Юрий Колесников - Тьма сгущается перед рассветом Страница 32

Вики рассмеялась и поблагодарила, когда Илья вручил ей три букетика. Мадам Филотти, получив свою долю, растроганно поцеловала Илью в лоб и сказала:

— Цветы — хорошее дело, господин Илие, но осень не за горами, а вы раздеты…

Чтобы скрыть смущение, Илья рассказал, при каких обстоятельствах купил цветы.

— Ты знаешь, будь поосторожней, — сказал Женя. — Не связывайся. Попадешь, чего доброго, в полицию — дадут двадцать четыре часа и… прощай столица… Брось ты их к дьяволу.

Морару поднял голову от старого, засаленного номера иллюстрированного журнала:

— Вообще-то такого следовало проучить, но на Братиану опасно… Сцапают в два счета.

Из приемника донесся приятный голосок:

«Боб», «Боб» — ну и мыльце!Покупайте, мойте рыльце.«Боб», «Боб» — мыло идеальное!Мыло «Боб» — феноменальное!

Илья присел рядом с Женей на край стула и стал вертеть регулятор приемника. Берлин, Лондон, Копенгаген, София и снова Бухарест:

Пейте только шампанское «Рейн»,Самый лучший винный напиток…

Илья улыбнулся и посмотрел на Женю.

— Так будем пить только рейн, но… вассер[39]…

— Да, да. Чистую воду пить будем мы, а кое-кто шампанское -«Рейн».

— Что, шампанское «Рейн» уже стали прославлять?! — сказал Войнягу, оторвавшись от игры. — Ну и проходимцы! Раньше, когда наши лебезили перед Францией, рекламировали шампанское «Мотт». У нас есть в депо трамваи с этой рекламой. А теперь, значит, по всем заповедям стали работать на Германию.

— О, погодите, — засмеялся Морару, — совсем забыл! У нас в столице гостит известный немецкий цирк «Буш». Так вот, несколько дней назад его артисты устроили шествие по улицам на трех слонах; льва везли в клетке, а впереди, на лошадке, трусил клоун — для рекламы. Слонов немцы разукрасили, а на их спинах пристроили какие-то кибитки, в которых сидели вроде принцы и принцессы — разодетые такие… Сам я не видел, но говорят, что было забавно. А потом вдруг выяснилось, что у этих «принцев» и «принцесс» в руках киноаппараты и что они преспокойно снимают разные интересующие их объекты… И маршрут-то они тоже разработали подходящий для такого дела — мимо арсенала и других подобных мест. Вот, оказывается, каких «артистов-циркачей» присылают к нам господа нацисты!

— А как это узнали? — спросил ня Георгицэ.

— Говорят, будто их кто-то разоблачил на Гривице…

— Мы все ищем шпионов в трамвае, — насмешливо сказал Войнягу, — а они с заграничными паспортами! Попробуй возьми их…

— Да никто их и не возьмет, больше того, никто им даже слова не скажет… — заметил Морару.

— Неужели так и пройдет? — возмутился Илья.

Морару пожал плечами:

— В лучшем случае предложат тихо свернуть свой балаган и покинуть страну. А тронуть побоятся, конечно…

— Да бросьте вы… совсем уж дурачками нас изображаете, — горячился ня Георгицэ. — Чего ж нашим-то бояться?.. Если только поймали с поличным, как шпионов, то церемониться не станут! Факт! А то — побоятся да побоятся… Не беспокойтесь, если уж на самом деле так оно есть, как говорит Аурел, то завтра-послезавтра все это будет и в прессе. Как-никак мы государство независимое!

Морару рассмеялся. Улыбнулся и Войнягу.

— Эх, ня Георгицэ, ня Георгицэ… Хороший ты человек, да вот профессия тебя испортила, — и Морару, махнув рукой, стал ходить из угла в угол. — «Независимое», — бормотал он, — как собака на цепи от своего хозяина… «Независимое»!..

Войнягу встал и направился к дверям.

— Ну, куда ты? — остановил его ня Георгицэ. — Давай доиграем партию…

— Нет. Не хочу. Хватит тебя обыгрывать. Все равно плательщик ты несостоятельный, — ответил Войнягу и, достав из кармана табачницу, стал сворачивать папиросу.

Ня Георгицэ обидчиво пожал плечами и подошел к Илье, который сидел у приемника и рыскал по диапазону в надежде найти хорошую музыку. Ня Георгицэ сказал:

— Ну-ка, сделай погромче, послушаем, что там… Может быть, передадут что-нибудь новое…

— Рекламу передают, — ответил сухо Илья.

— Ничего, сделай погромче. Скоро последние известия, послушаем, — настаивал старик.

Илья настроил приемник на бухарестскую станцию:

«…После летних гастролей в столицу вернулся эстрадный театр «Тэнасе Кэрэбуш»… В ближайшее время вы сможете увидеть на сцене этого театра новую вещь «Приятного аппетита у Тэнасе!»… «В магазине «Сора» поступили в продажу…»

— Ну вот. Ничего, кроме рекламы, — сказал Илья.

— Оставь, оставь так… Сейчас будут последние известия.

Улучив момент, Женя шепотом сообщил Илье:

— Письмо из дому получил. Мать плачет, скучает… Да и твоя, мне пишут, ждет не дождется. Может, на рождество съездим, а?

Илья задумался, потом отрицательно покачал головой.

— А может поедем, Илья? Сэкономим немного и двинем хоть на недельку. Я уже два года не бывал. Да и ты скоро полтора…

— Думаешь, я не хочу мать повидать? — спросил Томов.

— Так в чем же дело?

Илья, задумавшись, молчал.

Женя подошел к нему.

— Да брось ты их к дьяволу! Подумаешь стыд — не приняли в авиацию!

— При чем тут авиация! — вздохнул Илья.

— Так в чем же дело?

Илья не ответил. Вместе они прошли в большую комнату. Но и здесь он не мог сказать приятелю все, что в последнее время угнетало его. Он испытывал чувство мучительного стыда. Ведь тогда, в Болграде, он не понимал и не чувствовал горькой правды, заключенной в словах матери — «позоришь семью»… Дед тоже словно угадывал, предупреждал. Ничего, совершенно ничего он не понимал, как слепой котенок!

— Может быть, стыдишься показаться Изабелле? — допытывался Женя.

Сердце Ильи сжалось.

— Нет, Женя, не то… Ты поезжай, а я пока не могу…

Ня Георгицэ крикнул в открытую дверь:

— Последние известия! Скорей!..

Женя положил руку на плечо Ильи:

— Подумай… Это же нескоро! Сейчас надо только начать откладывать. — И он вышел в коридор к приемнику. Томов еще постоял немного и вышел за ним.

«…Сегодня утром министр иностранных дел Румынии господин Гафенку выехал из Афин в Анкару…», «После долгих дебатов, в полдень, председателем сената был избран бывший премьер-министр Николае Йорга…»

Ня Георгицэ, довольный, улыбнулся:

— Знаю его, с бородой во всю грудь. Профессор! Величина!.. Был когда-то председателем национал-демократической партии.

Войнягу наклонился к Илье:

— Наверное, хорошие чаевые оставлял…

«…Англии и Франции не удастся отделаться молчанием по поводу германских требований о колониях. Доктор Геббельс подчеркнул, что Германия не допустит далее английского вмешательства в дела Центральной Европы, так как последняя не является сферой английских интересов».

«Л о н д о н. Здесь стало известно, что на территории Франции действуют более тысячи фашистских нелегальных радиостанций…»

«В а р ш а в а. Из Восточной Пруссии прибыло четыре тысячи немецких военнослужащих, переодетых в штатское платье. Полиция и отряды штурмовиков, сосредоточенные в Данциге, получили оружие».

«Л о н д о н. Здесь официально объявлено о прибытии двухсот двух политических эмигрантов, в числе которых находится и бывший чехословацкий президент Эдуард Бенеш…»

«М о с к в а. Агентство ТАСС сообщает, что экспорт железной руды из Франции в Германию продолжается, несмотря ни на что…»

«Б е р л и н. Мобилизация новых возрастов в германскую армию…»

«П а р и ж. Во Франции раскрыта итальянская шпионская организация…»

«Л о н д о н. В правительственных кругах Соединенного Королевства циркулируют слухи, будто Германия имеет завоевательные намерения в отношении Румынии…»

«В  Т у р н у - С е в е р и н е  уровень воды в Дунае снизился на 17 сантиметров…»

Ня Георгицэ убавил звук и обратился к Войнягу.

— Слыхал?

Войнягу стоял у порога, молча покуривая и изредка поворачивая голову, чтобы выпустить дым за дверь.

— Слыхал… В Турну-Северине вода спала…

— Ты брось шутить! Скажи лучше, как это понять, что Германия имеет завоевательные намерения в отношении нас?

Все молчали.

С усмешкой глядя на своего дядю, Морару сказал:

— А что тут такого? Теперь и мы будем надеяться на помощь Англии, Франции и… Петраке Лупу из Маглавита!

Все, кроме ня Георгицэ, улыбнулись.

— Вот именно… Петраке Лупу! — подхватил Войнягу. — Гитлер вооружается, повсюду шарят немецкие шпионы… А…

— А Франция, слыхали, экспортирует в Германию железо! — перебил Женя.

— Вот это я как раз и хотел сказать, — добавил Войнягу.

— Нет, — не унимался ня Георгицэ, — вы мне скажите, если уж так хорошо во всем разбираетесь, что это означает: «имеет завоевательные намерения в отношении Румынии»?