Алексей Ефимов - Бездна Страница 52

В отличие от него, Вассман чувствовал себя как боров в грязи. Чем хуже, тем лучше. Он не понравился Ольге с первой секунды знакомства, и чувство гадливости со временем только усилилось. Вассман, маленькие глазки которого бегали, а пухлые белые ручки всегда были чем-то заняты или же по-кошачьи мягко мыли друг дружку, – он раздражал ее суетливостью, выпячиванием своего «Я» (свойством личности, странным образом сочетавшимся в нем с лакейством и подхалимством), а также отсутствием совести. Его взгляд лишь на мгновение останавливался и тут же бежал прочь как юркая спугнутая мышка. У него было двойное дно, у этого Вассмана. Спасибо бонзам из центра за ценного кадра. Красин с самого начала был не в восторге, но скрепя сердце стал с ним работать – других вариантов не было и оставалось только надеяться на обманчивость первого впечатления, которое, он знал это, было правильным. Во время выборов в горсовет Вассман рулил штабом нынешнего депутата Чуркина, был рекомендован Красину как профи, заслуживающий доверия, но, как выяснилось, профессиональные качества Вассмана тоже оставляли желать лучшего. «Несмотря на усилия Вассмана, Чуркин выиграл выборы», – ерничал Гена. Он высказал все бонзам, был выслушан ими без всякой эмпатии, и все осталось как есть. Коней на переправе не меняют, да и какой в этом смысл, если шансы на выигрыш призрачны. Согласно опросу общественного мнения, которому еще хоть как-то можно было верить, Гена занимал в турнирной таблице третью строчку. Отставание от лидера (коммуниста Лобанова, действующего депутата) было существенным (32 процента – Лобанов, 13 процентов – Красин), и даже второе место со временем ушло к ставленнику районной администрации Белинскому, который на текущий момент брал 15 процентов.

Не самые радужные перспективы. Гена знал, что не выиграет выборы. И если раньше он рассматривал их как первый шаг в публичной карьере политика, как выход из тени в свет, и был готов к проигрышу, рассчитывая набрать вес до следующих выборов, то что скажет он после всего, что случилось? Хочет ли он быть рядом с вассманами и теми, кто выше? Хочет ли следовать курсом партии к светлому будущему?

Они сели в «Лэнд Крузер». Задумчивый и молчаливый, Красин тронулся, вырулил со стоянки и после этого произнес:

– Как ты смотришь на то, чтобы сегодня поужинать? Что-то в последнее время мало эмоций со знаком плюс.

Он коротко глянул на Ольгу.

– Я за.

– Да? – обрадовался он.

– Во сколько?

– У нас в шесть встреча в школе, на час, максимум полтора, и я свободен. Надо определиться с местом. Есть какие-то предпочтения?

– Нет.

– На мое усмотрение?

– Да.

– Договорились. Я заеду в офис, а дальше воспользуемся такси.

– Намек понят. Мне бы до самолета завтра добраться.

– Поможем. До Владика путь не близкий, выспишься. Кстати… Надо звякнуть Кириллу.

Он набрал номер Астахова.

– Алло! Привет! Слушай, я сегодня был на таможне, с ними общался. Скоро твой груз выпустят. Да. Там все нормально, что-то напутали. Что говоришь? Боремся. Пока третье. А ты все в лидерах? Супер! Видел прессу? «Сибирские руки московской мафии»? Нет? Свеженькая. Утренняя почта в подъездах. И о тебе там есть. О чем, говоришь? Да. Пришлю тебе, чтоб не было скучно.

Он улыбнулся Ольге:

– Киря на первом месте. Вот что значит быть директором оловокомбината. Он всегда был парень не промах. В общаге он кушал жареную картошку у девушек из соседней комнаты и с одной из них подружился. – Он улыбнулся воспоминаниям. – Она была умница и красавица. И вкусно готовила. Уникальное сочетание качеств. А когда они поругались, он стал кушать в соседнем блоке у новой девушки. В общем, сразу двух зайцев. С тех пор Наф-Наф вырос, домик у него кирпичный, мерсик, а в домике том вкусно кормят, естественно. У тебя-то с квартирой как?

– Вкусно кормят завтраками и медленно строят.

– Может, пора в суд?

– Пусть достраивают. Что с них взять?

Она спокойно это сказала, чуточку грустно и тут же прибавила:

– Это не самое главное в жизни.

Красину вспомнилось, как пять с половиной лет назад, в апреле девяносто шестого, она рассказывала так же грустно о своей жизни – пока они ехали к ней на край света, где люди сливаются с ночью и бабушки бдят у подъезда – а он сравнивал ее с Олей, с которой расстался четырнадцать лет назад. Где прежняя жизнерадостность? Где энергетика? Что сделала с ней жизнь?

Сегодня ей снова грустно, и, кажется, он знает причину.

Глава 5

Открыв дверь нового офиса (новоселье справили три недели назад), она подумала о сегодняшнем вечере. Сказать Сереже или не надо? Пожалуй, не надо. Она знает, чего хочет. Она хочет свободы. Она приедет поздно, пьяная, с терпким запахом ночи, и увидит лицо мужа. Он не будет спать. Он будет ее ждать. Потом она ляжет, а утром с похмелья поедет в аэропорт. Это будет месть. За его безразличие. За то, что любви нет. И если она пожалеет об этом, то, может быть, только утром.

В офисе ее ждал удар.

Борис Петрович, финансовый директор, грузно сел на стул у нее в кабинете и сразу выдохнул, что увольняется.

– Борис Петрович…

Потупив взгляд, он двинул большими плечами:

– Так.

– Сколько вам предлагают?

– В полтора раза больше.

– Где?

– В «Крауне».

– Те, что торгуют водкой?

– Да.

– Можно кое-что уточню?

Он вновь двинул опушенными плечами. Да.

– Вы уверены, что хотите уволиться? – Она сделала паузу. – И дело только в зарплате?

Он сложил руки на стол – отгораживаясь барьером.

– Я уверен. И главная причина – это не деньги. Я засиделся. Нет развития.

– Может, подумаете? Деньги обсудим. Можете пообщаться с Геннадием – вдруг есть что-то в «Корзинке»?

– Я ему намекал в свое время, но он не понял или сделал вид, что не понял. Ольга Владимировна, не отговаривайте.

Он говорил твердо – так, словно сам себя поддерживал изнутри, чтобы не сдаться.

Взяв со стола канцелярскую скрепку, он стал мять ее сильными пальцами.

– Здесь у меня второй дом. Вы же знаете. И если я принял решение, то для этого есть причины.

– Я раньше не понимал, что такое кризис среднего возраста, – продолжил он после паузы. – Я все его ждал, мне интересно было – и тут раз, здравствуйте. Вот он. Надо действовать.

Он усмехнулся.

Ольга встала, обошла стол, приблизилась к нему и мягко положила руку ему на плечо.

– Может, возьмете отпуск? Вы год не были в отпуске.

– Ольга Владимировна, я… я все.

Что-то дрогнуло в нем. Сразу заторопившись, он встал, бросился к выходу, стукнулся туфлей о ножку стула, и, ничего более не сказав, выскочил вон.

Ольга села в кресло.

Что с ним делать? Стоит ли отговаривать? Пожалуй, только Гена сможет на него повлиять. Если, конечно, захочет.

Она набрала номер Красина и подошла к окну.

Что там, за этими жалюзи? Заснеженные дороги, деревья, люди, снег, снег, снег, холод, лед, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем – самое длинное время года.

Время, когда трудно сберечь чувства.

Глава 6

Двадцать третьего ноября в полпервого ночи возле десятиэтажного кирпичного дома остановилась машина. Белый «Nissan» с шашечками. Шины хрустнули по свежему снегу, и напуганная дворняга, поджав куцый хвост и оглядываясь, потрусила прочь от страшного белого зверя с огненными глазами.

Из автомобиля вышли мужчина и женщина. Мужчина обратился к водителю:

– Я провожу даму. Ждете?

– Да, – просто ответил тот. – Только недолго.

Это задело мужчину:

– У вас счетчик.

– По статистике каждый третий не возвращается. И я ничего на этом не зарабатываю. Вперед ведь не платят, нет нынче доверия. – Он усмехнулся.

Это был крепкий мужчина под пятьдесят: опытный, немногословный и знающий свое дело. Он водитель. Ему нравится его работа, а пьяные пассажиры – нет, но он терпит их, а если кто-то даст себе волю, то у него есть верное средство для этого случая. Газовый пистолет.

– Деньги – это не главное.

– Что тогда?

– Главное – отношение.

– Это точно. Поэтому я постою здесь десять минут с включенным счетчиком под ваше честное слово.

– Ладно.

Он хлопнул дверью и обратился к спутнице, которая стояла рядом, зябко кутаясь в белый шарфик:

– Как самочувствие космонавтов?

– Супер!

– Ты уже в космосе? – он улыбнулся.

– В ближнем.

В подъезде тепло, светло, чисто, здесь оранжерея с цветами, а в маленькой комнатке на стареньком дряхлом диване спит милая бабушка-консьержка. Она точит лясы и знает всех здешних по имени. Хорошо, что она спит. Меньше знаешь – крепче спишь. Ему снова вспомнились бабушки у подъезда, тем вечером, пять с половиной лет назад. В тот раз он отъехал за угол, чтобы Оля смогла выйти.

– Воспользуемся лифтом или пройдемся по лестнице? – в шутку спросила Оля.

– Ясное дело по лестнице.