Мила Иванцова - Ключи от лифта Страница 6

– Забудь! – не оглядываясь, ответила Оля.

В промежутке между дверями, которые начали сходиться в привычном движении, Левушка увидел, как девочка махнула ему рукой. Он замер, закрытый в пустом грузовом лифте, а через мгновение нажал на кнопку с единицей.

На площадке первого этажа Левушка вытер с губ остатки помады, вывернул парик волосами внутрь, зажал его пальцами, как мяч, и вышел на улицу. Сумерки густели, но уже светили фонари. Суета и шум возле соседнего подъезда мигом привлекли его внимание. Несколько крепких парней в милицейской форме заталкивали в патрульную машину Игоря. Свидетели происшествия замерли поодаль, наблюдая за происходящим. Левушка оцепенел.

Игорь оглянулся, увидел товарища. Взгляд его выражал полное отчаяние и удивление. Он ухватился руками за дверцу машины и крикнул:

– Я ни в чем не виноват! Я просто застрял в лифте!

– Ага. А чемодан с краденым сам к тебе пришел!

Сильные руки милиционера толкнули его, он зацепился за порожек и ввалился внутрь, а другие руки погрузили в машину небольшой чемодан на колесиках.

Наряд милиции сел в машину, и она тронулась со двора в сторону проспекта.

Свидетели происшествия опомнились и начали обговаривать увиденное, а Левушка, пораженный в который раз за день, побрел подальше от этого дома, не зная, что случилось, что делать и как вызволять товарища. Пройдя метров двадцать, он оглянулся, будто ощутил на спине чей-то взгляд. Возле подъезда, из которого вывели Игоря, в свете фонаря виднелась на лавочке худощавая фигура тинейджерского возраста, в блайзере на голове, в футболке и джинсах, которая сидела и слегка болтала под лавочкой ногами в кроссовках, глядя вслед Левушке.

5

Лиза прошла паспортный контроль и с тревогой взглянула на соседний «коридор», там очередь почему-то продвигалась медленнее. Пройдя вперед, оглядываться она не стала – не могла, не хотела, не имела сил, боялась. Перехватив небольшую сумку поудобней, она пошла в зал, где пассажиры ждали объявлений о посадке на их рейсы. Остановилась возле кафе и еще раз незаметно глянула, прошла ли уже пограничника худощавая высокая девушка из соседней очереди, светлые волосы которой видны были издалека.

«Надо было хотя бы бандану или кепку напялить на нее!» – подумала Лиза, делая вид, что разглядывает витрину с пирожными.

Поймав ноздрями аромат кофе и сладостей, Лиза почувствовала, что волна подкатила к ее горлу. И не из-за беременности – токсикоз не слишком ее волновал ни в первые месяцы, ни теперь. Просто она хотела есть – с самого утра и крошки во рту не было. Но цены в харчевнях аэропорта были заоблачными, и Лиза решила воздержаться, ведь в самолете должны покормить, а деньги еще пригодятся.

Вытащила пудреницу и начала красить губы. В маленьком экранчике зеркала увидела, что блондинка с небольшим рюкзачком за плечами прошла паспортный контроль и медленно направилась к залу ожидания. Лиза закрыла глаза и мысленно перекрестилась.

– Are you o’kay, miss?[1] – испугал ее голос официанта.

– I’m fine, thank you![2]

– May I help you? What would you like?[3]

– No, thank you! Maybe later,[4] – ответила Лиза и отошла от витрины к креслам ожидания.

В самолете они тоже делали вид, что не знают друг друга – молодая женщина с каштановыми волосами и карими глазами, красоту которой не размыла беременность, и худенькая девушка лет восемнадцати с прямыми светлыми волосами до плеч. Правда, девушка иногда оглядывалась, рассматривая пассажиров, тайком поглядывала на беременную, которая, казалось, уснула, поев предложенное авиакомпанией и выпив чаю. Но, хорошо приглядевшись, можно было заметить, что время от времени брови женщины сдвигались к переносице, лоб становился влажным, пальцы ее впивались в ручки кресла. Тогда она опускала голову и закусывала губу. Потом расслаблялась, глубоко вздыхала и поглядывала то на часы, то через окошко наружу, надеясь вот-вот увидеть там что-то знакомое и долгожданное. В соседнем кресле дремала смуглая девочка лет десяти, к которой иногда подходила такая же смуглая симпатичная мама с грудничком на руках, оглядывала девочку, белозубо с пониманием улыбалась беременной женщине и возвращалась на свое место впереди.

Пройдя таможенный контроль и не дожидаясь багажа, потому что его не было, Лиза взглядом подозвала к себе Олю и, стараясь не напугать ее, тихо сказала:

– У меня начались роды.

В глазах девушки появился ужас и растерянность, она зачем-то оглянулась и тихо произнесла:

– Но ведь еще рано?!

Заметив испуг попутчицы, Лиза нарочито спокойным и уверенным голосом произнесла, будто приказывала:

– Без паники! Семь месяцев – не катастрофа. Мы дома. Самое страшное позади. Бери сумку и жди меня у лестницы. Я пока спущусь в туалет. Ни с кем не разговаривай!

Ее саму колотило от пережитых накануне волнений, от страха перед родами, которые начались на два месяца раньше запланированного, от полной неопределенности ее будущего, к которой примешалась еще и ответственность за судьбу Оли. Но жизнь учит тех, кто умеет и хочет учиться. Остальных водит по кругу и все равно заставляет усваивать свои уроки. Лизу она научила собираться «в комок» в ответственный момент, выключать нервы, «ахи» и «охи», мыслить трезво, рационально, решительно, возможно по-мужски. Она не жаловалась и не ныла. Она, словно компьютер, перебирала в голове «файлы и папки» в поисках единственно верного сейчас решения.

Такое бывает. Случается. Называется форс-мажором. Обычно люди из высотных домов спускаются на лифте или пешком по лестнице. Но когда дом горит, иногда прыгают в окна. Потому что только так есть шанс выжить.

В этот раз ситуация усложнялась наличием внутри нее еще одной жизни. С одной стороны, это делало Лизу более ранимой, с другой – более ответственной, более сильной и непобедимой по своей сути и предназначению.

Оля вряд ли могла осознать всю глубину подобных размышлений, но, обязанная Лизе своим освобождением, а может, и жизнью, покоренная ее искренним, бескорыстным человечным отношением к ней, готова была служить этой женщине и ее еще не рожденному ребенку, как пес, защищать их, вцепившись в горло любому воплощению опасности.

Лиза, поддерживая живот, тяжеловато поднималась по лестнице от туалета в зал аэропорта. Оля впилась в нее глазами, со страхом ожидая новостей и указаний. После того как на ее глазах в деревенской хате, заметенной снаружи снегом, пьяная мать без посторонней помощи родила мертвого мальчика, обтерлась тряпками и с облегчением уснула, а пьяный отец и вовсе не просыпался из-за таких мелочей, Оля страшно боялась всего, что связано с этим ужасным ритуалом.

– Воды отошли, – сказала слишком уж спокойным голосом Лиза. – До Киева ехать далековато. «Скорую» из Борисполя вызывать – тоже только время терять. Берем такси и едем рожать в Борисполь!

– Хорошо, – кивнула девушка, не отрывая взгляда от лица Лизы. Ее не удивляло, что из Борисполя надо было ехать в Борисполь – она знала разницу между аэропортом и городом, который дал ему название. – А там есть роддом?

– Там есть больница и врачи, – уверенно сказала Лиза и направилась к выходу, придерживая живот. Оля с рюкзаком и сумкой подруги пошла следом.

Возле дверей к ним кинулись с предложениями водители-частники, но женщины искали такси. За стеклянными дверями их встретило родное вкусно-синее весеннее небо и такой же вкусный весенний воздух, несмотря на количество машин на кругу возле аэровокзала. Лиза глубоко вдохнула, улыбнулась Оле и подала ей руку. Девушка крепко ухватилась за нее свободной рукой, пальцы их сплелись и крепко-крепко сжались. Жест этот был пронзительным и щемящим, словно какое-то особое выражение иностранного языка, переводя которое на родной намучишься, если вообще переведешь, потому что не все переводится словами.

Немолодой таксист был киевским, но и Борисполь знал неплохо – уже не первый год работал. За десять минут и десять долларов он домчал пассажирок до роддома и даже проводил в приемный покой.

– Вы отец? – грубовато спросила у него санитарка, скептически оглядев зрелого мужчину рядом с двумя молодыми дамами.

– Нет, я таксист.

– Так идите и не мешайте! А вы давайте документы и раздевайтесь, сейчас доктор спустится, – обратилась она к Лизе, которая как раз решила присесть на обитую дерматином лавочку у стены.

– Зачем это ей раздеваться тут в коридоре?! Врача зовите, у нас воды отошли! – громко возмутилась Оля, хотя у самой зубы щелкали от нервного напряжения.

Таксист, очевидно не желая ввязываться в чужую историю и считая свою миссию выполненной, направился к двери.

Обескураженная неожиданно полученным отпором, санитарка зыркнула на прибывших женщин, словно они своим появлением отвлекали ее от более важных дел, и сказала:

– Откуда это вы такие умные свалились?