Григорий Терещенко - Счастье само не приходит Страница 23

— Министр требует дать во втором квартале шесть тысяч квадратных метров облицовочной плитки. Это — важный заказ. Сделайте все, что от вас зависит.

— Во втором квартале? — переспросил Григоренко.— Но ведь карьер еще не работает. Мы пока собираем валуны. Это невозможно...

— Как невозможно? — перебил начальник главка.— Вы что, привыкли только к легким заданиям?..

В трубке послышались прерывистые гудки.

— Непосильный, чувствую, заказ? — спросил главный инженер, как только Григоренко положил трубку.

— Шесть тысяч квадратных метров облицовочной плитки!

— Да они думают, что говорят? — возмутился Комашко.— Только-только машины установили. Добыча гранита в карьере совсем недавно начата... Вот вам, между прочим, и ответ на наш спор.

— Вы, насколько помню, против изготовления плит не возражали.

— Я не о том. О вечном нашем споре: не успели машины установить — непомерно высокий план. А дадим шесть тысяч, в следующем квартале увеличат план до десяти тысяч. Попомните мои слова! Теперь понятно, почему другие комбинаты отказались от плит. Пока с нас семь шкур сдерут, они будут преспокойно жить.

— Так уж и семь! Мы еще не работали. Постараемся дать. Хотя план, безусловно, завышен.

— И вы, Сергей Сергеевич, согласились с этим заданием? Ох и хлебнем мы лиха с плитами!

— Но кому-то надо этим заниматься...

Спорить с главным инженером Григоренко не хотелось. Еще к работе и не приступали, а он уже паникует. Вообще-то доля правды в его соображениях есть. Зачастую инициатива слишком дорого обходится директорам и главным инженерам. Намекнул о нововведении — внедряй. А тут план... Вот и начинают сыпаться приказы. Выходит так: не лезь вперед сам. Жди указаний. Будут приказывать — спорь, возражай. Так легче жить.

Снова звонок из Москвы. У телефона Соловушкин. Поздоровались.

— Сергей Сергеевич, — начал Соловушкин, — только что, как ваш куратор, был у снабженцев. Недоразумения с вашими заявками получаются. Вы что, собираетесь в будущем году только плитами заниматься? А кто за вас миллион кубометров щебня будет дробить? — Не удержался, чтобы не добавить: — Больше миллиона...

— В чем, собственно, дело? — перебил его рассуждения Григоренко.

— В том, что для подрывания гранита вы заказали триста восемьдесят тонн пороха, а взрывчатки для щебня — двести сорок тонн. Всего двести сорок тонн, и это на миллион кубометров?!

— Правильно заказали, так и передайте снабженцам.

— Главный инженер видел заявку?

— Он стоит вот рядом со мной. Он не только видел, но и завизировал ее. Заявку мы серьезно обсуждали. И начальник горного цеха настаивает...

— Это тот ваш «академик», Борзов, что ли?

— Пока не академик, но кандидатскую уже защитил.

— Смотрите, чтобы не подвел он вас. Заявку мы примем, но при условии, если будет письменное обоснование. Ваше и главного инженера.

— Что же, письменное так письменное. Пришлем. Кстати, опытный взрыв уже проведен. Гранит на щебень будем порохом дробить.

— Во сколько же это вам обойдется?

— Все обводненные скважины будем подрывать бездымным порохом. Во сколько обойдется, спрашиваете? Одна тонна пороха стоит шестьдесят рублей, а тонна тротила — триста сорок пять. Таким образом, мы сэкономим тысяч пятнадцать, а то и двадцать.

— Когда у вас очередной взрыв намечается?

— В начале следующего месяца.

— Сообщите, пожалуйста, точную дату. Приеду.

— Хорошо, сообщим.

Григоренко положил трубку и почему-то невольно подумал: комбинат ничего не потерял от того, что здесь давно уже не было куратора Соловушкина.

Юлия Варфоломеевна, встретив в коридоре мотористку Светлану, торопливо вывела ее на улицу.

— Ты слыхала новость?

— Какую?

— Клянись, что не скажешь, от кого услышала!

— Ну, клянусь! — улыбнулась Светлана.

— Оксана Васильевна хвост показала своему муженьку, — прошептала Юлия Варфоломеевна.

— Как это — хвост? Ушла?

— Полюбовника завела. И так быстро... Году вместе не прожили. Да, пожалуй, и правильно сделала. Человек он тяжелый. Видать, и первая жена сбежала, а сказали, что погибла. Проверять-то никто не станет.

«Неужели это правда? — стала раздумывать Светлана. — Говорят, мать главного инженера сплетничать мастерица. Даже на Григоренко анонимки писала. Но, может, и неправда все это. Ведь на работу-то на комбинат ее взяли...»

— Не верится как-то, — сказала Светлана.

— Не верится? Недели две тому назад видели, как они по Днепру на катере катались. Ясно?

— С кем?

— Не с рабочим, конечно. Бери выше. С директором Клинского комбината Лотовым. А что... Живет он хорошо. «Волгу» имеет, дачу купил. А у этого...

— Кто же их видел?

— Многие видели. Но боятся сказать Григоренко. Скажешь — тебя же и обвинят. Пускай сам за ней глядит. Да она и от первого мужа непонятно почему ушла. Похоже, такая уж натура у нее ветреная. Говорят, хороший он человек... Ну, выпивал. А кто сейчас из мужчин не пьет? Разве что больные да те, у кого не на что. Сама, поди, виновата, что запил. От такой не то что запьешь... Должно статься, и с тем и с другим жить будет. Она баба таковская. Соблазнительная... Только смотри не проговорись, от кого узнала. Поклялась ведь... — И Юлия Варфоломеевна засеменила в помещение.

Светлана долго смотрела ей вслед, пока та не скрылась за дверью. «Да, не повезло Сергею Сергеевичу. Ну и женщина. Никак не может угомониться. С Комашко, рассказывают, тоже крутила... Нет, если я выйду замуж, на других и не взгляну!»

Домой Григоренко вернулся взвинченным. С таким трудом они достали все же эти трубы. Но что толку? Гидромеханизаторы не хотят браться за такой объем вскрышных работ. Не хотят, и все тут. Жди теперь, пока вмешается министр. А май на исходе. Но не только это волновало Григоренко. Беспокоило и другое, в чем не хотел сознаться самому себе. Сегодня он получил анонимную записку, которая всерьез встревожила его. На смену обычной ясности во всем пришла какая-то необъяснимая душевная неуверенность. Да, странное это создание — человек. Иногда одно слово, одно только слово может внести большую сумятицу в его сердце, все перевернуть, заставить усомниться в искренности друга, любимой...

Оксана стирала в ванной белье. Квартира выглядела пустынно и неуютно без скатертей, без покрывал, снятых для стирки. И детей что-то не слышно. Не поссорились ли? Как мало требуется, чтобы исчез в квартире уют,— убрать всего лишь один-другой предмет, и только. И совсем немного надо для сердца, чтобы оно лишилось покоя.

Григоренко долго умывался. Потом широкими шагами мерил комнату. Приглядывался к вещам, машинально дотрагивался до них. Включил телевизор: показывали соревнования по боксу. Поморщившись, Сергей Сергеевич нажал на кнопку выключения.

Оксана, словно почувствовав что-то неладное, вошла в комнату.

— Что-нибудь случилось, Сережа? — подошла она сзади, и ее руки ласково коснулись его шеи. Сергей Сергеевич уловил тонкий аромат духов, которые он недавно привез из Москвы. Сердце его болезненно сжалось. Он повернулся, достал из кармана записку и подал ее Оксане.

— Вот, анонимку какой-то «доброжелатель» подсунул. «Лично». Этот неизвестный мне тип рекомендует получше следить за женой, которая изменяет мне с Лотовым, катаясь с ним в рабочее время на катере по Днепру...

Оксана, прочитав записку, вернула ее мужу. Лицо ее потемнело.

— Неужели у тебя появилось недоверие ко мне?

— Я этого не говорил, Оксана!

— Вот что, Сережа. Брак наш зарегистрирован в загсе. Ты мой муж. Я твоя жена. Мы должны верить друг другу. Иначе не стоит жить вместе. Как ты знаешь, я разошлась с первым мужем, который ревновал меня ко всем, а потом стал пить...

Оксана умолкла. Что сказать еще?.. Ей тоже говорили о нем и Любе, но она же не устраивала сцен, даже словом не обмолвилась.

Оксана ушла на кухню, стала собирать ужин. Движения ее были медленные, машинальные.

Сергей Сергеевич молча посматривал на жену. «Конечно, такая женщина кому не приглянется. Стройная, красивая, с чудесными серо-голубыми глазами. И румянец, ну совсем как у девушки...»

— По Днепру мы действительно ездили. Две недели тому назад. Заброшенный карьер осматривали на острове Фантазия. Думаем там блоки разрабатывать, — первой нарушила молчание Оксана.

— А почему же ты мне ничего об этом раньше не сказала? — смущенно спросил Сергей Сергеевич.

— Я промышленным шпионажем не занимаюсь, — пошутила Оксана. — Мы на разных предприятиях работаем.

— Не говори глупости. У нас нововведения в секрете не держатся. Приходи, изучай и внедряй у себя. Беда лишь в том, что некоторых работников к соседям не выгонишь, чтобы опыт перенять. Так что ты меня в сторону не уводи. Скажи лучше, почему Лотов именно тебя, а не кого-то другого туда взял?