Евгений Сивков - Школа Богов Страница 7

– Неужели так? И ничего волшебного? – удивлялся я, а Мухаммед пожимал плечами и отвечал: – Это ещё не всё! Чудеса ждут тебя впереди!

И снова пускался в объяснения своей теории, мол, вещие сны доказывают его правоту, так как это самый распространенный вариант контакта с вселенским банком информации. Серотонин в основном вырабатывается нейронами, передающими зрительные образы от глаз к зрительному нерву.

Когда мы спим, степень нагрузки на них значительно уменьшается, серотониновая глушилка не работает, и… мы связываемся с вселенским компьютером и получаем информацию. Я слушал ученого, чуть ли не раскрыв рот, его выводы завораживали независимо от их истинности. Тем более, что она заключалась совсем в другом – чудеса, и правда, ждали меня впереди.

Как любят говорить рассказчики, в один прекрасный день мы поехали кататься по городу на роллс-ройсе Мухаммеда. Мы колесили вроде без явной конечной цели, как вдруг мой друг свернул в сторону пригорода и надавил на газ. Мы вырвались в предместья Лондона и через каких-то двадцать минут достигли пункта назначения. Сначала я ахнул от восторга. Над бескрайним, естественно по английским меркам, полем плавало огромное количество разноцветных воздушных шаров. Зрелище завораживало, я стоял и смотрел, задрав голову, любуясь этим праздником безграничной свободы в её первозданном воплощении. И тут над ухом послышался заговорщический шепот Мухаммеда: «Это мой план. Ты со мной?» Переключаясь с безмятежной картины на реальность, я видимо упустил самое главное, потому что, глядя на мой открытый в недоумении рот, Мухаммед пояснил: «Мы его угоним!» Глаза друга горели таким лихорадочным блеском, что я понял: он не шутит. Остальное, в принципе, было не важно. План действий был изложен мне по дороге домой. Сначала мы должны записаться в эту самую школу воздухоплавания и для отвода глаз взять пару уроков «вождения» воздушного шара, а потом…

Оказалось, что Мухаммед приехал в Лондон не только за английским. Одна из частных лабораторий согласилась выполнить его заказ. Теперь в его распоряжении имелось достаточное количество жидкости, совершенно идентичной древнему эликсиру ясновидения. Оставалось только использовать образец и все тайны прошлого и будущего Вселенной могли открыться нашим умам. Единственное, чего до недавнего времени не мог придумать Мухаммед, так это как добиться от человеческого тела полного отсутствия физических реакций. Медикаменты, наркотики, алкоголь не подходили.

Эксперимент должен быть чистым. Он долго думал. Предполагал разные пути, но однажды услышал от меня рассказ о восхождении в горы, на Эльбрус, и тогда его осенило – горы! Именно там, на высоте, человек испытывает острую нехватку кислорода, вследствие чего, реакции снижаются настолько, что тело становится полностью безвольным. Это оказалось то, что надо. Однако в Англии не нашлось ни одной подходящей вершины. Самая высокая гора Британии Бен-Невис возвышалась над уровнем моря всего на 1 343 метра, для эксперимента этого было слишком мало. Мухаммед предполагал, что подняться нужно не меньше, чем на семь-восемь тысяч метров или создавать похожие условия на земле, а для этого строить специальную камеру, на что в любом случае ушло бы немало времени. Как он оказался на том самом поле, уже не важно, но в тот день он понял, как решить проблему высоты – конечно, воздушный шар!

И вот мы начали подготовку к своему рискованному предприятию. Мухаммед снабдил меня необходимой литературой. Заставил прочитать про горную болезнь и настоял на ежедневных тренировках на выносливость, правильной диете и строгом режиме сна. Как я уяснил, ничего особо приятного нас не ожидало, но отступать я не умел, и поэтому решил за счет тренировок по возможности снизить риск. А Мухаммед смеялся: «Горной болезни наплевать на твои тренировки. Она может свалить нехилого спецназовца и в тоже время не тронуть сухонькую бубулю».

Но мы всё равно готовились, будто в космос. Ходили на занятия в школу, занимались с инструктором на шаре, бегали по десятку километров в парке и ждали… Самого безветренного Дня.

Утром Мухаммед влетел в комнату с растрепанными волосами и прямо с порога заорал: «Бери оборудование скорее! Сегодня полный штиль! Мы летим!»

Я стал собирать наши вещи. В основном это были термокостюмы, маленькая видеокамера, термос с вакциной и капельница. У нас не было возможности взять с собой кислород – объяснить нашему дотошному инструктору, зачем нам во время учебного подъема столько всяких вещей, было невозможно. Поэтому брали только необходимое.

Роллс-ройс домчал нас до поля, чудом минуя столичные пробки. Погода действительно была на редкость красивая и тихая. Мы взяли свои вещи и направились к полю. Инструктор семенил за нами. Почти у корзины Мухаммед притормозил, обернулся к Джеймсу и что-то шепнул ему на ухо. Как ошпаренный инструктор понесся к зданию школы, а вернее к своему домику, который стоял прямо за ним.

– Что ты ему сказал? – спросил я с улыбкой.

– На сто процентов верное средство – сказал, что видел, как Стюарт (второй инструктор) только что зашел к нему в дом.

Я рассмеялся, хотя на самом деле мне было не до шуток. Ожидание чего-то неизвестного, предстоящий риск и довольно неясные разъяснения Мухаммеда на счет сути моего участия в эксперименте привели меня в состояние нервного возбуждения. Однако медлить было некогда. Мы побросали багаж в корзину и запрыгнули сами. С неимоверным упоением, будто сбывалась мечта всей его жизни, Мухаммед рубанул канат, удерживающий шар. Мы взметнулись ввысь, но не почувствовали ничего особенного. Собственно на высоте 1 500-2 000 метров человек чувствует себя вполне нормально. Но нам предстоял более экстремальный подъем.

Мы старались разговаривать друг с другом, чтобы в случае опасности заметить её по реакции собеседника. Пока всё шло хорошо, мы постепенно поднимались вверх и вскоре достигли отметки 4 500 метров. И тут Мухаммед взял меня за плечо.

– Я знаю, ты только по дружбе согласился на этот полет, ведь результат этого исследования целиком и полностью моя цель. Но, тем не менее, я попрошу тебя об одном одолжении… Мухаммед помолчал и взглянул на высотомер. Высота приближалась к пяти тысячам.

– Вот! Начинается! – прошептал он.

Я понял, о чем он говорит. Уже некоторое время я ощущал боль в висках, распирающую голову изнутри, дышать стало труднее, язык пересох, к горлу подступила рвота. Я всмотрелся в лицо друга. Бледное, но глаза неестественно светятся почти сумасшедшим безрассудством.

Увы, горная болезнь вызвала у Мухаммеда эйфорию, от которой он перестал ощущать опасность. Я не успел открыть рта, как пара мешков с балластом полетели вниз. Шар рвануло наверх. Вслед за двумя к земле понеслись ещё три мешка. Высота дошла до семи тысяч. Сквозь пелену, стоявшую в глазах, я наблюдал за происходившим в корзине. Мухаммед лежал на полу и пытался зубами раскрутить термос с вакциной. Руки не слушались его, но до капельницы он всё-таки каким-то образом дотянулся. Картинка угасла, как экран телевизора. Наверное, в том миг я подумал, что это конец, но вряд ли я мог тогда соображать. Когда я очнулся вновь, Мухаммед уже был без сознания. Капельница валялась на полу. Странно, но из последних сил я зачем-то притянул её к себе, расстегнул пуховик и прямо через термокостюм вонзил иглу себе в грудь. Последнее, что я видел, это одобрительный взгляд моего товарища, в тот момент ненадолго пришедшего в себя. Через пару секунд, как я понял, мне удалось подключиться к информационному полю. Страх прошел, я точно знал, что останусь в живых. За мгновение я увидел момент рождения Земли, появление жизни, первых людей. Средневековье, Великая Отечественная война, башни-близнецы пронеслись передо мной молниеносным вихрем картинок. Видения были очень четкими, настолько реальными, что порой я мог различить номера машин на знакомых улицах родного города. Было такое ощущение, что я знаю всё и всё могу объяснить.

На высотомере светилось 10 560 метров.

Что случилось потом, я тоже знал, не понимал только, как это могло произойти! Как в почти бессознательном состоянии, с практически отнявшимися руками, трясясь от лихорадки и ничего не различая, мне удалось стравить водород и спустить шар? Спасатели сняли нас с дерева всего в 20 километрах восточнее Лондона. Мухаммед был мертв, а я на удивление быстро пришел в себя и уже в тот же день смотался из больницы, невзирая на запреты врача, щебетанье медсестры и довольно странные показатели анализов. В нашей с Мухаммедом комнате было темно и тихо. Я сидел на своей кровати и смотрел на маленький листок в клетку, лежавший у меня на подушке. Понимал, что это последнее письмо моего друга и знал, что там написано. Перевернул только, чтобы проверить. Там было: «Загляни в холодильник!». Видимо, действие жидкости продолжало действовать. Я поплелся на кухню, хотя вполне мог этого не делать. Ещё не открыв дверку вечно пустого холостяцкого холодильника, я увидел её. К трехлитровой банке с бледно-желтой жидкостью была прилеплена ещё одна записка: «ты знаешь, что делать!»