Наталья Волнистая - Девять дней в июле (сборник) Страница 47

Отец: Что здесь происходит?

Нуреддин: А она хорошенькая!

Самир: Спасибо!

Мунир: Дааа, неожиданно! Поздравляю!

Появляется сестра Амира с детьми.

Амира: Поздравляю! Очень рада познакомиться…

Аиша: Вот посмотри, я специально руки хной разрисовала, приезжай, я тебе тоже сделаю…

Фарид (племянник): Bonsoir, тетя!

Отец: Тьфу на вас! Даже этот цыпленок уже все знает, а я нет! Почему я всегда все последний узнаю?

Встал и вышел строевым шагом, величественно пыля желлябой[6]. Самир нервно курил сигарету за сигаретой. К половине пачки полковник позвонил сам. Говорили они долго, но все закончилось хорошо.

Озабоченный Самир вошел в дом, держа белый конверт с гербом.

– Что это?

– Я не хотел тебе говорить, но моя рабочая виза закончилась.

– Как закончилась? Ты же работаешь!

– Я же говорю, я не хотел тебя расстраивать. Работаю в другом месте уже какое-то время. Не в том, где мне сделали визу.

– Так. В каком месте?

– Ну неважно.

– Как это неважно? Не охранником же в борделе?

– Нет, что ты! В строймаркете на складе.

– Понятно. Так что произошло?

– Помнишь моего шефа? Мы на его свадьбе были. Правда, они прямо на свадьбе разругались, а потом он сразу и развелся.

– Помню, конечно.

На свадьбе и правда произошел межэтнический конфликт, потому что жених был арабом, а невеста – берберкой. Во-первых, хаджа, то есть мать жениха, была очень недовольна выбором сына, так как она терпеть не может берберов. Сказала, что через ее труп она с берберами сидеть будет, поэтому не заходила в зал без русской, то есть Маши, чтобы, по ее словам, посадить ее на почетное место рядом с собой, а на самом деле забаррикадироваться от сватьи и прочих родственниц невестки. Машу она представила как свою гостью из России и родственницу самого Путина. Вот Путин бы обрадовался родственнице в хиджабе.

– Я не понял, Путин еврей, что ли? – спросил жених.

– В смысле?

– Ну если он родственник твоей жены.

– Сам ты еврей. И родственник. Это у твоей мамы такой оригинальный способ пустить пыль в глаза, – ответил Самир.

Потом жениха с невестой усадили в специальные кресла и подняли в воздух, невеста бросала в толпу лепестки роз, а жених улыбался, как Хулио Иглесиас после круговой подтяжки – морда вот-вот треснет, а глаза такие грустные-грустные. Видимо, знал, что маяться придется.

Когда принесли еду и фрукты, Мариам получила смс от Самира: выйди на улицу. Друзья жениха садились в машины. Оказалось, что на мужской половине все переругались, потому что Самир хотел сфотографироваться с Мариам, женихом и невестой, но его отец невесты не пустил, мол, негоже мужику туда ходить. Ему вежливо указали на наличие мужчин-музыкантов на женской половине, а также других родственников невесты, которые ходили туда-сюда, то есть сегрегация была чисто номинальной. Жених тоже возмутился, почему именно его гостям туда нельзя. Папаша сказал: «Так, твои гости поели? Пускай идут домой». Гости зашумели, что они не собаки и не жрать сюда пришли. Жених заявил невесте, что отец ее – осел. Гости со стороны жениха предпочли культурно, без драки удалиться. Хаджа рвала и метала, что ее не взяли с собой, а оставили с новоиспеченными родственниками, которых она на дух не переносит. В итоге заказанный в отеле номер для молодоженов той ночью пустовал – жених решил, что лучше не связываться.

– Ну так что с твоим шефом?

– У этого придурка новая девушка, причем молодая совсем, лет шестнадцать. И опять риффская берберка.

– О, господи! И правда придурок.

– И, с одной стороны, она ему нравится, а с другой – с первой женой был неудачный опыт, поэтому жениться он не хочет.

– Да уж. И что?

– Пока он с ней на пляже в Гааге прохлаждался, к нам на работу зашли ее братья выяснить отношения. С ножами, между прочим. И приняли меня за него.

– ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НИЧЕГО НЕ РАССКАЗЫВАЛ?!!!

– Я же говорю, не хотел расстраивать.

Я им несколько раз повторил, что я – это не он. И коллеги тоже это подтвердили, но эти берберы утверждали, что все арабы на одно лицо. Тогда я им сказал, что если мы все на одно лицо, то они вполне могут замочить не того, оно им надо?

– А они сказали, что ничего, все равно одним меньше будет?

– Слушай, какая ты умная! Не перестаю тобой восхищаться! Тогда я догадался показать им паспорт, и они удалились, но велели передать шефу, что они его предупредили. Так вот, когда этот придурок явился, наконец, оказалось, что отцу его подружки позвонили из школы справиться о здоровье его дочери, а то так долго уже болеет, мискина. А отец говорит: «Как же так, с утра в добром здравии пошла в школу!» Оказывается, она уже давно в школу не ходит, а целыми днями торчит дома у этого придурка.

– Ну дела!

– Вот тебе и дела. Я поэтому жестко сказал ему, чтобы он вел себя как мужчина, а не как засранец. Что если ему так приспичило просто повстречаться, то для этого есть взрослые женщины, самостоятельные. А теперь ему ничего не остается, как пойти к ее отцу и посвататься, как положено.

– И что?

– А он обиделся. Сказал, что он ко мне как к другу, а я его не поддержал. И уволил меня. Я думал, что остынет и одумается, а он вот что сделал. Читай.

– «Покинуть страну в течение месяца…» Ничего, мы что-нибудь придумаем.

– Если только поженимся официально. Но ты же не хотела, тебе было достаточно сделать это в мечети. Ты же сама говорила, что тебе бумажка не нужна.

– Мне она и сейчас не нужна, но она нужна тебе. А если тебе, то и мне, получается, нужна.

Секретарша адвоката провела их в кабинет.

– Добрый день, я Малика Амрани, специалист по иммиграционному праву. Я уже изучила все бумаги, которые вы отправили по факсу. К сожалению, правила изменились, и вы не можете начать процедуры смены визы находясь в Нидерландах. Поэтому херу Заффати придется вернуться в Марокко и обратиться в консульство. Вы, как я понимаю, официально не женаты?

– Только в мечети.

– Это не имеет юридической силы.

– Мы в курсе. Но мы готовы зарегистрироваться официально.

– Вот список документов, которые вам понадобятся. Эти придется запросить либо в Марокко, либо в марокканском консульстве, а эти в муниципалитете Амстердама. А справку об отсутствии инфекционных заболеваний – в городской службе здравоохранения.

– Скажите, пожалуйста, а вот тут указано, что копия свидетельства о рождении действительна полгода. У меня есть нотариально заверенная копия еще из России, но где мне брать новую, в консульстве Российской Федерации? Или сделать новый перевод оригинального свидетельства о рождении?

– Ммм, насколько я знаю, консульство Марокко работает только с голландскими и марокканскими документами. Придется и вам в Марокко съездить.

– А тебя на работе отпустят? – озабоченно спросил Самир.

– Если не летом и не в лыжный сезон, а осенью, то почему бы и нет. Вот прямо завтра попрошу отпуск. А ты поезжай сейчас и займись сбором бумаг, чтобы мы с тобой за пару недель обернулись.

– Вот и хорошо, – сказала адвокат. – А когда вернетесь, мы с вами заполним запрос на визу, и не забудьте захватить справку о зарплате и копии рабочего контракта и договора об аренде жилья. А вам, хер Заффати, придется сдать экзамен в консульстве Нидерландов в Рабате.

– Экзамен? Какой такой экзамен?

– Да там ничего сложного, голландский язык и знание местных традиций. Например, вы сидите в кафе, а за ваш столик подсела парочка целующихся геев. Ваша реакция?

– Э-э-э? Пересесть за другой столик?

– Неправильно. Улыбнуться и поздороваться. На сайте министерства иностранных дел можно заказать учебник и записаться на экзамен. Удачи!

Вскоре полковник и Мариам познакомились не только через Интернет. В аэропорту Марракеша приветливый офицер взял у нее паспорт.

– Вы молитесь?

– Да, конечнo!

– Фатиху сказать можете?

– Естественно!

– Добро пожаловать в Марокко!

Встретил ее заранее приехавший туда Самир. Его братья Азиз и Мунир ждали в машине. Выйдя из здания аэропорта, Мариам сразу задохнулась от жары. В раскалившемся Фиате Али ей вручили теплую бутылку минералки.

– К тебе никто не приставал в аэропорту? – строго спросил Самир.

– Нет, только попросили сказать Фатиху.

– Зачем?

– Ну я откуда знаю? Это, в конце концов, твоя страна.

Пейзаж за окном напоминал египетский, не хватало только исторических памятников. Вдруг вдалеке замаячило какое-то сооружение с колоннами. Мариам сразу раскатала губу, что сфотографирует какие-нибудь древние развалины, и стала просить Азиза поехать туда и сделать фото вон того строения с колоннами, похожего на римский театр. Азиз спорить с гостьей не стал и послушно порулил к развалинам. К чести этих марокканских морд, надо сказать, что ржать они стали, только когда Мариам заметила, что из «колонн» идет дым. «Внимание! Перед тобой местный исторический памятник – фосфатный завод. А гораздо более эффектный римский театр ты сможешь увидеть в Риме. Колизей называется».