Юрий Колесников - Занавес приподнят Страница 24

— Это верно, господин профессор, но вы не беспокойтесь… Товарищи подыскивают помещение… Так что долго здесь она не задержится.

— Улита едет, когда-то будет!.. — отрубил Букур.

— Это, конечно, верно… — неохотно согласился Аурел. — Обстановка тяжелая.

— М-да. «Керосином запахло»?! — пробучал как бы про себя Букур и тотчас же спохватился: — Но меня это не касается… Плохо то, что типография простаивает… Это плохо! А ведь вы говорили, что газету вашу ждут как хлеб насущный!

— Ждут, господин профессор, и даже очень. Это точно. Но что делать? Постараемся потом наверстать…

— Потом наверстать?! — возмущенно воскликнул Букур. — Учтите, сударь, ждать и догонять — последнее и самое ненадежное дело! А вы не находите, что, пока ваши друзья ищут приют для этого «багажа», мы можем здесь что-нибудь сообразить?..

Морару оторопел, не верилось, что он правильно понял хозяина.

— Что это вы так смотрите на меня?! Я говорю: может быть, здесь подыщем помещение?

— Мы? Здесь?

— Именно здесь! — подтвердил Букур. — Видите лесенку в подвал? Он, правда, небольшой, рассчитан на хранение автомобильного хлама… Но может, подойдет?

— Тот подвальчик? — едва выговорил растерянный и одновременно обрадованный Аурел.

— Что, не годится? — удивленно переспросил Букур.

— Нет, почему же, вполне годится!.. Ну и денек! Как во сне, честное слово! — чистосердечно признался Морару. — Помещение хорошее, только сами понимаете…

— Так, так… Договаривайте.

— Рискованно!

Букур наклонил голову, насторожился.

— В каком смысле?

— Это же, господин профессор, типография… и вдруг в вашем гараже, в вашем доме!

— Что вы хотите этим сказать?!

— Типография это!..

Букур не дал шоферу договорить:

— Именно потому, сударь, что это типография, а не черт знает откуда появившийся в моем гараже зубоврачебный кабинет, я и предлагаю вам подвал своего дома!

— Благодарю вас, господин профессор, — стараясь говорить как можно спокойнее, ответил Морару. — Но я не могу не предупредить, что всякое может случиться… и тогда у вас будут крупные неприятности…

— Ну, знаете, «господин товарищ», или как вас там величают! — окрысился Букур. — Меня этим не испугаешь. Да-а-с! Честного человека можно облить грязью, можно преследовать и, наконец, заточить в тюрьму, но обесчестить — никогда! Нет, нет! Правду не утопишь, она, как масло в воде, непременно всплывет наружу. А кроме того, сударь, за ваше недоверие ко мне… Нет, нет, не возражайте, пожалуйста! Я делаю поправку: за ваше первоначальное недоверие я желаю «отомстить» вам полным доверием и тем самым оградить себя от неприятностей, которыми вы меня стращаете. Давайте рассуждать по порядку: вы взяли мою автомашину, куда-то поехали за этим дьявольски тяжелым «багажом». Меня об этом вы не поставили в известность. Не так ли? Затем вы привезли все это хозяйство сюда в гараж, оставили его здесь… И тоже не испрашивали соизволения? Так продолжайте в том же духе! Кто вам мешает?!

— Спасибо, господин профессор, большое вам спасибо! — только и мог сказать взволнованный Морару.

— Я ничего не знаю и знать не желаю… — пояснил Букур и при этом молодецки, как, наверное, давно уже не доводилось, подмигнул. — В гараж без вашего приглашения обещаю впредь не заходить… Но и вы, любезный, пожалуйста, больше не простужайтесь! Иначе я опять, как сегодня, нагряну и буду заглядывать во все щели, думая, где и как утеплить…

Букур добродушно рассмеялся, глядя на сконфуженно улыбающегося Морару.

— Только вот что, сударь! Не думайте, пожалуйста, что я бессребреник! — заговорил вновь Букур подчеркнуто деловым топом. — За аренду помещения я буду взимать с вас плату. Как говорят в подобных случаях, «брат братом, а брынза — за наличный расчет»! Не правда ли?

— Пожалуйста! — поспешил ответить Аурел, не понимая, шутит старик или говорит всерьез — от него всего можно ожидать. — Будем платить регулярно… Если хотите, и вперед можно оплачивать…

— Вот именно! — вскрикнул Букур, начиная, похоже, выходить из себя. — Что вы тут будете делать, знать, не желаю, а плату извольте вносить регулярно и вперед!

Морару развел руками:

— Да, конечно! Пожалуйста…

Букур пристально посмотрел на своего шофера и, довольный достигнутым эффектом, лукаво сказал:

— В качестве арендной платы — один экземпляр от каждого выпуска газеты! По рукам?!

— Обязательно! — воскликнул Морару, схватив руку профессора и крепко ее пожимая. Он добродушно рассмеялся. — Первый же оттиск — вам!.. Честное слово!

— Вот и прекрасно! Обязуюсь возвращать его в полнейшей сохранности!

— Спасибо вам, господин… Нет! Разрешите… товарищ профессор!

Букур широко развел руками.

— Ну, вот какие вдруг превращения…

— Не обижайтесь, прошу вас…

— Ну-ну, пустяки… Занимайте подвал. Немедленно! Я жду арендную плату!

Уходя из гаража, старик не преминул еще раз подтрунить над шофером. Притянув его к себе за пуговицу кожанки, он прошептал ему на ухо:

— Так, оказывается, профессор Букур вовсе не бессребреник! Не правда ли?

Морару поспешил известить о случившемся с Томовым руководителя ячейки Захарию Илиеску. Они оба, безусловно, верили, что Илья не выдаст, однако рисковать не имели права. Было решено немедленно перевезти подпольную типографию с улицы Мэнтуляса, из подвала гаража профессора Букура.

Илиеску возложил перевозку станка на Морару и товарища, который почти безвыходно находился в подвале, печатая подпольную литературу. На этот случай у них было заранее подготовлено помещение. Задача была сравнительно несложной. Много раз Морару вывозил на машине литературу, а изредка и печатника, чтобы тот подышал свежим воздухом, и всякий раз столичные блюстители порядка, знавшие машину профессора Букура, пропускали ее, ничего не подозревая, без малейшей задержки. На этот раз таким же образом необходимо было перебазировать все типографское имущество.

Захарии Илиеску предстояло, кроме того, немедленно переселить на другую квартиру нелегально находящегося в Бухаресте одного из руководящих деятелей партии, по кличке Траян. Проживал он в центре на улице Арменяска, 36, в одной из комнат квартиры тетушки Домны — дальней родственницы Ильи. Сюда, по совету Томова, временно поселили товарища Траяна.

Теперь Илиеску нервничал. Ему-то хорошо были известны зверские методы, которые применяли в сигуранце при допросах, и нет-нет да и закрадывалось сомнение: выдержит ли воспитанник такое суровое испытание?

— Если парень заговорит, худо будет… — поделился он тревожными мыслями с Морару. — Сигуранце немного надо, чтобы размотать весь клубок. Мы можем предотвратить провал подпольной типографии, можем переселить товарища Траяна, а как отвести угрозу от профессора?

В памяти подпольщиков всплыли события недавних дней, когда ночью Морару привез к Букуру раненного полицейскими Илью Томова. Профессор извлек у него пулю, наложил повязку и, ни о чем не расспрашивая, попросил оставить ему пробитую пулей и окровавленную нелегальную газету.

— Собственно, именно благодаря газетам пуля застряла и мягкой ткани, не достигнув кости… — сказал тогда профессор Букур и, взяв газету, добавил: — Но я убежден, придет время, когда Румыния будет освобождена от вандалов и я смогу показать эту газету студентам — пусть знают, какие жертвы приносили лучшие люди, неся слово правды в народ!

Морару вернулся в пансион поздно. Бледная и испуганная мадам Филотти набросилась на племянника:

— Пришел, как всякий порядочный человек, под вечер, собирался в парикмахерскую, рубаху тебе приготовила, а сам взял да исчез!.. Ты ведь сказал, что скоро придешь! Мы уж не знали, что думать!

Морару беззаботно махнул рукой и сказал, что забыл и гараже вино, купленное к празднику.

— А там, как на грех, — оживленно продолжал он, — встретил во дворе дочь профессора. «Сделайте, — говорит, — одолжение, отвезите к портнихе, всего на пять минут и… обратно». Делать было нечего! Отвез, конечно. Только пришлось ждать, пока мадемуазель примеряла туалеты… С добрый час, не меньше! Наконец, когда мы тронулись в обратный путь, опять неудача: перед самым домом мотор заглох, подача отказала! Хоть лопни, не качает бензонасос — и точка… Пришлось повозиться, вымазался хуже кочегара. Вот, полюбуйтесь! — Аурел показал руки, испачканные маслом и типографской краской.

На лице Вики еще видны были следы недавних слёз, причину их Морару, конечно, понял, но, как ни в чем не бывало, вручил ей «забытые» бутылки с вином и удалился, чтобы привести себя в порядок.

Ня Георгицэ взял у Вики бутылку и, держа ее в вытянутой руке, прочел название на красочной этикетке.

— Если верить написанному, так это «Котнар»! — скептически заметил признанный знаток вин. — Однако только безусые юнцы судят о качестве вина по этикетке…