Александр Дьяченко - В круге света (сборник) Страница 65

– Почему ты пришел ко мне?

– Не знаю, я и в церковь-то прежде никогда не заходил. Сегодня практически в первый раз.

Артем пришел неожиданно, а у меня еще целая куча дел. Тогда я посадил юношу к себе в машину, и мы проездили с ним часа два. Потом вернулись в церковь, и я предложил ему помолиться перед образом его святого. Беда привела человека в храм и первый раз в его жизни заставила молиться.

Он приезжал еще несколько раз и молился святому отроку Артемию Веркольскому. Однажды он позвонил и назвал дату судебного разбирательства, а я не удивился, что суд был назначен в день его именин. И самое главное, в суде все наконец встретились и обнялись. Стояли так вместе и плакали.

После этого случая икону святого отрока украсил первый золотой перстень.

Маленький Артемка давно уже вырос и учится в школе, иногда я бываю у них в семье, но мне так и не удалось подвигнуть его родителей к чему-то большему, как только освятить квартиру, а Артем меня радует, он стал настоящим христианином. Сейчас живет в столице, часто бывает в храме. Нас тоже не забывает и периодически звонит. А однажды неожиданно приехал и привез нам икону Пресвятой Богородицы «Нечаянная Радость».

Мужики

Оказывается, не так уж давно в церковных хорах пели одни мужчины, а женщин благословили исполнять обязанности псаломщиков только на Поместном соборе в начале прошлого века. Нет, я вовсе не собираюсь умалять роль женщины в Церкви, просто иногда кажется, будто мужиков в храмах и не было вовсе. И от этого становится грустно. Прошла всего какая-то сотня лет и уже нормой стало услышать: «У вас на клиросе бас появился? Интересно, как это вам удалось мужичка заполучить? Еще и с музыкальным образованием? И поет Христа ради?! Батюшка, да ты кудесник! Рассказывай, как тебе это удалось?» Мужчин в храме ценят. Порою, расхваливая священника, его пасторские качества, говорят с уважением: «У них в храме много мужчин».

И причащается сильная половина рода человеческого сразу же после детей. Сперва несут и ведут малышей, а потом, окруженные женским большинством, подталкиваемые и направляемые, идем мы, те, кто когда-то строил храмы и дома, защищал свои семьи, воспитывал будущих мужчин. Теперь нас в храмах осталось мало, впрочем, такое положение дел отражает и реальный расклад роли мужчины и вне церковных стен.

Рассказывают, еще в пятидесятых в одном из московских храмов служил митрополит Николай (Ярушевич), известный проповедник и церковный дипломат, один из тех трех святителей, кто был приглашен на прием к Сталину в 1943 году[9]. Вот выходит он в конце литургии с Чашей на амвон. Людей в храме полно, много причастников, но только одни женщины. Владыка говорит с досадой:

– Что, только женщины, ни одного мужчины?

И вдруг в толпе слышится сдавленный мужской голос:

– Есть, есть, владыка, я причастник, вот только никак сквозь толпу не пробьюсь.

И тогда митрополит громко с воодушевлением произносит:

– Православные, расступитесь, дайте возможность мужчине первым подойти к Чаше, и вообще – берегите мужчин!

Вот и исполняют марфы и марии благословение владыки Николая, берегут нас изо всех сил, все больше и больше подменяя мужичков, взваливая их обязанности на свои хрупкие плечи. Любят «немощные сосуды» своих мужей, переживают за них. А раз так, то и пытаются всеми силами их спасать. Но путь к спасению лежит через храм, а попробуйте затащить неверующего здорового и сильного мужчину на службу. Вот и остается единственный и спасительный шанс, когда к нему, уже больному и слабому, можно будет пригласить батюшку. Может, именно это и имели в виду, когда впервые сформулировали бессмертную фразу: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». В нашем случае роль Магомета всякий раз примеряет на себя очередной батюшка.

Хотя, знаете, дело это не всегда безопасное. Представьте, вот он, нормальный здравомыслящий мужик, который всю жизнь смотрел на веру жены, как на какое-то чудачество, а на ее робкие просьбы: «Вань, ну, давай хоть разочек сходим вместе на службу», – в ответ неизменно ворчал: «Мало в нашей семье одного сумасшедшего? Хватит и того, что ты все деньги в церкву перетаскала». Он хозяин, его уважают и даже побаиваются, и тут раз, как снег на голову: инсульт со всеми вытекающими.

Лежит такой бедолага, а жена ему: «Ванечка, я тут батюшку пригласила, он тебя причастит, а ты, глядишь, и поправишься». В его душе растет законный протест, но тело беспомощно, и язык не слушается, потому и остается в запасе последнее испытанное средство. И выглядит это приблизительно так.

Как-то захожу в квартиру к одному такому больному, стою в прихожей, а жена приоткрывает дверь к нему в комнату и робко так:

– Коленька, а к тебе батюшка пришел.

Коленька молчит, женщина, обнадеженная его молчанием, перекрестившись, подталкивает меня в проем двери.

Захожу, в постели под одеялом лежит давно не бритый пожилой человек. Казалось, он дремлет, но как только я стал к нему приближаться, больной открыл глаза и молча остановил меня взглядом. Потом спрашивает:

– Ты и есть батюшка?

– Я и есть, – отвечаю, – можешь не сомневаться.

– Тогда получи. – И в меня летит костыль. Едва увернулся.

Недавно по телевизору смотрел, как в одном городе врачи «Скорой помощи» тренируются отражать нападения психопатов, и подумал, может, и в курс подготовки будущих священников стоит ввести занятия по уворачиванию от запущенных в них костылей и пресловутых стаканов с водой?

Конечно, это крайний случай, и таких случаев немного, но они есть. Чаще бывает по-другому, священника приглашают к больному умирающему человеку, и священник обязательно приходит. Но если, живя полноценной здоровой жизнью, человек не думает о вере и вечности, то как это сделать, когда болит все тело и затуманивается разум?

Мой хороший знакомый попросил меня встретиться с Николаем Ивановичем, он у них в фирме лет десять проработал главным механиком. Хороший такой дядька, веселый. Его всем коллективом на пенсию проводили, и буквально спустя пару месяцев цветущий жизнерадостный человек стал немощным. Врачи только руками развели: поздно, мол, вот если бы на полгодика раньше… И просит мой друг поговорить с их товарищем, может, тот покается и его можно будет причастить. Я попросил, если это возможно, для начала привезти больного в храм.

Николая Ивановича привезли, посадили на скамейку, и он сидел, словно большая нахохлившаяся птица. Он перестал бриться и потому сразу же превратился в старика. Специально, чтобы повидаться с ним, в храм заехало несколько человек из тех, кто работал с ним раньше. Помню, как плакала одна женщина:

– Батюшка, не поверите, всего два месяца назад это был совершенно другой человек, а сейчас – старый-престарый дед.

Разговаривая с Николаем Ивановичем, я спросил его:

– Вы верите в Пресвятую Троицу и что Христос наш Бог?

Сперва он утвердительно кивнул головой, а потом добавил:

– А как же? Конечно, верю.

Я продолжил:

– А в чем выражается ваша вера? Вы молитесь Христу, участвуете в церковных службах? Может, вы когда-нибудь исповедовались, причащались?

– Нет, до болезни я никогда не причащался, но вот уже десять лет всякий раз, проезжая мимо церкви, обязательно крещусь.

Мы проговорили с ним около получаса, я дал ему литературу в помощь кающемуся и просил читать Псалтирь. Судя по всему, времени у него оставалось немного, и потому я предупредил Николая Ивановича, что уже через неделю приеду к нему домой.

– Вот, пусть и жена вам поможет, почитайте книжку отца Иоанна Крестьянкина, вместе помолитесь.

Николай Иванович посмотрел в сторону супруги, та стояла рядом с нами – почему-то с совершенно счастливым выражением лица. Я удивился, обычно родственники не выражают подобных эмоций, когда страдают их близкие. Хотя это может ничего и не значить, вполне возможно, что она просто старается не волновать умирающего, а что уж там на самом деле творится в душе у человека, одному Богу известно.

Больной помедлил с ответом, потом отвернулся от жены и произнес:

– Нет, я один буду молиться.

Назначенная мною неделя пролетела быстро. Я вел машину и думал о предстоящем разговоре. Попробуйте поставить себя на место умирающего человека. Ему больно и страшно. Умирать всегда страшно, это еще и оттого, что наступает неизвестность. Что там дальше, что тебя ждет? В священнике он надеется увидеть того, кто ему поможет. А вдруг батюшка помолится и он не умрет, пускай продолжится страдание, но он будет жить. А ты понимаешь, что ты не волшебник, и твоя молитва, скорее всего, не остановит болезнь и не прекратит телесного умирания. Твоя задача – предотвратить катастрофу умирания души. От человека нужно добиться покаяния, укрепить в нем веру в Бога и вселить надежду. И на все это времени не больше часа, больной быстро устает, и ему уже не до тебя. И всякий раз такой разговор складывается по-особому, нет единого рецепта.