Виктор Шкловский - Энергия заблуждения. Книга о сюжете Страница 45

Анна Каренина женщина своего времени. Она с Толстым вместе когда-то в его сознании зажигала и тушила свет.

Тьма для нее не то, что тьма для нас. Света у нее больше. Но люди хорошо знали, что такое тьма.

Красный мешочек на руке Анны – это как бы отметка человека в толпе. Анна стоит у рельсов, колеса проходят мимо нее. Она хочет броситься под них, но почему-то хочется снять красный мешочек, потому что она живая и мешочек этот для нее что-то настоящее, привычное.

Мешок отброшен, потом крестное знамение, жест, который напоминает ей о детстве, потом Анна бросается под колеса, а больше не сказано ничего, сказано только о неизбежности, силе смерти, и она умирает.

Колеса прошли по прекрасной женщине.

Для того чтобы убить ее в конце романа, надо было сотворить ее, сделать ее светом, окруженным тьмой.

Старый мир становится миром вины, и Толстой вспоминает свой арзамасский ужас, ужас среди обыденной жизни.

Так сделан этот роман, одну миллионную часть которого он попробовал пересказать, как часть сцепления романа, и это сцепление осознанного, заново почувствованного.

Умирает жизнь, жизнь, представленная женщиной.

В письме к тетке Толстой написал, что он удочерил Анну, что он не хочет, чтобы ее ругали. Трагедия Анны не трагедия одной из жен министра далекой страны, далекого для нас времени. Эта трагедия, я скажу банальным языком, – это трагедия женщины. Осталась Долли, ей Кити передала часть наследства.

Осталась Кити, она благополучно родила, она обвенчана со своим мужем, она привыкает к своему ребенку, учит мужа любить своего ребенка, но не осталось женщины, имя которой стоит на великом романе как задание, и нам нет дела до того, кто судит, кто мстит.

Нам нет дела до того, что Левин, человек, выражающий самого автора, живет по-прежнему, щурится и через прищуренные веки видит готовый к разрушению, но как бы спокойный мир.

Плавание через море, которым можно считать Льва Толстого, малодоступно для кратких слов.

Но ходят же люди в одиночку на парусных лодках вокруг света или во всяком случае через океан.

Попробуем коротко сказать об Анне Карениной. Что происходит в романе?

Роман «Анна Каренина» начинается с того, что человек приятного вида видит приятный сон. Во сне на столах поют графинчики-женщины. Они графинчики, но они и шансонетки. Человек, который видит этот приятный сон, спускает ноги с дивана и вдруг видит, что он спит не в спальне, а в кабинете.

У него есть какая-то вина, и ему неловко. …Он поссорился с женой, потому что он изменил ей и эта измена обнаружилась. Но Толстой говорит, что все в доме – слуги, родственники, дети – стоят в этом споре на стороне мужа, Стивы Облонского.

В результате к Стиве Облонскому приезжает Анна Каренина – его сестра, Облонская, по происхождению знатная княжна из рода Рюриковичей.

Женщина пришла мирить своего брата с его женой, и кое-что ей удалось.

Но она по дороге ехала с матерью Вронского, разговаривала с нею. Позже читала английский роман. И вдруг ей стало как-то стыдно.

Стыдно, что еще в Москве ей понравился Вронский. И, кроме того, ей было как-то стыдно и за роман, он ее не удовлетворял.

Толстой в это время читал Шопенгауэра. Но Шопенгауэр считает, что мужская и женская нравственность совершенно различны, что требовать от мужчины той же верности, что и от женщины, это недоразумение, которое ведет к несчастью.

Вот эти взаимоотношения двух нравственностей в одной семье, в одном обществе и представляются коллизий романа «Анна Каренина».

Спор не кончен, и мир не пересмотрен.

Достоевский писал в статье об «Анне Карениной», что это произведение не обычное в мире. Он говорил, что все были виновными и вот оказалось, что виновных нет.

А потом пошли две неверно корректированные жизни Каренин, который жил своей искусственной жизнью, опять зачерствел и как бы зашуршал. Чуть ли не на спиритическом сеансе он поставил вопрос о том, давать ли развод жене, и был рад, когда человек в искусственном или естественном сне сказал, что развод ему давать не надо.

Анна стала жить в обществе Вронского. Встречалась с немногими. Жила за границей, где никому не было дела, с кем живет эта иностранка. Потом она жила в имени Вронского.

Но у Карениной остался сын Сергей, не отданный мужем. Каренина приезжает в свой дом. Ее пропускают швейцар, прислуга, гувернер сына. Все эти люди знают, что она не должна присутствовать в этом доме, и все в то же время не могут ее не пропустить. Они видят в этом какое-то нравственное преступление, если бы они не пропустили мать к сыну. А сын, оказывается, уже понимает, что отец как бы враг матери, и говорит, что «он не придет». Виновными оказались все.

Между тем в романе странным способом, великим способом соединены любовная жизнь разных – нормальной и ненормальной семей и земельный вопрос, вопрос о том, можно ли владеть землей, и как оплатить труд рабочему, и что такое нравственность.

Роман Достоевского «Преступление и наказание» – это роман о том, что такое преступление.

Роман «Анна Каренина» – это вопрос о том, что такое преступление против любви.

Левин хотел жениться на девушке его общества.

Эта девушка сперва отказала ему, потому что она думала, что в нее влюблен Вронский, отказала потому, что ей почудилось, что Вронский блестящее.

А Толстой написал в романе слова, которые никто не замечает.

Когда Анна Каренина приехала к Кити, у которой в гостях был Левин, то Кити принимает ее растерянно, и в то же время Толстой пишет фразу, которую мало кто понимает: о том, что только Кити и Анна Каренина знали, Вронский и Левин очень похожи друг на друга.

То есть прямо можно сказать – оба они похожи на человека, который создал их, на Льва Николаевича Толстого, который написал роман и в начале поставил эпиграф в переводе с немецкого: «Мне отмщение, и аз воздам». Об этом говорил мне Б. М. Эйхенбаум.

Другими словами, я существо, которое знает степень и свойство вины.

Это старая история, поднятая еще в Евангелии, где была изображена притча о нравственности.

К Иисусу привели женщину, которая изменила мужу, и ей сказали, что она должна быть побита камнями. Это была проверка еретика Иисуса. Если бы он сказал, что она не виновата, то он нарушил бы закон Моисея. Но новый судья сказал: «Кто из вас без греха, первый брось камень». И группа мужчин разошлась.

Что получается в конце романа «Анна Каренина»?

Вронский уезжает на фронт для того, чтобы врубиться в каре. Он создал полк на своем содержании. Он ищет легальной смерти.

Анна бросается под колеса товарного поезда.

Левин спрятал от себя ружье, чтобы не застрелиться, и шнурок, чтобы не повеситься.

Спокойна Кити, которая воспитывает своего младенца. Тут мщения не нужно.

Но попытка разрешить вопрос о вине Толстому не удалась. Он не нашел формулы для того, чтобы отпустить обвиняемых.

Ни Шопенгауэр, ни княгиня Бетси, ни графиня Лидия, ни одна женщина, которая умела грешить пристойно, ни Вронский, ни умный Каренин, ни нигилисты, о которых Толстой все время писал и вычеркивал из плана, вычеркивал несколько раз, – никто. И дело передано в следующую инстанцию, и эта инстанция окажется «Воскресением».

12. Эпиграф к «Анне Карениной»

I

«Анна Каренина» носит всех удивляющий эпиграф: «Мне отмщение, и аз воздам». Об этом эпиграфе много спорили, многократно его истолковывали; Толстой не дал своего окончательного толкования.

Эпиграф часто рождается для того, чтобы не только окрасить эмоции читателя своими эмоциями, но и затем, чтобы оставить его в стране энергии заблуждения.

Толстой не знал, что он напишет.

Издаваться роман начал раньше, чем он был дописан.

Роман жил и изменялся. Изменялась Анна Каренина; изменялось отношение автора к тому, что он создает.

Эта женщина сперва невелика. Она красива, но красива по-обычному. Есть ищущий пути в жизни помещик, но нет широты будущего романа. Работа была начата для отдыха. Толстой хотел писать об обычном и сказать обычными словами. Вот это ему и не удалось. Он пришел к произведению после удач «Войны и мира»; но «Война и мир» началась с неудачи, с повести «Декабристы».

Мы знаем, дело обошлось.

Роман стал великим. Но это другое произведение, с другим названием, с другими действующими лицами.

Есть среднеазиатская легенда о том, как великий поэт, живший очень бедно, кончил свою эпопею (название забыл); когда он умер, из одних ворот выехала похоронная процессия, а в другие ворота проходила пышная процессия от шаха с поздравлениями и подарками.

Это как бы история о славе, о поздно приходящей славе.

Прекрасно, но неверно; или, скажем, верно, но есть другое, так же верно другое: поэт уходит из ворот уже вне славы. Он уходит, чтобы найти себе убежище от того, что называется славой, а слава отпечатана на листе, скажем, газеты; но во время Гомера газет не было, не было и славы.