Олег Рой - Тот, кто стоит за плечом Страница 48

– Ну что, красавица? Как жизнь молодая? – убирая телефон в карман, спросил Марат.

Лилька зарделась, польщенная его вниманием. Он ее узнал, он ее помнит, как же это чудесно!

– Хорошо. А у тебя как? – Она почувствовала, что ее улыбка дрожит от напряжения.

– Отлично! Ты куда идешь? Тебя проводить?

– Да, в общем-то, никуда, – Варламова замялась. – Так, пару прогуливаю, мотаюсь от нечего делать.

– Пару прогуливаешь? – На лице Робеспьера выразилось удивление. – Ну ты даешь. А говорила, ботаник. Слушай, а вечерами ты что делаешь?

– Да так, ничего. А что? – Лиля затаила дыхание.

– В клуб пойдешь со мной? Хотя пропустят ли тебя… Тебе сколько сейчас – шестнадцать?

– Нет, семнадцать, скоро восемнадцать будет.

– Семнадцать, – проговорил Марат. – Ну ладно! Давай вечерком завалим куда-нибудь вместе. А? Узнаем друг друга поближе. Согласна?

Лилька кивнула. Еще бы она не была согласна!

К встрече она подготовилась очень тщательно.

Марат ждал ее на улице. Он тоже переоделся – вместо драпового пальто на нем была кожаная куртка с меховым воротником и потертые джинсы.

– Ого, да ты сегодня не девушка, а фотомодель, – воскликнул он, увидев Лилю.

Лиля улыбнулась – она и сама чувствовала себя на высоте: сегодня она ощутила себя настоящей женщиной, сбросила с души все предмудрости неуверенного подростка.

Она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

– Ты куришь? – удивился Марат, заметив у Лили сигарету.

А она вдруг осмелела и говорит:

– Да я уже совсем другой человек…

– И этот другой человек мне очень нравится, – немедленно ответил Марат. И поцеловал. Прямо в клубе, при всех.

Едва придя домой, девушка вышла в Интернет. Попробовала поискать Марата в социальных сетях, но не нашла. «Какой-то он загадочный», – прошептала Лиля и улыбнулась – этот молодой человек все больше и больше ее заинтриговывал. Она вспомнила их сегодняшний разговор после клуба. То ли от травы, то ли от выпитого ее прорвало. Она зачем-то стала жаловаться на свою жизнь, на то, что давным-давно легло тяжким грузом на ее сердце. Рассказала ему даже про то, как бросила Сашку, как переживала и плакала. Вот дура! Зачем вспоминать о бывшем, когда строишь отношения с другим?! Она поделилась даже тем, почему была такой грустной в свой выпускной вечер. А он все слушал, не перебивал и даже не вставлял привычных едких замечаний.

– Ты меня слушаешь и думаешь, наверное, что я дурочка наивная, да? – спросила она.

– Да нет, это просто первая любовь, Лиль, – нахмурив черные брови, ответил он. – Никакая ты не дурочка. Просто запуталась. Такое бывает. У всех было. Надо пережить… Знаешь что, а пойдем завтра в ресторан!

– В ресторан? – Лилька аж остановилась от удивления.

– Ну да, в ресторан. А что тут такого? Тебя что, никто не приглашал в ресторан?

– Нет, ну ходила с папой, с мамой. Но чтоб с парнем, чтобы все так по-взрослому… – У Лильки нечаянно сорвалось это глупое слово.

– Ну, хочешь, я тебя по-детски приглашу. – Марат засмеялся. – «Макдоналдс» – вроде тоже ресторан… Не, ну если серьезно, то пойдем завтра сходим куда-нибудь. Так, чисто по-дружески. Я вижу, тебе хреново сейчас. Надо развлечься, забыть об этих твоих пацанчиках. Потом можно опять в клуб сорваться. Ну там уже как захочешь…

Лилька еще не успела сказать «да», как он притянул ее за плечи и снова поцеловал. «Какой все-таки он решительный», – думала Лилька, целуя Марата в ответ. Она вспомнила почему-то свой самый первый поцелуй – тот, на кухне, с Сашкой Сазоновым. Тогда ей пришлось считать тягостные минуты неловкости, брать инициативу в свои руки, а сейчас она даже не успевает ответить на вопрос, как уже понимает, что находится в объятиях Марата. «Это мой мужчина! Он создан для меня! – пронеслось в голове. – Даже если мы с ним ненадолго, все равно! В омут с головой, мне все равно».

В омут с головой. Вернее и не скажешь. С самого начала у нее было ощущение, что она коснулась чего-то пугающего. Марат – человек взрослый, старше ее на двенадцать лет, без образования, без профессии, работающий непонятно где, занимающийся непонятно чем, но всегда при деньгах. Постоянные тайны, звонки, недомолвки. Разве она этого не видела? Конечно, видела. Он вызывал ощущение страха, чего-то черного, пугающего. И это так заводило ее, так щекотало нервы. «Все боятся, а я не боюсь! – хотелось выкрикнуть на весь мир. – Никто не понимает его так, как я! Никто его не любит! И никого он так не чувствует, как меня!»

Они переспали после третьего свидания. Это было так просто, так непринужденно: вместо того чтобы отвезти ее домой, Марат предложил зайти к нему, и все. Никаких ухаживаний, колебаний, ненужных пустых фраз. Эти отношения показались ей взрослыми, настоящими, не идущими ни в какое сравнение с ее прошлым полудетским опытом. Наконец-то у нее появился настоящий мужчина!

А через неделю, а точнее, во вторник, Лиля вконец рассорилась с родителями. Они узнали о том, что она завалила промежуточную аттестацию. Почти по всем предметам неаттестованная, Варламова оказалась в списке кандидатов на вылет в первую же зимнюю сессию.

Что тут началось! Отец орал как бешеный, требовал учить уроки день и ночь, перечислял средства, вложенные в учебу, и все те действия, что он совершил для этого. Мама, с красными от слез глазами, сжатыми добела губами, требовала смыть косметику с лица и рассказать, что с дочерью происходит. Лиля молчала, закрыв ладонями уши, чтобы не слышать занудливых предков, но это помогало слабо, вопли папаши и плач мамаши все равно оглушали. В тот момент она ненавидела их всем сердцем и не жалела ни о чем. Зачем им объяснять, где она находилась в то время, когда должна была учиться? Разве они поймут? Они ничего не поймут, они только попробуют разлучить ее с Маратом. Но у них ничего не получится!

– Не хочешь говорить, где и с кем ты шляешься, будешь сидеть дома под замком! – рявкнул отец.

Это стало последней каплей, переполнившей чашу Лилиного терпения. Девушка хлопнула дверью своей комнаты и упала на кровать, сотрясаясь от рыданий: никто ее не понимает!

Наутро мама заново заладила свою шарманку.

– Лилечка, я вот что, – тихо проговорила она, войдя на кухню, где Лилька варила себе кофе. – Я всю ночь думала и решила, что в чем-то ты права. МГУ скорее отец выбирал, чем ты. Может, действительно не твое это. Подумай насчет ВГИКа или другого вуза? Ничего ведь не потеряно, в армию тебе не идти. Поступишь заново летом и начнешь учиться, правда, дочка?

– Угу, – промычала Лиля, отвлеченная тем, что в кармане брюк завибрировал мобильник. Пришло сообщение от Марата: «Привет, малыш! Сегодня давай так же, как обычно. Не звони, я работаю. Целую».

– Ну, ты подумаешь? Ты согласна со мной, Лиля?

– А? Что? – Она очнулась. – Да, конечно, подумаю. Мам, ты извини, мне некогда. – Лиля вылила содержимое турки в чашку и, отхлебывая на ходу кофе, пошла в свою комнату. О чем ей надо подумать, она, конечно же, не знала. Да и до того ли сейчас, когда Марат написал ей эти два нежных слова: «целую» и «малыш».

Примерно через неделю разговор с родителями повторился.

– Лиля, ты подумала насчет вуза? – робко заикнулась мать, и эту тему тут же подхватил отец:

– Да, давай уже определяйся, а то время идет. Надо готовиться!

Лилька сначала отмалчивалась. Ее раздражали эти бесконечные разговоры об учебе. Что они все, помешались на этих вузах, что ли? Вон Марат, без вышки, и ничего, даже не парится. В клубы ходит, одевается стильно, и хата у него роскошная, обставлена не хуже, чем у них дома. Правда, съемная, но опять же, какой толк иметь постоянную квартиру? Вечно ее ремонтировать и трястись за нее, когда можно жить свободно и вольно: снять в одном районе, надоест – переехать в другой, в третий! Зачем загонять себя в какие-то непонятные рамки?

– Ненавижу вас всех, понятно? – закричала она, срываясь на визг.

– Это мы уже слышали, – спокойно ответил отец, заходя в комнату и вставая прямо над ней, плачущей в подушку. – Ты, моя дорогая, начинай, наверное, учиться и забывай про своего парня. Еще не поздно, восстановим тебя, сессия не завалена. А то мы что-то панике поддались. Думали с матерью, гадали: может, не ее это, может, мы не то направление, не тот вуз выбрали. А дело-то, оказывается, в каком-то хлыще! Ну, ничего, больше ты к своему дружку не пойдешь: ни на какие свиданки, ни в какие клубы! И заруби себе на носу!

– Не имеешь права, мне уже восемнадцать через неделю будет! Я совершеннолетняя! – завопила Лилька.

Но отец ничего не ответил, он молча вышел из комнаты.

Целые сутки она провела словно в тюрьме: без телефона, без возможности выйти из дома. Оскорбленная, обиженная, она ничего не ела целый день. «Пусть переживают, – думала она про себя. – Если умру с голоду, это будет на их совести!» В конце концов она выдержала всего лишь день и ночь, а наутро, проснувшись и осознав, что ей предстоят такие же нудные и бесполезные сутки, помчалась в комнату к отцу.