Иван Шевцов - Свет не без добрых людей Страница 44

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Почему так случается: видишься с человеком в первый и единственный раз, видишься совсем недолго, но уйдет этот человек, и тебе кажется, что время, проведенное с ним, целая вечность. Таким человеком для Веры оказался Егоров. Всего сутки провел он в совхозе, но за сутки эти он сумел заронить в душу девушки столько мыслей, вопросов, столько добрых беспокойных семян, что иной не сделал бы этого за долгие годы.

Захар Семенович уехал в понедельник утром и увез с собой что-то радостное, солнечное, сильное и уверенное, оставив взамен тревогу и беспокойство души. Это последнее чувство испытывали все трое - Надежда Павловна, Тимоша и Вера, хотя каждый по-своему переживал отъезд Егорова.

Вера сидела в библиотеке и думала о человеке и о жизни. Зачем живет человек? Что он должен сделать в жизни, какой след после себя оставить? Гений оставляет свои творения, которые долгое время доставляют многим поколениям людей радость и наслаждение. Ну а рядовой, простой смертный, который не может создать "Ревизора" и "Лебединого озера", "Явления Христа народу" и "Медного всадника", - какой след в жизни он должен оставить? Дом, построенный каменщиком, переживает своего создателя. И лес живет дольше своего творца.

Вера не строила дома и не сажала деревья. Она еще ничего не сделала в жизни такого, что бы доставляло людям радость. Сыгранная в кинофильме роль в расчет не принималась. Уж лучше дерево посадить. Сто деревьев, тысячу. Вот этот гай сохранить, спасти его, оживить. Разбить парк возле клуба. Создать народный театр. Совхозный народный театр! Эта приятная мечта все чаще посещала ее по ночам, когда она, лежа в постели у открытого окна, глядела на тихие звезды, поджидая запоздавший сон. Станиславский создал всемирно известный Художественный театр. А она, Вера, создаст сельский народный театр. Но для этого нужно много знать, уметь, учиться. А что знает она, что умеет? Решительно ничего. Вспомнила про Артемыча - смутилась. Каким-то необыкновенным, цельным и сильным предстал перед ней этот старик. Глубоко в душу запали слова его о том, что за счастье на земле, за радость и красоту жизни умирали лучшие люди. Их сердца горели факелом горьковского Данко, - сердце Ленина… Дзержинского… А сколько по всей планете горело, горит ныне и вечно будет гореть таких факелов - сердец лучших сынов человечества! Они, как путеводные звезды, как маяки в ночи, освещают дорогу людям. Разной силы их свет - это зависит от яркости ума и таланта. Но все они источают благородный огонь, дарят жизни свет и тепло. О них говорил Артемыч и о тех, что тлеют, распространяя по свету копоть и смрад. Это те, что живут для себя, и жизнь других, труд, ум, талант других хотят приспособить себе, украсть, присвоить. Разными именами называли их: шкурники, эгоисты, паразиты. Именно паразиты, клопы. И живучи они, как клопы, обладают чертовской способностью выживать.

Вере думалось: как много, наверно, на земле таких Артемычей - душой и делами красивых людей, и как легко чувствуешь себя рядом с ними. Они, как эти деревья, очищают атмосферу жизни.

Гуров пока что был для Веры загадкой, таинственно-романтической, неотступно влекущей к себе, наполненной определенно чем-то значительным и необыкновенным. Он возбуждал в ней больше, чем простое девичье любопытство и симпатию. Мысли о нем волновали, имя его произносилось сердцем, с теплотой и нежностью.

Вера нашла книгу Захара Семеновича Егорова о партизанских годах и начала читать ее. Написанная сухо, скупым языком информации, книга тем не менее читалась, как захватывающий роман. Скупые факты превращались в яркие, полные трагедии и драматизма картины.

Вера читала о подвиге ленинградской комсомолки Зины Портновой. Храброй патриотке было поручено проникнуть в фашистский гарнизон, собрать необходимые сведения. Выполнив задание командования, Зина возвращалась в партизанский отряд, но в деревне Мостище ее арестовали. Юную партизанку предал провокатор. Начались допросы с жестокими пытками. Однажды на допросе, воспользовавшись оплошностью самонадеянного палача-следователя, Зина схватила лежавший на столе пистолет, выстрелом в упор убила фашиста и бросилась в коридор, где столкнулась с другим гитлеровцем, которого также пристрелила. Потом она метнулась в окно, убила часового и бросилась к реке. За девушкой началась погоня. Зина спряталась за прибрежный куст, поджидая преследователей. Через несколько минут она лицом к лицу столкнулась с фашистом. Партизанка первой наставила на врага пистолет и спустила курок. Но выстрела не последовало: осечка. Так юная партизанка снова попала в руки палачей и была замучена страшными пытками изуверов.

Вера заложила страницу линейкой и, уставившись в плотно прикрытую дверь, задумалась. Перед отсутствующим тяжелым взором ее поплыли картины-думы, тревожные, как лесные выстрелы, которых Вера никогда не слышала, возбуждая в душе какие-то новые чувства восторга и удивления перед человеком. И земля, по которой ходит Вера, все эти перелески, рощицы, поля и леса с птичьим гомоном и речной свежестью туманов, земля, кровью священной густо политая, леса, мужеством и силой овеянные, предстали перед ней бесценной реликвией истории народа, завещанным отцами и прадедами сокровищем.

В книге мелькали знакомые названия сел и городов, рек и озера, того самого озера, на берегу которого они провели незабываемый воскресный день. И еще приятней было встретить знакомые имена. Среди них чаще всего мелькало имя командира партизанского отряда, а затем комбрига Романа Петровича Булыги. И как-то незаметно Вера проникалась уважением к этому богатырю. Было даже неловко за то, что раньше она не то что думала о нем плохо, - нет, для подобных мыслей у нее не было достаточных оснований, - а просто видела в нем рядового, обыкновенного человека, каких тысячи тысяч. Теперь же он был для нее героем и вовсе не потому, что носил золотую звезду Героя, а потому что она узнала о его подвигах в годы, когда решалась судьба Родины и ее, Верина, судьба.

Прочитала Вера и о Надежде Павловне Посадовой, которая организовала захват партизанами штаба немецкой дивизии вместе с ценными документами и генералом. Встретилось ей однажды имя партизана Федота Котова, тихого, одинокого рабочего совхоза, потерявшего семью свою в годы войны и решившего не обзаводиться новой. Десять строк поведали ей о подвиге офицера-танкиста Ивана Титова, попавшего к партизанам из окружения и пробывшего в отряде недолго: через месяц он уже решил пробиваться за линию фронта. "Может, отец", - мельком пронеслась у нее догадка, сведения в книге о танкисте были скудны до обидного. "Мало ли на свете Титовых, да к тому же Иванов", - успокоила себя Вера, продолжая читать дальше. И вдруг неожиданно, как молния, сверкнули краткие, как военная сводка, строки: "Партизанам активно помогали подростки. Многие из них совершали поистине героические поступки. Летом 1943 года карательный отряд фашистов численностью до пятисот человек при поддержке трех танков, минометов и легкой артиллерии, ведя жестокий бой с бригадой тов. Булыги, оттеснил партизан на линию реки Зарянки. У деревни Забродье партизан Федот Котов противотанковой гранатой разорвал гусеницу фашистского танка. Под натиском превосходящих сил противника бригада тов. Булыги к вечеру отошла за реку и закрепилась на ее левом берегу. Боясь партизан, гитлеровцы оставили подбитый танк и присоединились к своим главным силам, укрепившимся на правом берегу Зарянки. Еще засветло житель сожженной деревни Забродье одиннадцатилетний пионер Миша Гуров забрался в оставленный фашистами танк и, когда стемнело, открыл по гитлеровцам огонь из совершенно исправной пушки и пулеметов, выпустив около ста снарядов. Неожиданная артиллерийская и пулеметная стрельба в тылу вызвала среди карателей панику. Они решили, что попали в ловушку крупных партизанских сил. Бросая тяжелые орудия, стреляя друг в друга в темноте, фашисты в беспорядке бежали восвояси. Утром бригада тов. Булыги вышла на свои прежние рубежи, а маленький герой-патриот, у которого фашисты убили родителей, был зачислен в бригаду".

Вера второй раз с пристрастием прочитала эти предельно лаконичные строки, пробежала дальше несколько абзацев, но там разговор шел уже совсем о других ребятах, об иных подвигах. Она положила ладонь на раскрытые страницы, точно боялась потерять эти волнующие строки. Вот оно, оказывается, каково твое детство, Миша Гуров! Не игрушечный танк катал ты по паркетному полу, а стрелял из настоящего танка по тем, кто убил твоих отца и мать, сжег твою хату.

И по-настоящему, по-братски, искренне позавидовала Вера Михаилу, у которого за плечами была такая интересная, богатая событиями, героическая жизнь. "А что у меня? Ничего еще не было и будет ли? Будет ли возможность проявить себя? Это только в книгах говорится, что в жизни всегда есть место подвигам. Стоит только захотеть. А разве я не хочу, разве с первых шагов, еще со дня получения звездочки октябренка я не стремилась к подвигу? Разве не упивалась я счастьем, когда в кино снималась, и факт этот чуть ли не за подвиг готова была считать?"