Вилис Лацис - Земля и море Страница 2

— Добрый день, — поздоровался Зандав. — Вот я и приехал.

Старик устало улыбнулся.

— Здравствуйте, здравствуйте… Мы вас ждали. Вы уже осмотрели озеро? Сможем ли мы до весны что-нибудь выловить?

— Я его видел издали, — ответил Зандав. — Оно довольно большое. Если в нем действительно столько рыбы, как вы говорили, то мне одному не управиться.

— Ничего, ничего, совсем не обязательно выловить все за один сезон. Вы уже устроились с жилищем?

— Нет, хозяин.

Молодая женщина вышла из соседней комнаты.

— Постой, Аустра… — сказал Эзериетис. — Это тот самый рыбак, с которым я договорился на прошлой неделе. Покажи ему, где расположиться. Я думаю, в людской найдется свободный угол.

— Все равно где… — скромно заметил Зандав.

— Ну да, а потом договоримся обо всем, — продолжал Эзериетис. — Ведь сегодня еще нельзя будет начинать?

— Я должен привести в порядок снасти и осмотреть места, где лучше ловить рыбу, — ответил Зандав.

Заметив, что Аустра выжидательно стоит у дверей, он прошел за ней в людскую — большую комнату с огромной печью в углу и деревянной кроватью у противоположной стены. Старый шкаф для одежды разделял комнату на две половины. У окна, выходившего во двор, стоял большой, грубой работы стол и две скамьи. На вешалке и гвоздях висела одежда.

— Выбирайте, где вам будет удобнее, — сказала Аустра. — Надо только поискать козлы и устроить нары. — И тихо добавила: — Плохо, что нет у нас ни одной лишней кровати.

— Обойдемся, — улыбнулся Зандав. — Рыбаки умеют спать и на голых досках. Я расположусь вот здесь, у печки.

— Не будет ли здесь темно? — заметила Аустра.

— Ночью везде темно, а днем я буду на озере, — возразил Зандав. — А где можно взять козлы?

— Я вам покажу.

Она шла впереди легкой походкой, и Зандаву доставляло удовольствие смотреть на нее. Козлы нашлись в каретнике. Там же Зандав разыскал доски для нар. Спросив, где можно взять соломы, он заявил, что теперь управится один.

— Хорошо, — ответила Аустра и пошла к дому.

У дверей она обернулась и увидела, что Зандав наблюдает за ней. Взгляды их снова ненадолго встретились. Оба отвернулись с каким-то странным ощущением: хотелось смотреть друг на друга, но так, чтобы это было незаметно.

Пока Зандав делал нары и набивал матрац соломой, он не видел ни одного человека. Ни Аустра, ни Эзериетис не подошли к нему. Затем он внес в комнату свои рыболовные принадлежности, нашел для них место и пригласил хозяина пройтись к озеру, пока не стемнело.

Эзериетис описал глубину озера, рассказал, в каких местах замечено больше всего рыбы. Зандав время от времени отмечал нужные места — клал палку или камень и долбил взятой с собой пешней проруби. Толстый лед местами был совершенно оголен, а местами покрыт тонким слоем снега.

— Когда ваши люди встают? — спросил Зандав у Эзериетиса.

— Примерно часа в четыре или пять.

— Пусть меня завтра разбудят вместе с ними.

— Вы же ничего не увидите в темноте.

— Там нечего видеть.

Домой они возвратились уже в сумерках. Во дворе стоял воз с хворостом, и работник, немолодой мужчина по имени Ян, распрягал усталую лошадь.

Поставив ее в конюшню и сложив хворост в кучу, Ян отправился в людскую. Он зажег висевшую на стене лампу и только тогда заметил незнакомого мужчину, сидевшего на нарах в углу за печкой.

— Временно я буду вашим соседом, — сказал Зандав.

— Очень приятно, — отозвался Ян. — Будем вместе коротать вечера.

Зандав снял верхнюю одежду. Его тело плотно облегал вязаный свитер; широкоплечая фигура его издали казалась невысокой, но стоило кому-нибудь встать рядом с ним, как Зандав сразу как бы вырастал. Пока Ян разувался, а женщины готовили ужин, Зандав вымылся у колодца холодной водой. Лицо его разгорелось, а волосы сделались еще темнее.

Ужиная вместе со старым Яном и пожилой родственницей хозяина Зете, Зандав спросил:

— Большая семья у хозяина Эзериешей?

— Только двое, — ответила Зете, та самая, которую Зандав утром встретил у сенного сарая. — Хозяйка умерла в позапрошлом году. Теперь только и осталось семьи, что сам да дочь. Был и сын, но он погиб в шестнадцатом году на войне — в Тирельском болоте под Ригой. С тех пор прошло вот уже двенадцать лет.

— Это их настоящая фамилия — Эзериеши? — продолжал Зандав.

— Нет, так называется усадьба, — пояснил Ян. — Настоящая их фамилия Детлав.

Поужинав, Зете ушла в свою каморку, а Ян улегся спать: рано утром предстояло ехать в лес. Зандав еще некоторое время сидел у стола и курил, и когда в доме все затихло, отправился и он на покой. Долго не спалось. В комнату проникал слабый свет звезд, кругом царила сумеречная тишина, лишь изредка потрескивал мороз в бревенчатых стенах. Моряк почувствовал себя одиноким, и мысли его перенеслись домой, на далекое побережье. Если не будет ветра и не прекратится мороз, море замерзнет и весной по заливу будут долго плавать льдины… Значит, ее имя Аустра Детлав. Какое у нее белое лицо и блестящие глаза!.. Ни у одной девушки он не встречал такого голоса, как у нее. А какая походка, глаз не оторвешь!

Вздохнув, он улыбнулся в темноте. Завтра предстоит трудный день. Пока продолбишь проруби… А вечером, возможно, она выйдет во двор и спросит у рыбака, как дела. И тогда они немного поболтают и посмотрят друг на друга. Удивительно, до чего это иногда бывает приятно!..

3

Земля усадьбы Эзериеши занимала около шестидесяти пурвиет[2] и вся находилась в одном массиве. Северный берег озера примыкал к самой границе усадьбы, но вся земля вокруг озера, как и само озеро, принадлежала государству. Старый Эзериетис за ничтожную сумму арендовал озеро на несколько лет, потому что поблизости не находилось желающих, а возможных приезжих конкурентов отпугивала отдаленность от города. Эзериетис хотя и не был рыбаком, но сумел усмотреть выгоду в этой аренде, а поэтому он договорился с Зандавом, обещав ему питание и треть улова.

Наутро Зандав встал вместе со всеми домочадцами и сразу после завтрака отправился на озеро. Рыболовные принадлежности он сложил на салазки, положил сверху длинный шест, вырубленный накануне Яном, обвязал все веревками и потащил поклажу к берегу.

Когда он начал долбить первую прорубь, на небе еще не успели погаснуть звезды. Измельченный пешней лед он вычерпывал кошем и ссыпал в кучу возле проруби. Закончив первую прорубь, Зандав отмерил шестом расстояние до места второй проруби и вновь взялся за пешню. Погода стояла тихая, морозная — от Зандава шел пар, хотя рыбак работал в одном вязаном свитере. К рассвету в конце озера вырос ряд холмиков льда, и возле каждого из них зияло темное око воды, которое мороз уже спешил затянуть матовой пленкой.

Подготовив место для одной сети, Зандав завел ее под лед. К полудню он успел поставить все сети и теперь готовил место для перемета. Длинный шест, которым Зандав заводил сети под лед, весь обледенел, и сапоги рыбака задубели, как деревянные. Присев на салазки, он съел принесенные с собой хлеб и мясо — не хотелось терять время на ходьбу домой. Потом, когда больше не нужно будет делать новые проруби и станет посвободнее, можно разрешить себе и поспать лишний часок и вечером уйти домой пораньше. Самое трудное — вначале. Это он хорошо знал. Вот только бы немного потеплело…

Весь день он пробыл один, но в спешке даже и не почувствовал одиночества. По дороге редко кто проходил, да Зандаву и некогда было смотреть по сторонам. Пешня довольно увесиста, и лед крепкий. Заводя сеть под лед, Алексис намочил руки, и теперь кончики пальцев больно покалывало, будто острыми иголками, и он хлопал себя руками по бокам до тех пор, пока не почувствовал, что они согрелись. Моряк привычен к таким вещам.

Наконец все сделано, сети и веревки с крючками лежали в озере — теперь оставалось ждать результатов. Домой возвращаться рано. И Зандав со своей пешней направился ближе к берегу. Там он продолбил во льду небольшое отверстие и попробовал ловить рыбу на блесну. Измерив глубину, он размотал леску на нужную длину и стал дергать. Не прошло и пяти минут, как Зандав почувствовал, что внизу клюнуло, и вытянул щуку фунта в три весом.

— Ага, — сказал он, глуша озерную хищницу, затем достал другую блесну, с более надежной леской.

Немного спустя к первой щуке присоединилась вторая, затем третья. Зандав сделал еще одну прорубь, подальше от берега, и в течение получаса вытащил с десяток окуней и большого судака.

«Здесь дело пойдет… — решил рыболов. — Озеро годами стояло нетронутым».

Оставив шест тут же на льду и сложив пешню и рыбу на салазки, Зандав отправился домой. От усталости ныли плечи и отяжелели ноги. Морозный зимний воздух обжигал лицо. Над озером пролетели две сороки. Во дворе от выпряженных лошадей клубился пар. Встряхнувшись, они устало поплелись за работником к конюшне. Лошади были крупные, сытые, рядом с маткой семенил жеребенок.