Григорий Терещенко - Счастье само не приходит Страница 13

— Эх, был не был... Мало-мало поработаем!..

— Ну, вот и сосватали, — засмеялся Боровик и тоже поднялся.

Белошапка вошел в лабораторию и застыл в недоумении. В комнате, в полном одиночестве, сидела Марина, грызла яблоко, а по щекам ее катились крупные слезы.

Увидев Белошапку, Марина вздрогнула и отвернулась к окну. Когда она снова взглянула на Остапа, лицо ее уже озарилось улыбкой. И трудно было поверить, что Марина только что плакала.

— Я за анализом на песок.

— Возьмите, — кивнула Марина на пачку лежащих на столе бланков.

— Кто-нибудь обидел?

— Скажете тоже... Пусть только кто попробует, сам не рад будет.

— Работа здесь у вас получше, не то что у нас на строительстве.

— Это верно. Только человек не одной работой живет.

— Да как сказать?

Остап давно уже заметил, что после замужества Марина стала какой-то другой. Притихла. Ни острых реплик, ни горячих споров, ни гордых взглядов. Словно подменили ее.

— Садитесь, Остап Вавилович. Посидите. Или жены боитесь?.. Вдруг прибежит и в волосы вцепится.

— Зря не вцепится. Сама, вижу, мужа боишься. А была бедовая!

— Бедовая, говорите... Была, да вся кончилась...— Марина тяжело вздохнула и вдруг уткнулась лицом в ладони.

— Что, дома не все в порядке? — спросил осторожно Остап.

Марина открыла лицо. Слез на глазах не было.

— Хотите сказать, что не прошло и полгода, как в загсе расписались, а уже разлад. Вы правы. Знали бы вы, какая я одинокая...

Наступило молчание. Затем Остап сказал:

— Ты вышла замуж, а в семье одиночества не бывает.

— У кого не бывает, а у кого... Бегма совсем не такой, каким казался...

Марина помолчала, а затем, еще раз тяжело вздохнув, заговорила:

— Понимаете... Мы нигде не бываем. Придет после работы и молчит. Фильмы только по телевизору смотрим. В городе новый Дворец культуры открыли, артисты приезжают... А я тот Дворец лишь издалека видела... Часто приходит выпивши. Правда, пока не бьет.

— Странно все как-то, — пожал плечами Остап.— Всем казалось, что вы нашли друг друга. Дополняете один другого. Он до тридцати пяти лет все жену подыскивал. Я думал, вы счастливы, радовался за вас.

— А вы-то сами счастливы?

«Почему это ее интересует? — подумал Остап. — Не насильно ведь выходила замуж. Ивана Середу оставила, а Бегму у Светланы отбила...»

— Да, я счастлив!

Марина подняла на Остапа глаза:

— Это хорошо, что счастливы! А я одинока. Потеряла интерес к жизни. Ото всех отгорожена четырьмя стенами своей квартиры... Нет, не надо ничего говорить. Я наперед знаю, что скажете. «Мол, малодушный человек, нытик. А вокруг, погляди-ка, — жизнь цветет, люди любят друг друга!» А есть ли она вообще, эта любовь? Как ее почувствовать?

— Ну что на это ответить тебе, Марина... Любовь — чувство великое. Без любви не может быть настоящего счастья у человека.

— Разве счастье — это только любовь?

— Ты устала, Марина.

— Нет, вы не уклоняйтесь от ответа.

— Хорошо, попробую ответить. Я нашел свою Зою. Разве это не счастье? Когда получили однокомнатную квартиру — танцевали от радости. Заработала по моим чертежам мойка — снова радость. Счастье, по-моему, складывается из любви и...

В это время дверь открылась. Вошла круглолицая, с живыми черными глазами девушка.

— В столовую пойдешь? — обратилась она к Марине.

— Я попозже пойду. Ты иди одна.

Как только девушка ушла, Остап продолжил свою мысль:

— Мне кажется, что люди без любви не были бы людьми... И они должны сами строить свое счастье.

Румяное лицо Марины побледнело, осунулось, но, несмотря на это, Белошапка отметил невольно про себя: «А она симпатичная».

— Ну, так какое оно, это счастье? — В голосе Марины зазвучала ирония.

— Какое? Как тебе сказать, нелегко оно достается... Чтобы завоевать его, тоже нужно мужество... Я вот никак не могу понять, в чем причина вашей неудачи. Живете вдвоем, всего вдосталь. Ну, потратились на свадьбу, на устройство квартиры. Но на театр всегда можно деньги найти.

— И вы к деньгам все сводите...

— Да нет, просто к слову пришлось.

— А мой уверен, что главное в жизни человека — деньги. Мне кажется, что ради денег он и на преступление может пойти. Все на книжку откладывает.

— Конечно, Марина, счастье не в деньгах. Ты права. Копить деньги — это мещанство, обывательщина.

— Вот и я так думаю. Приехал из Киева театр. Говорю ему: пойдем. А он — ни в какую, дорого, мол. За два билета не захотел пять рублей заплатить.

— Но ведь на водку не жалеет?

— На водку он не тратит. Его угощают.

— Зачем же было за такого выходить? Видела же, какой он?

— Ах, Остап Вавилович, вы не знаете, что такое одиночество. Мне уже двадцать пять исполнилось...

— Знаю! Я-то знаю...

— Спасибо за душевную беседу, — прервала его вдруг Марина и встала. — Надеюсь, все, чем поделилась, останется между нами. Не с каждым решишься откровенно поговорить. Вы, наверное, тоже еще не обедали? Может, пойдемте вместе, вдвоем веселее.

— Ну что ж, пошли...

Смеркалось. Густой морозный туман никак не рассеивался.

Сергей Сергеевич и Оксана вернулись со стадиона немного уставшие и возбужденные. Местная хоккейная команда выиграла у харьковчан со счетом 8:6.

Дома были Елизавета Максимовна и Иринка.

— А где же Верочка? — спросил Сергей Сергеевич.

— Ее еще нет, — ответила мать. — Я сама беспокоюсь, где она могла задержаться?

— Давно она ушла? — спросила Оксана.

— Сразу после обеда. Я разрешила ей к подружкам пойти. Но вот уже темнеет, а ее все нет!

Мать волнуется, хотя она, конечно, не виновата. Девочке седьмой год. И до этого она уже не раз ходила к подругам. Но никогда так поздно не задерживалась.

— Иринка, вы не поссорились? — строго посмотрел Сергей Сергеевич на дочь.

— Нет, папа.

— Должно быть, заигралась с подружками и забыла, что домой пора, — предположила Елизавета Максимовна.

— Я пойду поищу ее, — сказала Иринка и тут же стала одеваться.

Минут через тридцать Иринка возвратилась. Но одна.

— Я всех подружек обошла, но ее нигде нет, — сказала она.

— А может, у Борзова или у Драча? — спросил Сергей Сергеевич. — Могла же она и к мальчикам зайти. Они ведь знакомы с Нового года. Схожу-ка я к ним. Заодно посмотрю, как устроился новый начальник цеха.

— Ой, не заблудилась ли? — всплеснула руками Елизавета Максимовна. — Туман-то вон какой густой. Знала бы, ни за что не отпустила. Ой, горюшко мое!

Как только за Григоренко закрылась дверь, Оксана стала звонить в милицию. Дежурный долго расспрашивал ее о приметах девочки. Потом пообещал принять меры к розыску.

Оксана не находила себе места, пока не вернулся муж. Но и он пришел без Верочки.

— Где же искать? — спросил с тревогой Сергей Сергеевич. — Придется в милицию звонить.

— Я звонила уже, Сережа. Там ее нет. Что же случилось?..— Оксана взволнованно заходила по комнате. «А может... — но она тут же отогнала ужаснувшую ее мысль. — Нет, нет...»

В прихожей зазвенел звонок. Все бросились к двери. На пороге стояла Верочка, в руках она держала большую куклу.

— Где ты была? — бросилась к ней Оксана.

— В кино.

— С кем? С кем ты ходила в кино?!

— С папкой.

— С папкой?!. — Оксана выхватила у дочери куклу. Еще мгновение — и она швырнула бы ее на пол, истоптала. Но голос Сергея Сергеевича остановил ее:

— Оксана!..

Григоренко взял куклу и положил на стул.

— У тебя что, кукол мало? — стараясь успокоиться, склонилась над Верочкой Оксана.

— Такой нету.

— Ты, доченька, забудь про того папу. У нас теперь другой, хороший папа и другой дом. Все другое. Раньше-то он тебе ничего не покупал? Вспомни.

— Мамочка, а я его все равно люблю. И дядю Сережу люблю.

— Он тебе не дядя Сережа, а папа. Поняла?

— Поняла, — смиренно пролепетала Верочка.— У меня теперь два папы.

— О том папе ты, Верочка, забудь... А где ты его встретила?

— Он стоял у нашего дома. И мы пошли выбирать куклу. Потом в кино ходили. Про войну кино, интересно...

«Чем же покорил Верочку ее отец, бывший муж Оксаны, — думал с тревогой Сергей Сергеевич. — Куклой? Вниманием? Нет, скорее всего тем, что он все-таки ее родной отец!..»

Глава пятая

Григоренко собрался было идти на строительство завода вторичного дробления — дела там не ладились, — как в кабинет вошла секретарь и подала телеграмму.

Сергей Сергеевич задумался: «Привезти образцы полированного гранита с экономическими расчетами...»

Секретарь стояла и ждала. Но Григоренко забыл о ней. Он мысленно перенесся в Москву. В главк. В кабинет Шера.

— Вызовите, пожалуйста, экономиста Зинченко,— повернул он наконец голову к секретарю.