Федор Московцев - Он украл мои сны Страница 48

Романтика, лавочка, бутылка вина, визг влюбленных кошек, Ренат и Таня… и его интимное бурчание, разговоры о том, какими ДОЛЖНЫ БЫТЬ отношения между мужчиной и женщиной – однозначно, Ренат был весь исполнен небесно-непостижимых и тонких чувств. А потом они пошли в другое кафе, выпили еще и там, после четвёртой бутылки вина и танцев на столе, охрана попросила покинуть заведение, и пятую бутылку они допивали на улице. Этой ночью в горсаду было пустынно. И они бегали по аллеям, в основном Ренат, а Таня делала вид, что трезвая. Так, перебежками, по улице Ленина, Пушкина, по Володарской, они очутились на набережной, где купили шампанского, которым и догнались. А потом начались пьяные разговоры: жизнь и судьба, вальсы шуберта и хруст французской булки; Ренат поцеловал Таню в голову, несколько раз, очень нежно, обнимал, целовал в ушко и в щечку, и даже чмокнул в губы. Она намекала и прямо чуть ли не говорила, чтобы он её поцеловал как полагается, мысленно называя себя дурой, предлагала найти более укромное место. Ренат, глупо улыбаясь, отвечал, осматривая пустынные улицы вокруг, что куда уж укромнее… и вёл её, чуть ли не силком, в направлении её дома. Он проводил её до подъезда, наклонился к услужливо полураскрытым девичьим губам… чуть не поцеловал и ушел, не оглядываясь. Войдя в подъезд, Таня прислонилась к стене, и, почувствовав, как стена шатается, отпрянула. И чуть не упала в поисках перил. Но и они не помогли, не помогла и лестница – она тоже шаталась. Весь дом ходил ходуном. Но Таня мужественно держалась – последний человек на земле, кто может твёрдо стоять на ногах, пусть даже сама земля летит в тартарары. Её это сейчас не смущало. Она не знала, как объяснить то, что произошло с Ренатом… и не знала, с какой стороны посмотреть… После их многообещающей переписки, после ТАКИХ обещаний! Она-то думала, что они перебазируются на квартиру после первого бокала… или, даже, как показывают в кино, не удержавшись, прямо в лифте… Зато он сказал, что она – родственная душа ему, открыл свою душу, рассказал про отца, про мать, про братьев, про своих друзей… Да, для неё это важно, она рада, что они продолжают общаться. И не хочется примитивных отношений, бездушного примитивного секса, романтика в их случае лишь в дружеских беседах и безумных выходках, которые они оба с удовольствием совершают. Но в данном случае она чувствовала себя обманутой. Она доверилась ему, рассчитывая, что он всё продумал, весь сценарий их вечера, их ночи, послушно тянула вино прямо из горла, выпила, наверное, раз в десять больше максимально допустимой дозы.

«Ах, Ренат, зачем ты меня так напоил! Как же я в таком виде теперь домой покажусь? Что скажет мама!? Я же никогда не показывалась в таком виде! Не дай бог сейчас выйдут соседи!»

Её вырвало. Один раз, другой… Из-под ног её, как коврик, будто выдернули землю, и Таня со страшной скоростью полетела в черную бездну.

…Последнее, что ей запомнилось из их многообещающего вечера – фонтанирующие рвотные массы, в которых она захлебывается под визг влюбленных кошек.

Под утро, в пять часов, она очнулась в своей постели от странного шума. Немного полежав, пришла в чувства и поняла, что это гремит гром. «Сейчас погремит и перестанет», – подумала она. Но с каждой секундой грохот становился все громче и громче! Было такое ощущение, что у неё толпа людей в голове по барабанам бъет. Но как оказалось, это было еще полбеды. Потом начала сверкать молния. И настолько сильно, как дневной свет. Потихоньку становилось страшно. Всё, что только могло её испугать, все страшные сцены стояли перед Таниными глазами. Она провела в больном коматозе бессчетное количество времени, засыпая, просыпаясь и снова засыпая в надежде проснуться уже здоровой чуть позже. Периодически выпивая минеральную воду, кефир и различные лекарства, заботливо подносимые матерью.

– Кто он? С кем ты была? – допытывалась Арина. – Кого я должна убить? Что? Ренат?! Тот урод, который только что звонил?

Таня лежала с абсолютно пустой головой, главное, что со вчерашнего дня запомнилось – шатающиеся лестницы, а потом наступила темнота. Хорошо, – думала она, – она больше не будет рассчитывать на Рената как на потенциального мужчину. Постарается относиться как к другу. Неизвестно, как быстро можно привыкнуть к этой новой установке, и надо ли это… но факт есть факт. И ей теперь казалось, что Ренат и сам видит в ней больше подругу, хоть и спрашивает, можно ли её поцеловать. Но это спьяну, вот и все ответы… на её вечные вопросы. «Да, Ренатик, я бы погуляла с тобой по ночному берегу реки, и занялась бы любовью на крыше многоэтажного дома, и сделала еще много чего… но видимо не судьба… с тобой можно встречаться только по телефону и по электронной почте».

Теперь ей стало неважно, что будет дальше. Ей надоели собственные замирания, сердцебиение от одного предчувствия встречи, или тупого непонимания от одного взгляда в это электронное окно, от предчувствия какого-то решения, которое появится в сообщении со смайликами и перевернет её жизнь. Что женщина еще может пережить?! Какую гамму эмоций?! Таня считала, что она всю эту гамму уже знает, только редко использует. Не знала она только одного чувства – взаимного.

Глава 64

Между тем Ренат, проснувшись наутро, принялся звонить Тане на мобильный телефон. На десятый раз, около трёх часов дня, ответила её мама и сказала, что Таня спит. Ренат решил, что очередная стадия на пути к завоеванию Тани пройдена успешно и отправился в аэропорт. Вчерашнему фиаско он дал множество разумных объяснений.

Да, он сознавал, что был чрезвычайно смущён реальной встречей с девушкой, которую своими мечтами вознес на недосягаемый пьедестал, а потому напился и не смог ничего сделать, даже толком поцеловать. Но, с другой стороны, оно и к лучшему – ведь она тоже была неготова, и своими домогательствами он бы только испортил дело.

У всегда во всём конкретного Рената были проблемы в понимании невербальных сигналов. Большинство его женщин были доминирующими «пумами» либо «мамочками», по возрасту старше него, которые сами подбирали его, и это был секс без обязательств. Опыт совместного проживания с равноправными партнершами (приблизительно одинаковый возраст, уровень развития и доходов) оказался неудачным, а флирт с рафинированной домашней девочкой гораздо моложе себя был так же далёк от него, как собственный бизнес. Поэтому он не увидел, не почувствовал явную любовную сигнализацию, исходившую от Тани, не услышал её просьб поцеловать её и «где-нибудь уединиться». Некоторую её развязность он счёл наносной, возникшей от смущения, и до него не дошло, что эта развязность мало чем отличается от поведения дам из его целевой аудитории – тех самых «пум» и «мамочек». А отличается только степенью её опыта – если бы у неё был такой же послужной список, как у его великовозрастных женщин, свидание бы прошло гладко, по такому же сценарию, как с ними.

И точно так же Ренат не мог взять в толк, что молодой девушке с трёх бутылок вина может стать плохо, – ведь большинству его женщин с трёх бутылок водки становилось только лучше. Сделав то, что должен, проводив её до подъезда, он не довёл до квартиры, потому что сам находился в крайней степени смущения, которое не смог побороть даже алкоголь, в глубине души он догадывался, что надо что-то предпринять, но не знал, что и как. Ему и в голову не могло прийти, что Тане может быть настолько плохо, что она не дойдёт до квартиры.

Куда подевалась та лёгкость и уверенность, с которой он прошёл первый, конфетно-букетный уровень! Девушка повелась, зачёт. Но как с этой сложной штучкой выйти на следующий уровень отношений, он не знал. Душевная нестабильность стала дорого ему обходиться – помимо поездки в Волгоград за свой счёт, он проводил с сексопатологом, у которого лечился по поводу бесплодия, дополнительное время, а дополнительные консультации стоили денег. Разум Рената был буквален и логичен – он распознавал медикаментозное лечение как разумные инвестиции (это устранение поломки организма, процесс с очевидным результатом); тогда как психотерапевтические сеансы – это перемалывание воды в ступе, и даже хуже: пока идёт обсуждение волнующей темы, он чувствует себя более менее сносно, но стоит покинуть кабинет доктора, становится гораздо хуже, появляется много новых вопросов, которые требуют дополнительного обсуждения. Получается как наркотик. А наркотик это зло. Ренат с грустью вспоминал то время, когда жил с Леной – тогдашнее существование было безопаснее для его карманов и не было сопряжено со стрессом.

Глава 65

Настало время полномасштабного сканирования ситуации на фирме. Что-то творилось, а что именно – Андрей не понимал. Таня, которую он засылал в офис Совинкома прежде всего за тем, чтобы следила за всеми и вникала во все тонкости – она витала совсем в других эмпиреях, к делу относилась формально, совсем не так, как в далеком 2000 году. Да, то было совсем другое время. Тогда они втроем, вместе с Юлей Чуприной и Леной Николовой успешно управлялись в офисе. А при нынешнем раздутом штате хозяин не может добиться точных данных по взаиморасчетам. И дело не в том, что значительно выросли обороты и прибавилась розница. Количество людей возросло непропорционально. Десять менеджеров по продажам (цифра колебалась, в среднем в отделе продаж наличествовало десять работников), восемь фармацевтов, – это считай полевые сотрудники, их деятельность обслуживают секретарь, два офис-менеджера, два бухгалтера, два управленца, и плюс Ирина Кондукова, которая успевает везде. А также Тишин. Еще к волгоградскому офису прикастрюлился Петербург, – в лице Рошаля, Тимощенко и Грамматикова, которые всеми способами пытаются доказать свою нужность в деле управления Совинкома вместо того, чтобы нарабатывать свою клиентскую базу. Сидеть на гарантированной зарплате, обрабатывая чужие заявки, конечно проще, чем нарабатывать свои. А минимум который им выплачивался – около 20,000 рублей – вполне устраивал их обыденные души.