Анна Шувалова - Там, где нас нет Страница 8

– Слушай, Вероника, только давай без истерик, – раздраженно попросил он.

– А нет никаких истерик, Рома. Просто грустно, обидно и неприятно. Представь, что тебе о своем возвращении не сообщила я, и ты узнаешь об этом от третьих лиц. Понравится? – задала я вопрос.

– Нет, может закроем эту тему уже?

– Как скажешь. Пока, – произнесла я и повесила трубку, не дожидаясь ответа. Я испугалась, что могу наговорить чего-нибудь такого, о чем впоследствии могу пожалеть. Нужно всегда суметь вовремя остановиться.

Собираюсь уходить на работу. Перед самым выходом в моей квартире раздается телефонный звонок. Это странно, потому что в такое время мне никто не может позвонить на городской номер. Снимаю трубку.

– Алло, – говорю я.

– Вероника, здравствуй, как хорошо, что ты дома. Это Людмила Петровна, – слышу я в ответ.

– Здравствуйте, Людмила Петровна, – произношу я.

– Знаешь, я собиралась на работу, стала надевать сапоги. Очень торопилась, поэтому обувалась стоя. Я не удержала равновесия и упала. Теперь не могу встать, больно пошевелиться. Сильно болит нога. Думаю, у меня перелом шейки бедра. Не знаю, что делать. Ты не могла бы прийти ко мне? – спрашивает она, после объяснения цели своего звонка.

– Сейчас? – туплю я.

– Сейчас, – подтверждает Людмила Петровна.

– А как же я к вам в квартиру попаду, если вы пошевелиться не можете? – интересуюсь я.

– Я у двери лежу. Если до телефона смогла дотянуться, то постараюсь дотянуться и до замка. Только до домофона не сумею достать, он висит высоко. Но ты же можешь подождать, пока кто-нибудь выйдет из подъезда, правда? – говорит она.

– Ага, сейчас приду, – я вешаю трубку и все остальное делаю как во сне.

Людмила Петровна была моей учительницей по литературе и русскому языку. Она любила свои предметы и преподавала их так, что весь класс бежал на ее занятия в прямом смысле этого слова. В том числе и я. Поскольку я всегда любила читать, то мы с ней очень подружились во время школы, а после ее окончания я продолжала дружить со своей любимой учительницей, часто навещала ее. Людмила Петровна жила одна после смерти мужа. Ее дочь со своим мужем и детьми жили в Москве. Они часто навещали ее, потому что переезжать жить в Москву она категорически отказалась.

По дороге лихорадочно соображаю, какие планы были намечены на сегодня. Придется звонить и отменять все дела и встречи до обеда однозначно, а там посмотрим. Достаю ежедневник, наушники и мобильный телефон. Нужно постараться вести машину и разговаривать по мобильному телефону одновременно. Для меня это проблема, постоянно отвлекаюсь от дороги, но надо сделать необходимые звонки.

Мне повезло. Долго ждать, когда дверь подъезда откроется, не пришлось. Практически сразу попадаю на лестничную площадку. Звоню в дверной звонок и жду, когда мне откроют.

– Вероничка, проходи, – слышу я из-за приоткрытой двери.

Я захожу в квартиру и вижу Людмилу Петровну, лежащую на полу. Рядом стоит телефон и лежит записная книжка. Я в полной растерянности, потому что не знаю, что надо делать.

– Наверное, надо позвонить в скорую помощь, – наконец произношу я.

– Надо, я сейчас позвоню. А ты принеси мне, пожалуйста, мобильный телефон. Он там, на столе лежит, в комнате. Я своим позвоню, расскажу, что случилось. На работу уже позвонила и предупредила, что сегодня не приду.

Я послушно пошла за телефоном, пока Людмила Петровна вызывала себе скорую помощь. Возвращаюсь в прихожую и протягиваю ей телефон.

– Вероника, собери пока документы, которые мне надо взять в больницу с собой, – просит меня женщина. – Они где-то в одном из этих ящиков, – говорит она, показывая на комод.

Иду за документами. Слышу, как она разговаривает с одной из внучек. Очень надеюсь, что они смогут приехать. Не представляю, как оставить Людмилу Петровну одну сейчас?

Слышу звонок домофона. Открываю дверь. В квартиру заходят санитары и начинают задавать вопросы, делать осмотр. Как сквозь сон слышу, что мне говорят. Мне велели спуститься вниз и взять мягкие носилки из кареты скорой помощи. Также я должна найти мужчин, чтобы отнести на носилках Людмилу Петровну вниз по лесенке к машине, так как необходимо ехать в больницу. Машинально иду выполнять указания. Приношу носилки и, поднимаясь вверх по лестнице с первого этажа, начинаю звонить во все квартиры и просить, чтобы помогли отнести человека на носилках в машину скорой помощи. Практически никто не открывает мне дверь. Нечему удивляться. Сейчас утро буднего дня, все на работе. Однако мне удается найти двоих мужчин, которые пришли с ночной смены. Они соглашаются помочь, за что я очень им благодарна. Запираю дверь квартиры Людмилы Петровны и сажусь в машину, чтобы сопровождать ее в больницу «Красный Крест».

Приезжаем в больницу и ждем в приемной, когда оформят документы и определят, куда идти дальше. А дальше нам предстояло подняться в рентгеновский кабинет, чтобы сделать снимок. Для меня все как в тумане. По коридорам возят на носилках и в креслах людей с различного рода травмами. Перед кабинетами врачей ждут приема перевязанные на разный лад пациенты. Мне тяжело смотреть на окружающую меня картину, но я стараюсь поддерживать разговор, который ведет со мной Людмила Петровна. Я совсем не понимаю, о чем идет беседа, но что-то отвечаю ей.

Наконец, за Людмилой Петровной приходят и увозят на рентген. Я остаюсь ждать ее в коридоре. Конечно, я не раз бывала в ситуациях, когда необходимо было что-то решать и действовать самой. Но ни разу в моей жизни не было ситуации, так или иначе связанной с больницей. Мне психологически тяжело смотреть на страдания и боль. У кого-то это не вызывает никаких эмоций, они ровно к этому относятся. А вот я не могу смотреть на это равнодушно, все принимаю очень близко к сердцу, начинаю всех жалеть и за них переживать. Такая я восприимчивая.

Через некоторое время возвращается врач и Людмила Петровна.

– Больная отказалась оставаться в больнице, поэтому она сейчас подпишет документ, в котором указано, что всю ответственность за последствия отказа берет на себя, и вы можете отвезти ее домой, – обратился врач ко мне. – С машиной скорой помощи я сейчас договорюсь.

– Да, Вероника, так мне будет лучше. Дома и стены лечат, не зря говорят. И Наташа моя приедет сегодня вечером. Так что дома-то оно лучше, – говорит мне Людмила Петровна.

В коридоре на первом этаже ждем машину. Ко мне подходит медсестра.

– Вы родственникам позвонили, чтобы они больную на носилках в квартиру подняли? – спрашивает она.

– Нет, а разве у вас никто из персонала не поедет с нами, чтобы помочь поднять ее? – удивляюсь я.

– Нет, у нас такой практики нет. Поедет только санитар и водитель, – отвечает медсестра.

– У нее здесь никого нет, она одна, – отвечаю я. – Как же нам быть?

– Смотрите сами, не найдете никого, понесете на себе, – говорит она мне.

«Как вы себе это представляете?» – хочу спросить я, но, взглянув на медсестру еще раз, молчу. Надо что-то делать, что-то придумать. Первое, что приходит в голову – это мысль о самых родных и близких мне людях – родителях. Правда, позвонить им с просьбой о помощи не могу. Мама в командировке. Отец мотается по области по работе. Набираю номер Романа. Его телефон отключен. Немного подумав, набираю номер Кирилла. После очередного длинного гудка отключаюсь. Пробую повторить попытку дозвониться до кого-нибудь из них все время, пока ждем карету скорой помощи. Безуспешно. В это время слышу краем уха разговор между Людмилой Петровной и врачом.

– Доктор, я слышала, что в большинстве случаев, когда происходит перелом шейки бедра у людей моего возраста, то исход, чаще всего, летальный. Как обстоит дело со мной? – обеспокоено спросила женщина.

– Кто вам сказал такую ерунду? Вы когда-нибудь видели, чтобы от переломов костей умирали? Это все ерунда, – рассмеялся врач.

– А кость срастется?

– Не знаю, может да, а может, нет. Вы, извините, уже не девочка.

– Значит, я могу больше не встать? – продолжала спрашивать Людмила Петровна.

– Можете и не встать, – ответил он.

– А каковы шансы, что встану?

– Затрудняюсь ответить.

Слушая их разговор и одновременно пытаясь дозвониться, я вспомнила одну свою знакомую, у которой бабушка умерла именно после того, как получила перелом шейки бедра. Женщину сбил автомобиль, выехавший на тротуар, где она ждала зеленый свет светофора. Пролежав несколько дней в больнице, бабушка моей знакомой скончалась. Вот вам и «от переломов никто не умирал».

– Скорая приехала, – услышала я голос медсестры рядом с собой.

В больнице санитары помогли поместить Людмилу Петровну в машину, и мы отправились домой. Пока мы ехали, я лихорадочно соображала, где найти людей, которые помогли бы отнести больную в квартиру. «Буду просить прохожих на улице, – подумала я. – Должен же кто-то откликнуться на просьбу?» И только я так подумала, как Людмила Петровна сказала мне: