Виктор Конецкий - Том 6. Третий лишний Страница 51

Что же думал Краббе, черт бы его побрал? Ничего Краббе не думал — он просто торопился домой к вкусному воскресному обеду…

Ну хорошо, а если бы ты, капитан, знал о течении? Ты пошел бы в пролив не на среднем, а на малом? Как бы ты пошел, если положить руку на сердце? Ты все равно пошел бы на среднем, иначе при таком сильном попутном течении судно поставило бы на крутом повороте поперек пролива, и форштевень «Есенина» смотрел бы прямо в берег, и им пришлось бы преодолевать пролив бортом вперед. Такое возможно? Нет, потому что они не крабы. Значит, ошибка или ложь Краббе уже не имеет непосредственного отношения к столкновению.

6

Рано утром к нему ворвался морагент. На него было жалко смотреть.

— Послушайте, — сказал агент. — Вокруг «Есенина» шум. Вы, оказывается, подпольно привезли сюда чеха. Канадцы задержали его при попытке перейти нелегальную границу в США. Он утверждает, что попал в Ванкувер на судне капитана Николая Хаустова.

Хаустов потребовал очной ставки.

Они приехали в иммиграционное управление и долго ожидали среди иммигрантов. Запомнилась красивая девушка в красной цыганской юбке до пят. Она очень волновалась, кусала губки и все перебирали свои бумажки. Девушке очень хотелось стать канадской гражданкой.

Капитан не волновался. Он убежден был в том, что ничего лишнего в Канаду не привозил. Происходящее не напоминало и провокации. Просто «Есенин» и его капитан стали при помощи прессы и телевидения слишком знаменитыми здесь. К этой славе кое-кому хотелось примазаться или ее использовать. Когда столкнулись «Андреа Дориа» и «Стокгольм», один чудак-метеоролог дал интервью сразу для доброго десятка американских газет. Он сообщил, что в момент столкновения на Солнце как раз наблюдалась группа пятен. Он даже указал их диаметры — около ста пятидесяти километров. Эти пятна, по его ученому мнению, отклоняли в сторону радиолокационные импульсы на экранах радаров «Андреа Дориа» и «Стокгольма». Это была заведомая чепуха, но чудак попал в газеты.

«Чех» оказался человеком лет тридцати пяти. Его привезли полицейские. Встреча состоялась в закутке-офисе, где стенки не доходили до потолка. Иммиграционные чиновники в черной форме с блестящими пуговицами вели протокол. «Чех» прилично говорил по-русски. Он был сед и пышноволос, но лицо испитое и усталое, лицо бродяги и неудачника. Он утверждал, что по национальности чех, жил в СССР, закончил одиннадцать классов и институт, после которого стал «электриком». Он утверждал, что подсел на «Есенина» вскоре после выхода судна из Владивостока. Судно приостановило движение и приняло его с китайской джонки. Его сразу провели в машинное отделение и спрятали в машинных кладовых по правому борту. Там он и ехал. Мотористы дали ему штаны, рубашку и пятьдесят долларов.

Здесь капитан улыбнулся. Моряки «Есенина» оказывались богатыми ребятами. На весь экипаж было получено перед первым японским портом около ста долларов.

— Кто этот человек? — спросили у «чеха».

И он четко ответил:

— Капитан советского судна «Сергей Есенин» Николай Хаустов.

Нахальства ему было не занимать.

— Видели вы на дверях машинных кладовых по правому борту аншлаг: «Перед входом — проветрить!» — спросил капитан.

— Не помню, — сказал «чех». — Я немного волновался, а когда волнуешься — тебе не до плакатов.

— В тех помещениях, где ехал этот господин, на «Есенине» расположены рефрижераторные моторы. Там сдохнешь даже в противогазе, — сказал капитан.

«Чех» стал клясться и ругаться по-английски.

Официальный переводчик — украинец-шипшандлер — стал орать на «чеха». Полицейские и иммиграционные чиновники хохотали. «Чех», оказывается, крыл окружающих на отличном канадском блатном жаргоне. Оставалось удивляться тому, как быстро он овладел им — шел двадцатый день после столкновения «Есенина» с «Королевой Виктории».

Перед капитаном извинились. Про «чеха» он сразу забыл. Его вообще редко интересовали и волновали чужие судьбы.

7

8 августа в Ванкувер прилетел на международную авиационную выставку посол СССР в Канаде Мирошниченко. Выставка открылась в пригороде Ванкувера. Посетить ее послу следовало в обязательном порядке, но главное, что его здесь интересовало, была история «Есенина» и «Виктории».

Капитан и Свешников явились к послу в фешенебельный отель «Ванкувер». Хаустов первый раз встречался с таким высокопоставленным представителем своего государства. Посол держался совсем просто. Обведя рукой стены гостиничного номера, он улыбнулся и сказал:

— Вот что, ребятки, разговаривать здесь с вами я не буду, сейчас нет времени. Приеду сегодня вечером в двадцать часов на ваш пароход. Посмотрю на поэта-безобразника. Надо же: и после смерти бедокурит!

По пути на судно капитан спросил у представителя торгпредства, можно ли приготовить ужин и можно ли подавать к ужину спиртное. Он опасался, что такие приготовления могут чем-либо рассердить посла.

— Конечно, готовь. Он русский человек, и очень хорошо знает и понимает души людей, — немного подумав, сказал Гена Свешников и облизнулся.

Посол приехал не в двадцать, а в двадцать один час.

Ужин перестоял, старпом и повар издергались.

Капитан встретил посла рапортом с рукой под козырек. Он доложил, что теплоход «Сергей Есенин» находится в порту Ванкувер под арестом. Судно разгружается. Повреждения, нанесенные столкновением, в значительной степени уже исправлены силами экипажа, экипаж здоров и готов к выполнению любых заданий.

В конце рапорта посол по-стариковски крякнул, облегченно вздохнул и проследовал в капитанскую каюту.

Хотя капитан отлично понимал, что положение его хуже губернаторского и хуже оно, нежели уже есть, быть не может, но все-таки некоторое время чувствовал себя скованно. Эта скованность проявляла себя официальностью словаря.

— Двадцать третьего июля сего года теплоход «Сергей Есенин», одиннадцать тысяч четыреста одна брутт-регистровая тонна, имея на борту три тысячи семьсот пятьдесят тонн груза стального проката и автомашин, снялся из порта Иокогама, Япония, на канадские порты Ванкувер и Нью-Вестминстер, — сказал капитан. — Судно находилось в хорошем техническом состоянии…

— Давайте, Николай Гаврилович, прямо со столкновения, — попросил посол. — А еще лучше — после столкновения.

— После столкновения были предприняты все меры безопасности по спасению своего судна и парома, а также пассажиров парома: аварийная партия собралась у места повреждения и была в готовности бороться с пожаром, затоплением водой, а также подготовила все средства для пересадки пассажиров парома на наше судно. Капитану парома были предложены все виды помощи, в том числе и медицинская. С приходом в Ванкувер для охраны интересов судовладельца и грузоотправителя был заявлен морской протест, нанят адвокат, обратились в торгпредство с просьбой оказать содействие в квалифицированной юридической помощи…

— Так, так, — с непонятной интонацией сказал посол.

Гена Свешников начал делать капитану какие-то знаки, но тот остановиться при всем желании почему-то не мог.

— Уже в первые часы после столкновения в газетах и по телевидению здесь начали демонстрировать снимки, — продолжал капитан. — Их давали крупным планом. Было написано много статей, обвиняющих командование «Сергея Есенина» в небрежном судовождении. С обвинительными заявлениями выступили такие ответственные лица, как генеральный прокурор Британской Колумбии, министр шоссейных дорог Британской Колумбии, а заместитель генерального прокурора Британской Колумбии будет даже свидетелем обвинения против командования теплохода «Сергей Есенин»…

— …В этой обстановке с экипажем проводилась большая работа, — продолжил капитана посол, — по предотвращению различного рода провокаций, возможностей неправильных и ненужных репортажей, разъяснению обстоятельств столкновения и линий на охрану интересов Советского Союза, так?

— Так, — сказал капитан.

— Вы мне одно скажите, — сказал посол и посмотрел в глаза капитану. — Я ведь в морских делах не специалист. Вы мне скажите, на сколько процентов вы чувствуете себя виновным в случившемся?

— Не мне об этом судить, — сказал капитан твердо.

— А все-таки?

— Ни на один процент, — сказал капитан.

— Хорошо. Хотя, как говорится, и на солнце пятна… Запомните главное: дело не имеет и не должно иметь никакого политического подтекста. Дело коммерческое. Дело в убытках, в долларах. Вот на доллары все и переведите. И счастливо вам чисто выпутаться.

Тут появился адвокат Стивс. Он быстро вошел в каюту капитана и, поздоровавшись, сказал:

— Я думаю, всем вашим, то есть нашим, свидетелям будет полезно посмотреть то, как столкновение выглядит со стороны. Некий Джонсон ловил рыбу в Актив-Пасс и снимал, как говорит, фильм о красивом русском судне. Он утверждает, что понял, что суда должны столкнуться. Его пленки демонстрировались по телевидению уже пять или шесть раз. Их суют в каждые «Последние известия». Я заказал просмотровый зал на девятнадцать часов.