Евгения Белякова - Песнь для Близнецов Страница 65

В Уэйне проснулся интерес исследователя. Он припомнил книги, жизнеописания…

– А-а-а, детище Сельфа Серого. А как именно пропало? Насколько я помню, он накладывал на артефакты такие условия, что…

– В этом-то и дело. И еще там начертано имя… которое мне… произносить неприятно.

– Даже предположить не могу, какое. – Уэйн сел на траву, поджав ноги. Мальти, раздраженный, навис над ним.

– Кендрик. Ты понимаешь, что это значит? Эта бестия солгала нам насчет его смерти… Нам, Белым!

– Невозможно, – расслабленно заметил Уэйн.

– Еще как возможно! И… пойдем, сам увидишь.

Уэйн пожал плечами, встал и открыл портал. Он помнил наизусть все места расположения важных артефактов. Белый пропустил Мальти вперед.

Они очутились в гробнице. Забытой, насколько помнил Уэйн – наверху насыпали холм, за столетия он порос деревьями, и вход могли обнаружить лишь случайно… Маг засветил в ладони шарик света, огляделся. И тут впервые за день почувствовал беспокойство.

– Подкопа нет. Значит, воспользовались порталом.

– А я тебе о чем говорю… – Мальти сокрушенно всплеснул руками. – Уже одно это говорит о том, что тут поработал маг. И он был знаком с трудами Сельфа – которые, напомню тебе, считаются утерянными, – раз смог извлечь Копье.

– Ну, вкратце-то условия известны. Их записали в Книгу Артефактов. Наследник престола, защита страны…

– Хорошо, а что ты скажешь на это? – Мальти театрально взмахнул рукой на саркофаг, что стоял посреди гробницы. На каменной его крышке был изображен барельеф – суровый воин в полном древнем облачении, сжимающий в руках копье. Прямо поперек саркофага чем-то красным было начертано: «Кендрик».

– А как вы вообще узнали, что Копье украдено? И, может, защиту никто не взламывал, просто явился наследник, и взял по праву, а что ему маг помог… кто-то из наших балуется?

– Ты невыносим, Лучезарный, – проскрипел Мальти, припомнив еще одно прозвище Уэйна.

У него было много имен и прозвищ. «Улыбка», «Лучезарный», «Светлячок», «Плясун», «Смешливый»… И одно, о котором никто, кроме хозяина, не знал… да и он уже почти позабыл.

– Ответь на вопрос, Мальти, – спокойно попросил Уэйн.

– Лет тридцать назад, помнишь? Эта… Серая заявилась, убедила всех, чтобы ей выдали ценный артефакт, и устроила с его помощью какой-то переворот в Араханде.

– Ты имеешь в виду Тео?

– Ее.

– А, как же, помню…

Пустяковое было дело. В смысле, дело было серьезным, а вот артефакт простеньким… Всего-то диадема зачарованная, что меняла пол субъекта на противоположный…

– Ну и что?

– Я после этого поставил сигнальные заклинания… не на сами артефакты, вмешиваться в структуру охраняющих их плетений я не рискнул, но вокруг… Этот сработал.

– Хорошо. А второй мой вопрос?

– Какой?

Будь Уэйн менее терпелив по натуре, он бы разозлился. Но он просто повторил:

– Может, защиту никто не взламывал. Я тут не вижу ошметков заклинания, а ты? Да и взлом бы так отозвался, что и сигнального не понадобилось бы. И имя… ведь кто угодно мог написать?

– Проверь вокруг. Если мне не изменяет память, именно ты помогал изменять ученика Серой, значит, его «слепок» помнишь хорошо. И тогда поговорим.

Уэйн проверил. Потом еще раз. И опять ощутил беспокойство – сильнее прежнего.

– Это и впрямь Кендрик… Но это невозможно. Она его… убила, в поединке.

– Хитрая бестия что-то задумала. Нашла способ… нам надо вызвать ее и хорошенько расспросить.

– Погоди. Сначала я проверю тут все… несколько раз. Чтобы сомнений не было. Да и потом, советую – вежливо вызвать и вежливо же спросить. Мало ли что бывает на свете. До того же Сельфа никто даже не представлял себе, что можно оборачиваться волком, а вот когда он…

– Избавь меня от лекций, – раздраженно прервал его Мальти. – Делай, что должно. У тебя неделя, потом мы вызываем Серую.

И Уэйн проверил. Много-много раз, очень тщательно… и до многого докопался. В частности, до того, что надпись была нанесена через несколько часов после того, как взяли Копье… Воры (положим, это можно было с натяжкой назвать кражей) торчали тут без воздуха несколько часов, чтобы потом намалевать одно слово? Уэйн запомнил, и отложил этот факт в сторону. Удовлетворившего его объяснения пока не было, а Белый не любил бросаться ничем не обоснованными предположениями.

Через неделю они вызвали Тео. И та рассказала… нет, показала им, что именно произошло там, в пещере. Мальти выглядел мрачным и подавленным после разговора с ней. А Уэйн…

– Погоди, – прервала Белого Тео. – Я хочу кое-что добавить. Чтобы между нами… в общем, когда Мальти убеждал тебя, что я каким-то образом смогла вам солгать, он ошибался. Но… ирония в том, что как раз на той встрече я и смогла. Сама не понимаю, как…

Уэйн вопросительно посмотрел на магичку. Та снова набила трубку.

– Рассказать, как дело было на самом деле?

Белый кивнул. И Тео рассказала, прекрасно понимая, что он ее проверяет… но и понимая также, что по-другому – нельзя. Потому что в том воспоминании, которое она выдала Белым за настоящее, Кендрик выглядел Злодеем с большой буквы, изъяснялся высокопарным слогом, и не испытывал ни капли раскаяния. А во втором… истинном – был абсолютно безумен, но говорил вещи, которые выглядели удивительно логично.

– Сейчас ты говоришь правду, – задумчиво сказал Уэйн, когда Тео окончила свой рассказ. – И я, кажется, понимаю, как ты смогла подменить одно воспоминание другим.

– Поделишься догадками? – спросила Тео.

– Сама поймешь. Значит, Кендрик считал людей овцами…

– Не совсем. Вернее, считал, но… Гринер тебе бы лучше объяснил.

– Гринер? Он-то тут при чем? Тем более что, как это ни прискорбно, он погиб, а некромантией у нас уже давно не занимаются.

– Потом про Гринера. Рассказывай дальше. – Натолкнувшись на спокойный, но твердый взгляд серых глаз Уэйна, Тео добавила: – Пожалуйста.

После встречи с Тео Мальти вроде бы притих на какое-то время. Белые бурно обсуждали возвращение Кендрика с того света, ломали головы, как тот спасся… Мальти молчал. А Уэйн зачем-то снова отправился к той гробнице, и, обнаружив, что надпись исчезла, словно бы ее и не было, отложил в сторону еще один необъяснимый факт. Он знал, что когда наберется достаточное количество загадок, они сами собой сложатся в разгадку. А потом… его позвали Дерек с Тео, чтобы провести инициацию неожиданно вернувшегося ученика. Гринера.

Уэйну было любопытно, что это за новый ученик. Учитывая сложности со старым… не то чтобы он считал, что в этом какая-то вина Тео, но верил, что совпадений не бывает. Серую за глаза прозвали «Губительницей учеников», хотя на самом-то деле уничтожила она всего-то одного, другой отказался от обучения, один погиб во время Изменения, а Хильда просто обрела другой Цвет, такое случалось часто, ведь предсказать Цвет никто не мог…

– «Губительница учеников», надо же, – пробормотала Тео, но Рик шикнул на нее и она, сжав челюсти, продолжила слушать Уэйна.

Мальчик оказался на первый взгляд умным и честным, да и на второй, и на третий. А еще… странным. Уэйн долго не мог понять, в чем заключается странность Гринера. Он общался с парнем, объяснял ему все про Цвет и обязанности, и про изменения в теле, а сам смотрел, смотрел… Но даже когда паренек лежал без сознания на столе, а Гвен сплетал нити его естества по-иному, изменяя организм, Уэйн все никак не мог ухватить, что же такого особенного в этом ученике… Обычно Черные по своей энергетической структуре были как раз проще всех. Чуть Белого, немного Серого, и прорва места для внешней энергии, а Гринер…

– Мне снова придется тебя прервать, Уэйн, извини. – Тео вскинула голову. – Ты разобрался, в чем «странность» Гринера?

– Не успел, – ответил Белый. – Я только собрался навестить Дерека, как он исчез, с ним и ученик… причем так, что я не мог пробиться даже мысленной связью…

– Я расскажу. – Вздохнул Дерек. – И насчет Цвета, и насчет купола… Тей, заваришь кофе?

– Всем? – Тео поднялась со стула. – Или кому-нибудь чаю с травами?

– Кофе. – Ответил Уэйн, внимательно глядя на Дерека. – Ночь будет длинной…

Рик вызвался помочь и принялся очищать часть стола он наваленных на него книг, рукописей и склянок. Тео тем временем достала жаровню, зажгла ее и, взяв большую стеклянную колбу, сходила к источнику. Вернувшись, поставила ее на огонь и принялась собирать по комнате все, что хоть отдаленно напоминало чашки. А Дерек рассказывал Уэйну о Гринере. Как определил мальчика сначала как Белого, потом как Черного, поверил в то, что ошибся, но потом заметил, что Гринер изменяется каждый двенадцать часов… Уэйн вроде бы ничем не показывал, что удивлен, но вращал керамическую пиалку, которую Тео перед ним поставила – туда-сюда. Когда Дерек закончил свой рассказ, а Тео разлила кофе и поставила посреди стола горшочек с кусками тростникового сахара из Араханда, Уэйн потрясенно выдохнул: