Борис Ярочкин - Тайга шумит Страница 5

— Хватит, папа…

— Э, не-ет, давай до конца, обижусь. Ну! — и, вторично чокнувшись с ней, выпил свой стакан.

Любовь Петровна нахмурилась и, раскладывая по тарелкам яичницу, бросила на мужа сердитый взгляд, но промолчала. Она знала по опыту, что ругаться бесполезно — муж все равно не послушает ее.

Заневский раскраснелся, кое-как доел яичницу.

— Ну, а как на лесоучастке побывала, небось, тоже прорехи нашла? — смеясь, сказал он и потянулся было к оставшейся в бутылке водке, но, встретив осуждающий взгляд дочери, с сожалением вздохнул. Заткнув пробкой горлышко, убрал бутылку под стол.

Верочка молчала. Отодвинув тарелку, она отломила мякиш хлеба и, задумавшись, стала катать шарики. Ей не хотелось вспоминать разговор с Лесновым.

— Что же ты молчишь? — усмехнулся Заневский. — Или все ладно?

— Как тебе сказать…

— А ты говори как есть.

«Да, лучше сказать, — решила Верочка, — папа объяснит все и рассеет мои сомнения».

— Не соблюдаются там правила техники безопасности — сказала она, — и в этом винят тебя. Дескать, ни с чем не считается, а лес требует. Ведь это же не правда, папа? — быстро закончила она, словно боялась, что отец подтвердит ее опасения.

— Не Леснов ли это говорит? — невозмутимо сказал Заневский.

— Да, он, — ответила Верочка, не спуская с отца внимательного взгляда.

— Видишь, я даже знаю, кто и что говорит! — торжествующе произнес Заневский. — Леснов — фантазер, горазд на выдумки; это хорошо, и за это я его ценю. Недавно предложил укрупнить звенья. Ничего не скажешь — дело! Применили, и результаты налицо. Потом говорили о сквозном методе. Мысль будто толковая. Просил сделать схему и расчеты, а он что-то медлит. Или сам забраковал свой метод, или занят. Напомню ему…

«Ну, вот!» — облегченно вздохнула Верочка.

— Однако лезет Леснов куда не надо, — продолжал Заневский. — То ему не так, это не эдак, то переделай, это перестрой. Хорошо советы давать, да трудно, а подчас и невозможно применить их в жизни.

Заневский помрачнел, его широкие брови сошлись в одну линию, голова склонилась к столу, и от этого мешковатая опухоль под глазами стала более заметной.

— Разве я против нового? — горячился Заневский. — Нет! Придет время, увижу своими глазами и у себя применю. От выгодного я никогда не откажусь. А от фантазии — увольте! Экспериментами заниматься не намерен. У меня есть план, и его надо выполнять. Вот так, дочка, и передай своему Леснову.

— Почему-это он мой? — вспыхнув, обиделась Верочка. — Но ты скажи, — тут же робко начала она, — в том, что на лесоучастке нет телефона, тоже виноват Леснов? Сегодня там была травма. Пока я остановила кровотечение и перевязала рану, прошло двадцать минут, да битый час еще — пока дозвонилась до больницы. А ведь за это время человек мог умереть!

— Но не умер же! — отшучивался Заневский, явно не расположенный продолжать разговор на эту тему.

Верочка смотрела на отца удивленно-непонимающим взглядом. Заневский понял состояние дочери.

— Сдаюсь, дочка, сдаюсь! — поднял он руки, — Ты права. Телефон должен быть на лесоучастке и будет. Только не сразу. Поважнее есть дела.

Верочка ответила отцу доверчивой улыбкой.

9

Павел остановил мотоцикл у склада технических материалов, вошел в помещение, осматривая содержимое полок, бочек, ящиков.

«Сколько ненужного нам добра лежит», — думал он, разглядывая детали и инструменты, но не находя необходимого: топоров, валочных вилок и клиньев, так нужных ему.

— Вы что ищете-то? — следуя за ним, интересуется старичок-кладовщик. — Валочных вилок да топоров давне-енько нету.

— А провод есть? Телефонный?

— Е-есть, — нерешительно отвечает кладовщик.

— А аппараты?

— То-оже найдутся.

— Сколько того и другого?

— Аппаратов-то десятка полтора никак будет. Новенькие все, с цифрами и буквами по кругу. А проводов-то верст на тридцать-сорок с гаком хватит. Во-он на чердаке лежат.

— Сам ни гам и другому не дам, — вполголоса говорит Павел.

— Что вы сказали, Павел Владимирович? — не расслышал кладовщик.

— Пойду начхоза искать, говорю.

— А-аа, оно, конечно. Он хозяин-то.

Павел вышел из склада и, сев на мотоцикл, поехал к конторе леспромхоза.

Начхоз Скупищев, увидев Леснова, встал и пошел навстречу.

— Ой, Павел Владимирович, как вы редко к нам заходите! Садитесь, садитесь, пожалуйста!

— Редко да метко, — улыбнулся Павел, опускаясь в кресло у стола.

— Знаю, знаю, без дела не придете, — Скупищев хитро подмигнул и, пройдя за стол, сел.

— Я, Иван Иванович, вот по какому вопросу. О топорах и валочных вилках будем говорить потом и в другом месте, — точно поняв скрытую тревогу начхоза, проговорил Павел. — Выпишите мне два телефонных аппарата и десять тысяч метров провода.

— Ой, люди добрые, да где же я вам возьму столько! — испугался Скупищев. — На что вам? Дома ведь телефон есть…

— А на участке и лесоскладе? — глядя ему в глаза, спокойно сказал Павел.

— Нет у меня, нет, дорогой! — Скупищев поднял на лоб очки, часто моргая большими навыкате глазами. — Вот достану тогда, пожалуйста, выпишу…

— Не врите, Иван Иванович. Есть и хватит чуть ли не на все лесоучастки. Я знаю.

— Ой, люди добрые, что на белом свете творится! Начхоз не знает, а начальник лесоучастка…

Скупищева бросило в пот, и он усердно вытирал платком толстую шею и затылок. Павла же вранье начхоза вывело из себя.

— Хотите покажу?

«Значит, знает, раз так настаивает», — мелькнула у Скупищева мысль, и он изменил тон.

— Но поймите, столько я без директора дать вам не могу. Метров пятьсот, ну, тысячу — пожалуйста.

— Значит, отказываете? — Павел поднялся.

— Ой, да чем же я виноват, когда директор не разрешает, — развел руками Скупищев, выходя из-за стола.

— Пока, — коротко бросил Павел и направился к выходу, но вдруг остановился, вернулся к столу. — Ладно. Давайте разрешение на тысячу.

— С удовольствием, — пожал плечами Скупищев и принялся писать. — Но что вы будете с ним делать, его же мало…

— Это моя забота. До свидания!

10

В комнате темнеет. Павел отрывает взгляд от ватмана и смотрит в окно. Солнце село. Над тайгой расплывается пятно киновари, на него медленно наплывают окрашенные золотистой охрой облака.

— В кино пойти, что ли? — приходит мысль, и перед глазами вдруг появляется образ Верочки. — Ее, может, встречу… А зачем? Встретились вчера, поздоровались и разошлись. Даже не улыбнулась… Обиделась? Я говорил правду… Что же, когда-нибудь поверите, Вера Михайловна, сами убедитесь!.. Но почему меня это тревожит?..

Павел вздохнул. Сжал рукой подбородок, задумался.

«Чем же заняться?.. На мотоцикле прокатиться? — поморщился. — Позаниматься с собакой? На рыбалку сходить?.. Пойду», — решает он, и его лицо проясняется.

Павел торопливо переодевается, идет к двери. Но тут телефонный звонок возвращает его к столу. Звонит Верхутин. Григорий ждет его в кабинете замполита. Будет разговор о сквозном.

— Иду, — говорит Павел.

Он без сожаления стягивает с ног бродни. Взгляд его теплеет.

«Ага-а, вспомнили о моем предложении, — торжествует он, — согласились со мной!»

В кабинете замполита трое: Столетников, технорук Седобородов и Верхутин. Седобородов, как паровоз, попыхивал трубкой и теребил свою пышную бороду; Верхутин, просыпая на колени самосад, свертывал цигарку и недовольно посматривал на технорука, а замполит, поглаживая на голове «ежик», ходил из угла в угол, и на его губах играла хитрая улыбка.

«Двое спорят, а третий наблюдает», — подумал вошедший Павел.

— Вот и виновник вашего спора, — сказал Столетников, и в его взгляде, брошенном на технорука, Павел прочел мелькнувшую на мгновение досаду. — Садитесь, Павел Владимирович, рассказывайте и показывайте.

— Вот, — Павел развернул ватман со схемой и листы с описанием и расчетами. — Смотрите и читайте.

Столетников, Седобородов и Верхутин склонились над схемой. Несколько минут все молчали, потом замполит стал читать описание схемы. Павел стоял с противоположной стороны и смотрел на замполита.

Черные, глубоко сидящие глаза Столетникова горели любопытством. Он часто останавливался и, уясняя прочитанное, заглядывал в схему, бросая на Леснова время от времени одобрительные взгляды. На лице Седобородова лежала печать упрямого недоверия, хотя Павел видел, что и технорук заинтересован его предложением.

— Павел Владимирович, — заговорил Верхутин, — положим, распределили мы и закрепили за каждым звеном трактористов. А ежели в каком звене будет завал леса, и свой тракторист не управится вывозить?