Геннадий Падерин - Повар французской выучки Страница 3

— О, какая прелесть! — перевел Сике для Мамаду восхищение инженера Толи; салат и в самом деле удался, и похвалу гостя Мамаду мог принять без ложной скромности — Какая прелесть! Между прочим, Марк Твен говорил, что цветная капуста — это капуста с высшим образованием.

— Если еще к высшему образованию капусты, — нашел возможным похвастаться инженер Женя, — прибавить высшее образование повара.

Здесь он с привычной лукавой улыбкой оглянулся на Мамаду.

— Товарищ Мамаду учился в Париже.

Так он, оказывается, знает об этом! Гость тоже с любопытством посмотрел на Мамаду.

— Да, я немного учился там, — скромно подтвердил повар, предвкушая момент, когда подаст на стол лягушечьи лапки в чесночном соусе. — Один раз даже был на кухне в Елисейском дворце.

Когда Сике перевел присутствующим эти слова, инженер Толя предложил выпить за искусство Мамаду, а после того, как все, в том числе и Камара, за которым ревниво проследил повар, с удовольствием выпили, гость сказал со вздохом:

— А мы так было замаялись с нашим кулинаром…

— Что так? — спросил команданте Гагарин.

Мамаду, заинтересовавшись промахами своего неизвестного собрата, подсел к переводчику:

— Будь другом, Сике, как можно подробнее!

Тот лишь подмигнул успокаивающе.

— Что так? — повторил команданте Гагарин, обращаясь к гостю,

— Понимаете, наш Муса хотя в Париже и не учился, но много лет был личным поваром у французского плантатора. Плантатор же, как и все члены его семьи, никогда физически не работал, большую часть времени проводил за приятными беседами, развалившись в шезлонге, и требования его к пище были совсем не такими, как наши.

— Требования гурмана, тонкого ценителя тонких блюд.

— Вот именно… Ну, Муса и привык к тому, что для белого человека нужны самые изысканные кушанья. И вот приезжаем мы, тоже белые люди, которые в его представлении отличаются одним: тех он боялся и ненавидел, нас же уважает и ценит, как истинных друзей. Значит, надо тем более постараться, и он начал потчевать нас этакими тертыми-перетертыми супами, кашками, киселями и прочей диетической пищей…

— Буржуазно-диетической, — вставил инженер Женя под общий смех.

— Можно и так определить, — согласился гость. — Словом, полуголодное существование влачить стали. Приедем с трассы, за день, что черти, уработаемся, тут бы поесть как надо, а Муса тащит на стол пропущенный через ситечко супец…

— Ой-я-ха! — совсем некстати прыснул этот невоспитанный бегемот Камара, которому никогда уже не научиться вести себя в обществе порядочных людей.

Гость улыбнулся Камаре и продолжал:

— И, думаете, как мы вылечили нашего повара?..

— Ну-ну, — привстал инженер Женя.

— Мы его обучили твоему рецепту, — сказал гость, обращаясь к инженеру Жене. — Правда, перед этим свозили разок с собой на трассу.

— Зачем это?

— Решили показать, чем наш рабочий день отличается от рабочего дня французского плантатора… Дали Мусе рейку, и он все восемь часов ходил вместе с нами под его родным африканским солнцем: прогнали несколько теодолитных ходов, произвели съемку местности. Короче, уложили десяток километров трассы. Когда вернулись на базу, Муса закричал: «О-о-о, как я хочу есть!»

— Неплохо, в общем-то, придумали, — одобрил инженер Женя. — А мы другой выход нашли…

И осекся, испуганно поглядев на Мамаду.

— А что у нас там еще в меню? — поспешил исправить положение команданте Гагарин. — Чем вы нас еще порадуете, товарищ Мамаду?

Мамаду встал, сделал общий извиняющийся поклон и, с трудом сдерживая слезы непрошеной обиды и разочарования, сообщил:

— Сегодня обед из одного блюда: капуста с высшим образованием.

Председатель кооператива, уступивший свою резиденцию инженерам, пришел к Мамаду с просьбой:

— Вы самый лучший повар во всей провинции, и женщины хотят у вас поучиться. Не могли бы в свободное время курсы организовать?

— Курсы? — Мамаду еще ни разу в жизни не преподавал на курсах, и предложение польстило. — А когда можете собрать ваших женщин?

— Да хоть сегодня.

— Сегодня с обедом уже покончено, а учить надо по ходу дела, на практике. Давайте завтра к двенадцати.

На другой день ровно к двенадцати часам на виллу пришла молодая бойкая женщина.

— Я — Баума. Пришла учиться.

— А где же остальные?

— Остальные будут учиться у меня. Так мы решили.

И добавила, оглядывая оборудование кухни:

— Они стесняются великого Мамаду.

И засмеялась — не то над женщинами, не то над ним, «великим Мамаду».

— Хорошо, Баума, чему же ты хочешь научиться?

— Не я хочу — все хотят: мы просим тебя, чтобы ты научил нас готовить одно какое-нибудь кушанье, которое сам считаешь лучшим. Ты ведь ездил на курсы в Париж?

— Я ездил на курсы в Париж, только в Париже я учился готовить для богатых людей, которым не нужно работать… Вашим мужьям не нужно работать?

— Что ты, Мамаду, они работают от зари до зари.

— Значит, о Париже тогда говорить не будем, значит, вам нужен рецепт инженера Жени.

— А как называется блюдо, которое по этому рецепту готовят?

— Я знаю только русское название.

— Как же это будет по-русски?

— Щи…