Виктор Дьяков - Наследство Страница 8

– Дед, я приехала, – как всегда с этими словами Даша с разбега налетала на Григория Кузмича, обдавая его благоуханием своих духов, волос… молодого, здорового тела, чмокала в коричневую морщинистую щеку. Григорий Кузмич отступил от внучки, с которой он виделся почти месяц назад, но не от того, что ему было что-то неприятно, а потому, что так с его возрастной дальнозоркостью ему было сподручнее ее рассматривать. Результатом осмотра он остался не очень доволен:

– Никак, Дашенька, в фотомодели собралась, становишься все выше и тоньше, скоро будешь как пресловутая Твигги.

– Какая еще Твигги? – спросила уже из своей комнаты Даша, куда она убежала, чтобы распаковать свою дорожную сумку и переодеться.

– Это английская манекенщица шестидесятых годов, тощая как жердина. С нее и пошла мода на длинных и сухопарых девиц.

– Дед, не вредничай. Я если хочешь знать, одна из самых толстых в классе и жердиной никогда не буду. А похудела немного, так это от того, что в последнее время навалилось все, конец учебного года, экзамены, лагерь этот, а еще жара страшенная. Тут опять наберу, я ведь к тебе надолго, недели на две приехала и потом в августе опять приеду к ранним яблокам, – весело тараторила из своей комнаты внучка.

Переодевшись, она оказалась в короткой кофточке-топ, «рабочих» шортах, переделанных матерью из старых джинсов, и кроссовках.

– Дед, я побегу, своих «дочек» смотреть. С ними все в порядке?

– Да что с ними будет, растут себе. Поела бы с дороги. Я сейчас разогрею. У меня щи на первое, а на второе яичница с утра осталась, и грудинка есть.

– Разогрей пока, а я в сад побегу, соскучилась…

Но, буквально через несколько минут Даша прибежала назад.

– Дед, а кто это там, на нашем новом участке?… Мужики какие-то работают, – недоуменно и с некоторым испугом спросила она у «колдующего» у газовой плиты Григория Кузмича.

– Ох, Дашенька, совсем голова дырявая стала, забыл тебя предупредить… Это я работников нанял, двоих косить, а одного колодец рыть, – виновато поспешил прояснить ситуацию Григорий Кузмич.

– Ну, ты даешь… и не сказал ничего. Я-то выскочила, там со своими разговариваю, а тут мужики эти нерусские, на меня косятся, – с явным недовольством выговаривала Даша деду.

– Ну что ж теперь, прости милая, как-то из головы вон. Да ты их особо-то не стесняйся, ты здесь хозяйка и разговаривать можешь с кем хочешь и как хочешь, – неожиданно резко и твердо обозначил позицию Григорий Кузмич. – Садись, поешь.

Даша удивленно на него взглянула и послушно уселась за небольшой кухонный стол, накрытый клеенкой и все-таки недовольно спросила:

– Дед, зачем ты черных-то нанял?…

Во время и после обеда Григорий Кузмич поговрил с Дашей о наемных рабочих, прочитал ей «лекцию» про разницу между кавказцами и среднеазиатами… Потом подробно расспросил про экзамены, и про лагерь труда и отдыха, ну и конечно про обстановку в доме. Как и следовало ожидать, сын с невесткой продолжали возмущаться и его покупкой, и тем, что имея такие деньги он это скрывал от них. Но, судя по всему «градус напряженности» уже начал снижаться. Об том свидетельствовал сам факт, что Даша приехала к нему безо всяких препятствий со стороны родителей.

– Даже если бы они и не разрешили, я бы и без их разрешения обошлась, – задиристо заверила она деда. – В такой духотище там париться, когда у меня тут дедушка есть любимый и садик, яблоньки мои любимые, – Даша хитро улыбнулась и, перегнувшись через стол, еще раз чмокнула деда в щеку.

– Ладно уж, подлиза. Знаю я тебя, от жары сбежала, да на саженцы свои полюбоваться приехала, а дед, это так, в качестве бесплатного приложения, – улыбаясь, отмахнулся польщенный Григорий Кузмич.

– Вот и не только… Ты что не веришь мне!? – начала изображать возмущение Даша…

Протяжно зазвонил входной звонок. Григорий Кузмич выглянул в окно. У входной калитки стоял молодой мужик в светлых брюках и рубашке и почти столь же светлой бейсболке. Приглядевшись, он узнал нежданного гостя.

– Его-то зачем еще нелегкая принесла… Ну-ка, Дашенька, иди в сад, займись там чем-нибудь. Это ко мне пришли…

То пришел некий Евгений Митрохин. Пятнадцать лет назад он был учеником того класса, где Григорий Кузмич являлся классным руководителем. Немало нервов попортил Женя в те годы всем учителям и более всего, конечно, Григорию Кузмичу. Однажды, ранней осенью, он даже организовал с корешами ночной налет на сад своего классного руководителя. То, что поворовали яблоки, было не так накладно, их и без того уродилось много, хулиганы серьезно попортили яблони. Особенно тогда пострадала только-только вошедшая в силу яблоня сорта Штрефлинг, на которой в тот год уродились как никогда крупные яблоки в среднем по двести граммов каждое. Именно на этой красавице ночные грабители беспощадно обломали много веток. Дерево полностью оправилось только через четыре года. Митрохин после окончания им девяти классов из поселка куда-то пропал. Года через три приехал на иномарке, весь упакованный в кожу с модной стрижкой. Хвастал, что живет, не тужит в Москве, делает легкие деньги и «вкалывать» как его родители и земляки никогда не будет. Потом он опять исчез, а через некоторое время от родителей стало известно, что Женька «сел». Сидел он пять лет, после чего капитально вернулся на родину. После отсидки Евгений стал намного тише, но поговаривали, что, тем не менее, он входит в какую-то ОПГ и является чем-то вроде ее представителя в районе. Хотя теперь по внешнему виду он уже не производил впечатление «крутого», иномарки не имел, и одевался он весьма неброско. После того как Евгений распрощался с родной школой, Григорий Кузмич ни с ним, ни с его родителями не общался, и зачем он пожаловал, было совершенно непонятно.

– Добрый день Григорий Кузмич… Узнаете меня?… Вот к вам по делу, – Митрохин широко улыбался золотом фикс, блестевших у него во рту.

– Узнал… Тебя разве забудешь, – Григорий Кузмич сразу дал понять, что не рад визиту бывшего ученика.

Но Евгения это совсем не обескуражило, он словно прилепил улыбку к лицу, и так и не «снимая» ее, проследовал вслед за хозяином в дом.

– Ну, так что же за дело у тебя ко мне, вроде бы не должно таковых быть у нас с тобой Женя? – сурово вопрошал Григорий Кузмич.

– Вы… это… Может присядем? Дело-то не минутное, в стояка его не удобно обсуждать, – так вот, не делая напрямую замечания своему бывшему учителю за недостаточное гостеприимство, Евгений дал понять, что зашел не по пустякам.

– Ну что ж, садись, раз не минутное, – не желая приглашать гостя в комнату, Григорий Кузмич кивнул на тот же маленький стол на кухне.

Кухня находилась рядом с выходом. Этим он в свою очередь как бы подчеркивал, что желает как можно скорее незваного гостя к этому выходу и направить. Но Евгений, перед тем как сесть, из принесенного с собой пакета достал бутылку дорогого импортного коньяка и поставил ее на стол, с которого еще не была убрана посуда, из которой ела Даша.

– Это еще зачем? Не, я пить с тобой не буду, забирай свою бутылку, – сразу стал в «позу» Григорий Кузмич.

– Да подождите, вы, не ругайтесь, выслушайте меня, – в несвойственной ему просяще-миролюбивой манере заговорил Евгений. – У меня к вам просьба. Дело в том, что я прохожу по одному уголовному делу в соседнем районе. Я совершенно не при чем, просто знаком с ребятами, которые совершили там ограбление. Таскают меня в основном потому, что я ранее уже был судим. Понимаете?

– Это-то я понимаю. Если, конечно, все что ты говоришь, правда. Но, я то тут при чем, – недоуменно пожал плечами Григорий Кузмич.

– Помните, когда у меня первая судимость была, на школу пришел запрос на характеристику. Тогда же ведь вы ее писали, хоть и директор подписывала. Разве не так?

– Так, отрицать не буду, а ты что с ней не согласен? – вопрос прозвучал вызывающе.

– Да, как вам сказать… Ну ладно, что было то было, чего старое ворошить, хотя как минимум в лишний годик мне та характеристика обошлась. Но понимаете, сейчас… сейчас опять будут сюда запросы слать насчет меня. А у меня, понимаете, сейчас все в ажуре, из колонии, где я срок отбывал, хорошо напишут, из фирмы, где числюсь на работе, тоже… Вот боюсь, если к вам обратятся, как знающего меня с детства… ну там как встал я на путь исправления или нет… а вы того, опять меня как тогда охарактеризуете и получится как ложка дегтя в бочке меда… Не хотелось бы… – тон Евгения стал прямо-таки елейно-молящим.

– Ах, вон оно что. Так ты что, хочешь, чтобы я тебе снова характеристику выдал, да такую, с которой прямо в отряд космонавтов взяли, – саркастически улыбнулся Григорий Кузмич.

– Григорий Кузмич… пожалуйста… Сейчас везде люди новые, в милиции, в школе, меня никто не помнит, старая директисса Мария Михайловна, сами знаете, умерла… в общем мне сказали, когда я обратился за характеристикой с места жительства, что опять вас спросят, как… ну в общем вы лучше всех меня знаете и можете охарактеризовать. Так что, к вам наверняка придут… Григорий Кузмич, ну что вам стоит, ну не настолько уж я был и отпетый… да и отсидел, понес так сказать заслуженное, твердо встал на путь исправления…