Наталья Волнистая - Девять дней в июле (сборник) Страница 51

Тут Мариам понесло, как Остапа. Она все говорила и говорила, и, чем дальше она разглагольствовала, тем больше становились глаза судьи. Она даже не подозревала, что у нее в памяти умещаются такие куски текста. Если бы впоследствии кто-то попросил ее повторить свою речь, она бы не вспомнила и десятой доли того, что тогда наговорила. Прямо как студентка, которая немедленно забывает все подчистую после заветной подписи в зачетке.

– Мадам, я под очень-очень-очень большим впечатлением, я бы с радостью вам помог, но вы понимаете, порядок есть порядок, мне нужно документальное подтверждение, что у вас тройной окончательный развод.

– Ваша честь, да, если на то пошло, гранд-имам из Аль-Азхара сам дал мне фатву, что мой предыдущий брак недействителен.

– Как это? Что же послужило причиной?

– Я не могу вам сказать, поскольку не хочу злословить.

– Для выяснения истины я должен знать причину, поэтому это не будет злословием, говорите.

– Мне очень неудобно об этом говорить, но мой бывший супруг заявил, что он состоял в интимных отношениях с матерью пророка, его женами и самим пророком, мир ему, посредством, извините, анальной пенетрации. Однако он выразился не так, а гораздо грубее, вы понимаете?

– ЧТОООООООО??!!!!

Судья вскочил, опрокинув чай на свидетельство о разводе. Несколько секунд он смотрел на испорченный документ, а потом королевским жестом сбросил его в урну.

– Значит, так! Я вам пишу, что вы девственница, ибо ваш бывший муж – не мужчина, а, извините мой испанский, настоящий maricèn[8]. Сиди Самир, вам очень-очень-очень повезло, мусульманин в любом случае должен хорошо обращаться с женой, но вас я считаю себя обязанным предупредить об этом отдельно.

На этом месте Мариам разобрал истерический смех. Oнa уже открыла рот, чтобы предложить судье, если что, скооперироваться с доктором, чтобы бить Самиру морду вместе, но Самир вовремя вытолкал ее в сад. За две минуты до закрытия мэрии судья подписал свидетельство о браке. Так Мариам окончательно породнилась с полковником Заффати.

Дома их ждала Аиша за накрытым столом, точнее, за двумя столами. В доме Заффати было два стола, большой и поменьше. Когда полковник отсутствовал, все сидели за большим столом, а когда он был дома, то за большой стол садился он сам и те, кто занят делом, т. е. работает или учится. А за маленьким обедали все остальные. Потому что полковник тунеядцев хоть и кормит, но за одним столом с ними не сидит.

– Теперь твоя очередь, – сказал Самир младшей сестре Салиме.

– Заткнись! – обиделась Салима.

Самир давно уже положил глаз на костюм Hugo Boss, а повода его надеть, кроме как на свадьбу Салимы, у него нет.

Каждый год Салима опять собирается замуж. Не в смысле опять замуж, а опять собирается. В отличие от старшей сестры Амиры и их матери Аиши, в свое время последующих правилу «молчание девственницы – знак согласия», Салима не молчит. Она разговаривает, причем громко.

Из семерых детей Аиши и полковника самой успешной считается Амира. Кузен, которому она еще в детстве запала в душу, вдруг оказался вундеркиндом и по результатам конкурса был объявлен лучшим математиком в стране. С тех пор его учили в лучших учебных заведениях Франции за счет короля. Парень сделал блестящую карьеру и вернулся в родной городок просить руки дочери своего дяди. Так что повышенным сахаром в крови родители обязаны уж точно не ей, правильной девушке из городка, который поэтично называется Воротами Сахары.

Предложения руки и сердца марокканские мужчины делают весной и летом. Летом жители, по выражению министра иностранных дел Марокко, внешних марокканских провинций, а именно Европы и французской Канады, приезжают на родину, тогда и возможностей познакомиться больше, и помолвку праздновать веселее.

С тех пор как Салиме исполнилось шестнадцать, каждое лето ей кто-то делает предложение, и каждый раз она находит причину отказать. С каждой из этих причин по отдельности все готовы согласиться, но в совокупности получается комический эффект вроде того, как в комедиях, когда с одним и тем же персонажем происходят одинаковые или похожие инциденты. Другими словами, ничего смешного, если человек поскользнется на банановой кожуре, пока его же не обольют с балкона водой, а уж если он войдет в стекло, то это, как говорит чукча, однако, тенденция.

Один жених был на двадцать лет старше. «Зачем мне нужен старый пердун?» – вполне справедливо рассудила девушка. Полковник обиделся, Аиша, вышедшая в свое время замуж за такого же, расхохоталась.

Второй уже был женат и имел двоих детей. «С какого перепугу мне становиться второй женой, мне что, жрать нечего или я безнадежная страхолюдина?» – мудро рассудила Салима.

Третий ездил на шибко дорогой машине. «Все на себя, гад, тратить будет, зачем мне такой?» – решила практичная марокканка.

Четвертый был на самом деле вторым, но он к тому времени уже развелся. «Чудак ты на другую букву, ради молодой и красивой жену с детишками обидел, потом со мной так же поступишь!» – разгневалась Салима.

Пятый был лейтенантом. «Тебе я нужна или с полковником породниться хочешь?»

Шестой был приятным во всех отношениях молодым человеком, но у него был один существенный недостаток – он был единственным сыном пожилой вдовы. Хоть она и оказалась женщиной весьма доброжелательной, избежать тесного с ней общения в будущем вряд ли удалось бы.

Седьмой был из Амстердама, и, как оказалось, Самир его знал. Выяснилось это, когда полковник позвонил сыну посоветоваться по поводу кандидата. У полковника до сих пор стальные мышцы, прямая спина, свои зубы, да и очков он никогда не носил, однако возраст все-таки даeт о себе знать следующим образом – последние пару лет он стал по секрету от всей семьи советоваться со средним сыном. Услышав имя и фамилию несостоявшегося жениха, Самир сразу вспомнил, кто это, и что он курит гашиш.

Восьмой явился свататься один. Объяснил это тем, что маман евойная уже присмотрела ему другую невесту и с ним идти отказалась. Салима заявила, что она себя не на помойке нашла, пусть или в следующий раз приходит с мамой, или идет в жопу.

Девятый уж больно худенький оказался. Салима, как заправская дева-богатырша Брунгильда, его толкнула, и он упал.

Костюм так и висит в магазине.

После праздничного ужина Мариам направилась было на крышу охладиться, но Самир ее не пустил:

– Ты что?! Вся улица ждет, когда мы с тобой уединимся, а тебя на крышу понесло!

– А может, я Хасана Второго стесняюсь? Я вообще девушка скромная и стеснительная. Мне по статусу положено, сам судья подтвердил. И вообще, у меня, между прочим, отпуск, а я только и делаю, что выхожу за тебя замуж. Ни отдыха, ни достопримечательностей, кроме полицейского участка. Давай хоть на крыше посидим, на звезды посмотрим. Когда я еще в Голландии звезды увижу.

– Ну хорошо, давай. Садись! Расскажи какой-нибудь русский анекдот!

– Мммм. Ну вот, например: «Бабушка, это у вас черная смородина?» – «Нет, красная». – «А почему она белая?» – «Потому что зеленая».

– Ха-ха-ха-ха!

– Ты понял?

– Нет!

– А что смеешься?

– Ну ведь смешно, сама красная, а белая, потому что зеленая.

– А почему так, знаешь?

– Нет, а почему она белая?

– Потому что зеленая.

– Аааа, это абстрактный анекдот?

– Нет!

– Значит, бабушка сумасшедшая?

– Нет, зеленая, значит, незрелая. Вот она и белая, потому что зеленая.

– А почему она белая, а не зеленая?

– Потому что она уже не зеленая, но еще не красная.

– А почему она не коричневая?

– ???

– Переход цвета между зеленым и красным дает коричневый.

– Потому что она растет не в фотошопе.

– Логично!

– Теперь понял?

– Понял, а когда она будет черной? Когда перезреет?

– Нет, она не будет черной, потому что она красная.

– Так она же белая!

– ПОТОМУ ЧТО ЗЕЛЕНАЯ! А называется красная.

– Я понял. Но без объяснения смешнее было.

На следующее утро Самир и Мариам уехали к себе в Голландию, а полковник – на военную базу. Из дома он, по обыкновению, выехал перед рассветом. В свете фар увидел на дороге несколько больших камней и сразу сообразил, зачем они: водитель в темноте выходит из машины, наклоняется убрать камень, злоумышленник бьет его по голове и скрывается с деньгами. Полковник, наоборот, прибавил газу и поехал прямо по камням. И так ехал еще 100 километров до ближайшего автосервиса.

– Отец, у тебя же пистолет, напугал бы их! – сказал Рашид, которому он позвонил, добравшись до базы.

– Мне 75 лет, мог бы и промахнуться. А жаль!

Как и о помолвках своих детей, так и о появлениях внуков полковник узнает последним. Сыновья к нему не по уставу почем зря не обращаются, а, что люди говорят, он не слышит, потому что когда-то оглох из-за взрыва. Поэтому узнает он что-то тогда, когда ему жена сочтет нужным сообщить.

– Самир, а что же ты сам отцу не сказал? – спросила Мариам.