Лана Невская - Невская маскарадная (сборник) Страница 5

Надежда даже прослезилась. Она тоже не ожидала такой благодарности.

– Я в это лето 13 котят пристроила, надеюсь, в хорошие руки, а эта – самая упрямая была, в руки не давалась до самых холодов. Зато лучше всех устроилась и теперь свою благодарность мне по-кошачьи выражает! – вытирая слезы, причитала Надежда.

В подарок для Ланки она принесла пакет сухого корма «Роял конин». Из уважения к гостье я сразу открыла пакет и насыпала в миску немного корма. По совету ветеринара мы кормили ее другим кормом. Но тут, попробовав Надеждин презент, она с аппетитом слопала всю порцию и требовательно посмотрела на меня. Я досыпала еще немного и решила, что буду давать его в качестве лакомства, понемногу. Но каково же было мое удивление, когда на другой день Ланка категорически отказалась есть наш, прежний, «Happy Cat»! Целый день она периодически подходила к миске, нюхала корм, с огорченным видом гребла лапами вокруг миски, будто закапывая что-то, потом пила воду и уходила из кухни.

Я решила настоять на своем: не буду менять корм! «Проголодается – поест!» – сказала я сама себе. Но Ланка была непреклонна: Умру, но – есть не буду!

Как всегда я сдалась первой. Ну не могу я видеть, как животное голодает! Пришлось поменять ей «кота» на «конина», а мы только купили целый четырехкилограммовый мешок этого корма. И куда его теперь девать? Я втайне надеялась, что через некоторое время я опять насыплю ей прежнего корма, и она его съест как новый. Но дураков не нашлось. Эта упрямка наотрез отказалась его есть, и дочь отнесла его на работу своей сослуживице, кот которой с большим удовольствием умял эту «халяву».

Позже у нас будет еще один «бунт», связанный с едой. Получив банку паштета «из Ягненка, Теленка и Курочки», как было написано на этикетке, (каково? сама бы съела!), она три дня ничего в рот не брала, а сидела у холодильника и истошно мяукала, требуя паштет. Если бы она ела и паштет, и сухой корм, я бы не возражала. Но она опять отказалась от сухого корма.

Специалисты сказали, что чем чаще мы меняем корм кошке, тем больше она будет привередничать. Поэтому нужно не кормить ее 2–3 дня, потом поест. Иначе – никак. Пришлось нам всем помучиться несколько дней, но в этот раз мы ее переупрямили. Вернее, измором взяли. Ланка стала есть, но с немым вопросом в глазах смотрела на полку, где стояли оставшиеся баночки с паштетом, которые я потом отдала Надежде для ее Норы. Пусть теперь она разбирается со своей кошкой.

Надежда пробыла у нас до вечера, Ланка все время вертелась в комнате. Она не лезла на колени, не ластилась к ней, но и не ложилась в «дневную спячку». Зато нам пришлось показать гостье, как мы играем в мячик.

Потом погоняли мышку и, как всегда, ловко загнали ее под шкаф. Наконец Ланка забралась на спинку дивана и с высоты наблюдала за всем происходящим.

Перед уходом Надежда подошла к Ланке попрощаться. Она опять взяла ее на руки, гладила и негромко говорила ей что-то ласковое. Кошка затаилась, внимательно все выслушала, а потом благодарно лизнула ей руку.

Это был достойный финал!

Надежда опять прослезилась. Так, с платком в руках, мы и проводили ее до лифта. Ланка сидела на пороге и, молча, смотрела, как Надя зашла в лифт, потом вернулась в комнату, прыгнула на кресло к Пьеру и долго лежала с открытыми глазами, задумчиво глядя в окно.

О чем она думала, что вспоминала – кто знает…

Глава 6. Весенние проблемы

Наступила весна, а с её приходом жизнь наша стала совсем невыносимой. Ланке исполнилось одиннадцать месяцев, и она стала совсем взрослой дамой. Но по ночам она стала поднимать нас уже с двух часов. Она металась по квартире, каталась по полу, лежала, вытянув передние и задние лапы, как разделанная тушка кролика на мясном прилавке. Шерсть сыпалась с нее клоками, особенно из роскошного жабо, в результате чего оно здорово облысело. Мы поняли, что наша Ланка заневестилась, и пора что-то решать. Я пошла на консультацию к ветеринару.

Мы долго беседовали с врачом. Мне было жалко стерилизовать кошку, но раздавать котят я не умею. А топить – тем более. Кормить животное гормональным «Анти мяу» – тоже вредно. Но врач объяснила, что для кошки стерилизация – лучший выход. Гормональный фон нормализуется, станет стабильным, нервная система придет в равновесие, и всем станет спокойно. Мы собирались взять Ланку на дачу, поэтому так тщательно прорабатывали этот вопрос.

Мне было жалко Ланку до слез. Совершенно здоровая кошка, а я ее под нож! Дня три я ревела. Понимала что надо, но все никак не могла решиться. Чувствовала себя предательницей и просто чудовищем. Кошка чувствовала мою нервозность, но вряд ли понимала, по какому случаю этот рев. Я листала «кошачью» литературу, и мозги мои плавились от противоречивой информации. В одной статье говорилось, что стерилизовать надо чем раньше, тем лучше, с двух-трех месяцев. В другой – что не раньше 10–12 месяцев. В третьей – что кошка должна обязательно один раз родить, а уж потом можно стерилизовать. Поскольку первый и третий варианты отпадали сами собой, нам оставался только второй, и ждать больше было нечего.

Я подергалась еще несколько дней, а потом пошла в клинику договариваться о дне операции. В назначенный час мы принесли Ланку на экзекуцию. Как женщине, мне было ужасно жалко лишать ее радости материнства, но как хозяйке домашней кошки, которая может превратить в ад жизнь всей семьи, я понимала, что это – единственный выход.

Ланке ввели снотворное, и нас выпроводили из операционной, предложив подождать или прийти за ней через полтора-два часа. Мы с мужем вернулись домой, и, молча, просидели все это время в разных углах наедине со своими мыслями. Потом автоматически встали и пошли в клинику.

Врач сказала, что все прошло благополучно, кошка проспит еще немного, и дала рекомендации по уходу.

Мы стали укладывать кошку в переноску. Я завернула ее в одеяльце, осторожно уложила и прикрыла пуховым платком – был конец марта. Ланка лежала неподвижно, с открытыми глазами, но дышала ровно. На ней была надета специальная пестрая попонка, чтобы она не разлизывала шов. И вся она была такая маленькая, и необычно спокойная, что я опять разревелась. Мне стали мерещиться всякие «а вдруг…», но я взяла себя в руки, и мы пошли домой.

В укромном месте я сделала из одеял небольшой манежик с мягким дном и уложила туда Ланку, а сама села рядом, смачивала ей глазки, чтобы не пересыхали, – она ведь не моргала под наркозом, и ждала, когда она очнется.

Но вот она зашевелилась. Как оказалось, малышка захотела в туалет. Она попыталась встать на лапки, но они еще совсем не слушались, и Ланка завалилась на бок. Я гладила ее и приговаривала:

– Ну, куда ты торопишься! Делай все здесь, я уберу.

Но киска упрямо вертелась в манежике, падала, снова вставала и пыталась сориентироваться в какой стороне туалет. Я помогла ей перелезть через бортик манежа и она, шатаясь и падая, поползла в сторону туалета. До чего же в ней силен инстинкт к чистоте! Но ноги ее еще держали плохо, и она все-таки сделала лужу в коридоре – не успела доползти. Она подняла на меня еще немного мутные глаза и смущенно «мявкнула»: – мол, прости, не успела. Ты меня не ругай, я не хотела…

Я погладила Ланку и сказала, что она молодец и большая умница, что я на нее совсем не сержусь и сейчас все уберу. Я боялась к ней прикоснуться – вдруг сделаю больно. Поэтому повернула ее мордочкой к двери в комнату и слегка подтолкнула. Кошка все поняла и поковыляла в комнату.

Дня 3 она почти ничего не ела, только пила, много спала. На второй день она уже сама запрыгнула на кресло к Пьеру – у меня даже внутри все похолодело: а если швы разойдутся? Мне казалось, что я физически ощущаю боль при каждом ее неосторожном движении. На четвертый день Лана позвала меня к миске, давая понять, что она все съела и требует продолжения банкета.

Ура! Кошка опять здорова! Хоть я еще неделю и смазывала ей шов, и ходила она пока в попонке, выздоравливала Ланка очень быстро. Через десять дней нам сняли швы, и тяжелая процедура была благополучно завершена. Только иногда, когда Анюта в разговоре скажет:

– А вот когда у Ланки будут котята…, – у меня опять сжимается сердце: не будет у нее котят, никогда, и я в этом виновата. Не зря же она так долго не давалась в руки: ничего хорошего от человечества она не ждала. И оказалась права.

Через месяц Ланка опять белкой летала по квартире, но вставать продолжала, как и прежде, – посреди ночи.

Так мы с ней до сих пор и воюем – «сова» с «жаворонком» – с переменным успехом.

Глава 7. Поездка на дачу

Наконец мы решили вывезти Ланку на дачу. Был конец июня, погода стояла сухая и теплая. Я, как и многие, считала, что кошке на даче будет лучше: свежий воздух, птички-мышки-бабочки разные, и вообще – перемена обстановки.

Ан, нет! Опять же в одной умной книжке я вычитала, что менять привычный образ жизни – это огромный стресс для кошки. И она долго переживает: куда ее везут, вдруг бросят, что это за новый дом и где тут ее место, знакомый лоток и родные миски. Оказалось, что кошку надо держать несколько дней в доме, пока она привыкнет считать этот дом своим, а то может уйти и не вернуться. Так что подготовка к поездке на дачу велась фундаментальная. Нам пришлось прогнать Ланке глистов, сделать прививки от всякой заразы. Приобрести антиблошиный ошейник, полить на холку какую-то дрянь от клещей. Пройдя через все эти испытания, мы, наконец, посадили кошку в переноску и поставили в машину на заднее сиденье. Я села рядом. Ланка заметно волновалась, ее еще никуда не возили, а только носили.