Таксопарк - Илья Петрович Штемлер Страница 54

— Кажется, вы знакомы между собой, — невзначай проговорил Вохта.

Валера молчал, сдвинув рыжеватые брови и не отводя взгляда от ящика с ключами. Эта встреча с Ярцевым была для Валеры случайной, и он не знал, как себя вести. Если разобраться, у него не было никаких серьезных оснований подозревать Ярцева в причастности к тому, что произошло на заднем дворе таксопарка месяц назад…

— Как же, знакомы. Было дело в аэропорту. Клиента не поделили, — шутливо проговорил Ярцев. — Но зла я не держу.

Он замолчал, ожидая, что и Валера сейчас подтвердит, что зла на Ярцева не держит. Но не дождался… Дверь распахнулась, и вошел Сергачев.

Видимо, и он давно забыл парня, которого однажды поучал в аэропорту по вопросам профессиональной этики, во всяком случае, беглый взгляд Сергачева не вызвал на его лице никаких особых воспоминаний. Или слишком был занят сейчас Сергачев своими неприятностями. Он направился было к столу начальника, но Вохта предупредил его коротким жестом мясистой руки.

— Посиди покуда. Видишь, с человеком занимаюсь. — Вохта бросил на стол ключи. — А что, Валерий Чернышев, не поработать ли тебе с рацией? Директор просил посадить тебя на хорошую машину, а лучшие машины оборудованы рацией. Покатаешься с «удочкой». Город знаешь? Заказчика отыщешь?

Валера сдержанно кивнул. Многие не любят работать с «удочкой», всегда под контролем диспетчера, весь маршрут на виду, на магнитной схеме, никакой свободы. Но, с другой стороны, работа спокойная, надежная, не надо рыскать по городу в поисках клиента. Конечно, бывают и на рации «минуты молчания», и тогда можно переключиться на обычный режим. А главное, ему так надоело возиться со своей «лохматкой».

— Соглашайся, парень, — расположительно проговорил Ярцев. — В белых перчатках будешь работать и в галстуке.

— Я и говорю. Бери ключи. Не понравится, Константин Николаевич Вохта всегда человека поймет, — сказал Вохта. — К примеру, видишь, пришел ко мне сейчас Сергачев…

Валера бросил быстрый взгляд в сторону Сергачева — вот чье это знакомое лицо, не сразу и вспомнил.

— Думаешь, с чем он пришел ко мне, Сергачев-то, в самый разгар рабочего дня? — продолжал между тем Вохта. — А я тебе скажу, Валерий: у Сергачева неприятности на линии, машину стукнул. Срочно ремонтироваться надо, а в парк не пропускают, требуют акт ГАИ…

— Не совсем так, — угрюмо перебил Сергачев. — Машина уже в парке.

— Ну, так ошибся ваш начальник, со всеми бывает, — продолжал Вохта тем же доброжелательным тоном, не оборачиваясь к Сергачеву. — Проскочил он контроль, удалось, есть способ. А в парке его и засекли. Вот и пришел, чтобы я его выручил, хоть он меня и крепко недолюбливает. Человек на все пойдет, если приспичит…

Сергачев молчал, хмуро глядя поверх маленькой головы Ярцева в светлое небо, забранное рамой окна. Его тучка все стояла на месте, словно приклеенная. А радуга расползлась…

— Что ж, Валерий, дружочек, согласен? Бери, бери ключи. Приказ директора — закон… К тому же тебе и со сменщиком повезло. Григорьев Петр Кузьмич. Душа человек дядя Петя. Сегодня он отдыхает, так ты ему домой позвони, доволен будет, уважение. Человеку всегда это приятно, делу не повредит.

Вохта, мусоля палец, перелистывал тетрадку с адресами своих «ангелов», а память все возвращалась к телефонному разговору с Муртазовой. Такая всегда уверенная в себе баба и вдруг сорвалась… Значит, чувствует, что дело серьезное. Значит, крепко ее подцепил директор. Да этого и следовало ожидать, слишком уж она обнаглела, слишком. Правда, ни к чему сейчас тормошить Раиску, много всякого знает она о делах в парке, все слухи-сплетни собирает. И каждый ей рассказывает, в доверие втирается. Материально-техническое снабжение. Он и сам в войну занимался этим делом в танковой дивизии. Помпотех назывался. Генералы за руку здоровались…

Вохта аккуратно записал номер телефона и протянул Валере.

— Как говорится, сухого тебе асфальта, парень… И вот еще что…

Он пригладил ладонью редкие волосы и встал, отодвинув коленями стул. Сделал несколько шагов по комнате на крепких коротких ногах. Остановился рядом с Ярцевым. Постоял. Подошел к Сергачеву и также ненадолго задержался. Вернулся к Валере.

— Хорошо, все втроем тут оказались. И специально захочешь, не соберешь… Так вот, ангелочки мои милые. Еще раз услышу, что вы толчетесь, как базарные бабы, глотки дерете на работе, — добра вам от меня не видать… А ты, Коля, попомни. — Вохта обернулся к Ярцеву. — Тебя та история, у аэропорта, более всех касательна. Валерий-то в такси желторотый. Увидел, что ты с клиентом наглеешь, вступился…

— Я что? — Ярцев виновато скосил круглые глаза. — Смена моя закончилась, в парк собирался. Просто услужить хотел людям…

— Услужить? С каждого по три рубля. — Вохта повысил голос.

— Я-то что? — Ярцев, кажется, смутился.

— А ничего! — В тонком голосе Вохты прорвались визгливые ноты. — Не на себя работаешь! На государство! А что и перепадет, так радуйся, не зарывайся. Люди тебе трудовой копейкой платят. Небось сам-то переплачивать не горазд…

Ярцев вобрал голову в плечи и сидел ссутулясь.

Валера переводил удивленные глаза с Ярцева на Вохту. Сергачев продолжал безучастно смотреть в окно. Потом, не скрываясь, приподнял пальцами обшлаг рукава и взглянул на часы. Вохта перехватил его взгляд.

— Четверть первого, Олег Мартьянович, — многозначительно подсказал Вохта.

— Семнадцать минут первого, Константин Николаевич, — поправил Сергачев.

— Опаздываете?

— Ничего. Могу немного и посидеть.

— Вот нахал, — усмехнулся Вохта. — Как вам это нравится? И я еще должен его выручать.

— На то вы и наш отец родной. — Сергачев вытащил платок и громко высморкался.

— И родной, — подхватил Ярцев.

— Для тебя-то особенно. И мать и отец.

Ярцев потемнел лицом, но тут же маленькие морщинки его стянулись в обычной хитроватой улыбке. Точно на мгновенье приподнял маску.

— Ты о чем, Сергач?

А Валера продолжал переводить глаза с одного на другого. Эти