Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.) Страница 45

Не надеясь в навигацию 1852 года получить какие-либо суда для плавания по реке и наблюдения за иностранными судами, я 14 апреля заложил в Петровском палубный ботик 29 футов (8,8 м) длины и 7 футов (2,1 м) ширины и шестивесельный баркас по составленным мной чертежам. При этом всё внимание я обратил на то, чтобы эти суда были готовы к предстоящей навигации в Петровском, то-есть к 1 июля.

Между тем 10 апреля тунгусы привезли из Аяна вторую и последнюю зимнюю почту, посланную из Аяна 28 февраля. С этой почтой (от 26 декабря 1851 года) я получил письмо от генерал-губернатора Н. Н. Муравьёва, в котором он заявлял о полном сочувствии ко всем моим действиям и писал мне: 1) что из С.-Петербурга мне приказано вступить в торговые договоры только с властями местных жителей, обитающих вблизи устья реки Амура, но каких-либо дальнейших распоряжений, выходящих за пределы земли гиляков или окрестностей устья Амура, ни под каким видом не делать; 2) что каменные пограничные столбы, найденные будто бы Миддендорфом на протяжении от Охотского моря до истоков реки Уды и далее к западу по южному склону Станового хребта, а также сведения, получаемые из Пекина, до сих пор служат убеждением, что граница наша с Китаем должна итти по этим знакам.

В заключение Н. Н. Муравьёв уведомлял меня, что он вместе с этим же предписывает начальнику Аянского порта и камчатскому губернатору усердно содействовать экспедиции и приказать всем казённым и компанейским судам, следующим из Аяна в Петропавловск и Ситху, заходить в Петровское.

Начальник Аянского порта и фактории Российско-Американской компании Кашеваров депешей от 26 февраля уведомил меня, что Главным правлением Компании ему поручено смотреть на вверенную мне экспедицию как на торговую экспедицию Аянской фактории. Поэтому же ему предписывается сообщить Орлову, Березину и другим лицам, числящимся на службе в Аянской фактории, необходимые инструкции, как лицам, ему непосредственно подчинённым. По снабжению же экспедиции товарами и запасами отнюдь не выходить из пределов той суммы, какая определена для этого правительством. Наконец, ни под каким видом и предлогом не посылать с этими запасами и товарами в Петровское компанейских судов, имея в виду, что всё это должно быть перевозимо туда на казённых.

Высказав мне эти распоряжения Главного правления, Кашеваров уведомил меня, что он с сим препровождает надлежащие инструкции и предписания Орлову и Березину, и в заключение говорит, что хотя он и вполне сознает полную недостаточность снабжения экспедиции, но как лицо, вполне подчинённое и зависимое от Главного правления, не может действовать иначе.

Получив такое уведомление и имея в виду важность результатов уже произведённых исследований, не соответствующую обстоятельствам полную ошибочность представлений об этом крае, имевшую место в С.-Петербурге, и, наконец, оскорбительные и не отвечающие важности дела распоряжения Главного правления Компании, препятствующие успеху наших действий и могущие поставить в самое критическое положение, угрожающее почти голодной смертью всем нам, я с нарочным тунгусом, посланным из Петровского в Аян 15 апреля, предписал именем генерал-губернатора начальнику Айнского порта Кашеварову не стесняться распоряжениями Главного правления Компании и, в зависимости от представляющейся возможности, на казённых или компанейских судах заблаговременно снабдить экспедицию товарами и запасами, согласно моему требованию, посланному 3 ноября из Петровского. Вместе с тем я просил его иметь в виду, что Компания здесь всего лишь поставщик товаров и запасов, выписываемых мной как лицом, действующим независимо от Компании по повелению государя для достижения важной государственной цели, а отнюдь не та ничтожная торговая экспедиция в Тугурский край, какая была предпринята в 1848 и 1849 годах Компанией ради её коммерческих выгод. "Орлову и Березину, — писал я далее Кашеварову, — я не только приказал не исполнять ваших распоряжений, но и не отвечать даже на них, о чём вместе с этим же доношу генерал-губернатору и депешей уведомляю Главное правление Компании. Депешу эту посылаю вам открыто для прочтения. По получении конверта на имя генерал-губернатора поручаю вам, немедленно послать его с нарочным в Иркутск, а депешу отправить в Главное правление. Сверх этого прошу вас в случае следования офицеров через Аян на Камчатку, прислать двух из них немедленно в Петровское".

В депеше Главному правлению Компании я писал следующее: "Получив ныне от начальника Аянского порта и фактории Кашеварова уведомление о распоряжениях, сделанных ему Главным правлением Компании, я нахожу их не только оскорбительными, для лиц, служащих в экспедиции, но и не соответствующими тем важным государственным целям, к достижению которых стремится экспедиция. Распоряжения эти могут поставить нас в самое критическое положение, почему я вынужден был как лицо, ответственное здесь за всё, дать предложение Кашеварову, которое просил его сообщить Главному правлению Компании. Полагая, что подобное распоряжение Правления, явно препятствующее достижению упомянутой государственной цели, произошло по недоразумению или от неизвестности встречаемых здесь обстоятельств, я остаюсь уверенным, что после этого Главное правление даст немедленное приказание Кашеварову в точности исполнять мои требования по снабжению экспедиции товарами и запасами".

Глава пятнадцатая. Результаты работ на левобережье Амура

Генерал-губернатору я представил в подлинниках журналы исследований, произведенных Бошняком, записку Чихачёва и донесение Березина и объяснил важность результатов этих исследований и опасность, какую представляет для нас появление иностранных судов и миссионеров в Маньчжурии и Приамурском крае. Сообщив ему о распоряжении Главного правления Российско-Американской компании Кашеварову, в заключение я писал ему так:

"Из этого Вы изволите видеть всю неосновательность имеющихся в С.-Петербурге представлений о Приамурском и Уссурийском крае и острове Сахалине, которые, по изложенным данным, должны принадлежать не Китаю, как то думают и настаивают в С.-Петербурге, а России. Полная несостоятельность с упомянутым обстоятельством данного мне повеления, повторяемого почти каждую почту, при ничтожных средствах, которыми располагают экспедиция, очевидна, а распоряжения Главного правления могут поставить нас в самое критическое положение, которое повлечёт за собою уничтожение экспедиции.

"Поставленный здесь в такое положение, при котором вся нравственная ответственность за недостаток самостоятельности пала бы на меня, и соображаясь с упомянутыми обстоятельствами, несмотря на то, что они несогласны с данной мне инструкцией и влекут за собою строжайшую ответственность, я решился действовать вне повелений. Мне предстояло и ныне предстоит одно из двух: или, действуя согласно инструкциям, потерять навсегда для России столь важные края, как Приамурский и Приуссурийский, или же действовать самостоятельно, приноравливаясь к местным обстоятельствам и несогласно с данными мне инструкциями. Я избрал последнее.

"После этого я надеюсь, что, ввиду сообщаемых мной фактов, наконец, обратят серьезное внимание на этот край и, согласно предыдущему представлению моему Вашему превосходительству от 20 февраля, я получу, наконец, надлежащие средства для экспедиции. Все мои просвещённые и неутомимые сотрудники одушевлены важной государственной целью экспедиции и с необыкновенной отвагой, бодростью и твердостью духа переносят все лишения, трудности и опасности при исследовании края и устранении всяких внешних покушений на него, несмотря на то, что ничтожные средства экспедиции далеко этому не соответствуют".

Сделав, таким образом, всё возможное для предупреждения внешних покушений на этот край и усиления экспедиции, мы принялись за постройку к предстоящей навигации ботика и баркаса и за постройку необходимых зданий в Петровском и Николаевске.

Один из гиляков с реки Амура, Накован, привез в Петровское свою молодую жену Сакони и просил, чтобы мы приютили её у себя, потому что гиляки селения Лянгр хотят её украсть у него. Екатерина Ивановна взяла Сакони под свое покровительство: её вымыли, вычесали и нарядили в сарафан и белую рубашку. После этого Сакони не мало была удивлена своей пригожестью и начала мыться и чесаться каждый день. Это послужило поводом к тому, что некоторые гилякские женщины начали являться в Петровское с просьбой, чтобы и их вымыли и одели. Надобно было видеть, с каким усердием матросы и их жены ставили этих гилячек у залива и отмывали наросшую грязь на их лицах. Зато с каким удовольствием эти нимфы смотрели потом на себя в подаренные им зеркальца.