Андрей Упит - Северный ветер Страница 59
Андрей Упит - Северный ветер читать онлайн бесплатно
— Ах, какие испорченные эти деревенские девицы! — говорит она, пожимая плечами, и никак не может успокоиться. — Открыто вешаются солдатам на шею. Хоть бы постыдились.
Пастор ничуть не удивлен. Он понимающе кивает головой.
— Непостижимо, — сокрушается фрау фон Дален, — как вы, господин пастор, терпите. Ужасно видеть, что твои старания пропадают даром! И все-таки вы не перестаете заботиться о них, не бросаете испорченный народ на произвол судьбы. Я преклоняюсь перед вашим мужеством, господин пастор… Да. Пожалуйста!.. — Она разрешает теперь наполнить свой бокал.
— Сознание долга, сударыня, — кротко отвечает пастор, рассматривая на свет свой бокал. — Не больше… Вы правы: я вижу повсюду безбожие, нечестивость и блуд. Но я не наемный пастух, который бросает свое стадо, если овцы в нем шелудивы. Даже если бы голос мой был гласом вопиющего в пустыне, я и тогда не умолк бы.
— «Глас вопиющего в пустыне…» Ах, как это красиво! — вздыхает фрау фон Дален и награждает пастора почти таким же взглядом, как ротмистра.
Павел Сергеевич выходит из своей комнаты, берет с полки какую-то книгу и норовит уйти незамеченным.
— Павел Сергеевич! Павел Сергеевич! — увидав, окликает его фон Гаммер. — Один бокал!
— Благодарю. Вы же знаете: сегодня не могу.
— Один бокал! Только один!
Но тот быстро выходит, захлопывает дверь и поворачивает ключ.
— Молокосос! — сердито бросает ротмистр.
— У него головные боли, — пробует заступиться коренастый.
— Да чего там. Отговорки одни. Философствует бог знает о чем, а потом жалуется на головные боли.
— Не хочет, не надо! — восклицает барон, уже заметно охмелевший.
— Выдержки и мужества не хватает у наших молодых людей, — рассуждает фон Гаммер. — То голова, то нервы. То то, то другое. Тепличное поколение.
— Демократия… — смеется барон. — Демократия всем им нервы портит.
— Мы не демократы и не аристократы, господин барон. Мы только слуги царя и закона. Не забывайте об этом. Ваше здоровье, господа!
— «Слуги царя и закона…» — закрыв глаза, блаженно повторяет фрау фон Штрикк. — Вы слышите, господин пастор?
— Что он сказал? — шепотом спрашивает фрау фон Дален, наклонившись к фрау фон Штрикк и не сводя глаз с ротмистра.
Внезапно ротмистр оборачивается и смотрит прямо на нее. Она вздрагивает, как уличенная в шалостях девчонка. Даже краснеет. Ротмистр подтянут и галантен. Он умеет держаться так, словно и не пил.
— Разрешите вас спросить, фрау фон Дален? Почему фрейлейн Зигварт-Кобылинская не приехала? Я лелеял надежду увидеть ее здесь.
«По-немецки… он говорит по-немецки!» Фрау фон Дален окидывает всех сияющим взглядом и краснеет еще больше.
— Фрейлейн фон Зигварт-Кобылинская покорнейше просит извинить ее. Она никак не могла. Сама фрау Зигварт-Кобылинская еще не оправилась от всех этих ужасов и простуды. Вы, разумеется, понимаете долг дочери…
— Да, да… Прошу передать ей мое самое глубокое сочувствие. Надеюсь, все обойдется…
— И мы надеемся. Небольшой кашель и температура. Знали бы вы, какое у нее слабое здоровье… Ах, господин фон Гаммер! Почему вы не появились раньше?
Ротмистр пожимает плечами.
— Наше несчастье в том и заключается, что мы повсюду появляемся слишком поздно.
Он не позволяет себе заходить дальше в критике правительства даже в обществе столь близких по духу людей. Поклонившись, ротмистр снова обращается к своим прежним собеседникам, продолжая прерванный разговор:
— Нет, господа, что бы вы там ни говорили, азарта я не признаю. Играю я только в преферанс, но зато с величайшим наслаждением. Там столько хитроумных комбинаций, что это не просто времяпрепровождение, но и гимнастика ума… Ваше здоровье, господа!
Бренсон доел жаркое. Он усиленно орудует зубочисткой, а другой рукой пододвигает к себе бокал и только что откупоренную бутылку.
— Да, — вздыхает он тяжело. — Чего только не довелось пережить за последний год!
— Ужас… — вздрагивает фрау фон Штрикк. — Чем мы заслужили такое наказание? Что плохого сделали мы этим людям?
— Слишком много хорошего, — замечает пастор.
— Да? Пожалуй, действительно так. Я припоминаю, что еще в прошлом году господин фон Зигварт-Кобылинский дал им совершенно бесплатно хворост для отопления богадельни. И десять тысяч кирпичей на ремонт школы…
— И новый орган для церкви, фрау фон Штрикк. Об этом тоже забывать не следует.
— Да, да. А в благодарность за все его совершенно разорили. У меня оставались три дюжины совершенно новых льняных простынь еще от покойной матушки. А теперь штук шесть — ей-богу!
— Сие сокровище есть тля и ржа… — говорит пастор.
— А знаете, чего мне больше всего жаль? Может быть, это покажется наивным, но я ничего не могу поделать с собой. Такая маленькая шкатулка японской работы. Черное дерево с перламутровыми инкрустациями. Не могу ее забыть! Теперь какая-нибудь крестьянская девка, должно быть, сует туда свои грязные гребенки и клубки ниток. Только стоит мне вспомнить… Извините, господа, но у меня… — Она стискивает зубы, из которых добрая половина вставных, и до боли сжимает кулаки.
Барон Вольф, расслышав последнюю фразу, подходит к ним со стаканом в руке. Он бледен, его одолевает икота.
— Я обещаю вам, фрау фон Штрикк. Мы найдем ее! Ни булавка, ни наперсток, ничто не пропадет. Пусть даже придется половину волости сжечь и перестрелять… Шкуры будем спускать до тех пор, пока все до последней иголки не вернут…
У фрау фон Штрикк отлегло от души. Улыбаясь, она кивает барону.
— Такой молодой и уже такой храбрый. Голубая кровь, господа.
— Мой бедный Рипсик, — жалуется фрау фон Дален. — Мой умница фокстерьер! Как я берегла его, как лелеяла. Ни за какие бы деньги не отдала.
— Тот самый, которого я подарил вам щенком? — опрашивает Бренсон. — Он тоже погиб?
— Погиб. Убили и бросили тут же за углом. Сегодня утром мы с хозяйкой накрыли его ящиком. Весной, когда растает, можно будет похоронить как следует… Звери, а не люди…
Она торопливо вытирает две навернувшиеся на глаза слезинки.
— Да. Люди стали хуже зверей… — печально произносит пастор.
В соседней комнате становится тише, когда драгуны уходят в зал танцевать. Потом всей гурьбой солдаты с девицами возвращаются, пьют, едят, балагурят. И опять нестерпимый гам раздирает уши.
Подниеку наскучило стоять у дверей. Получив только что откупоренную, очевидно не понравившуюся господам бутылку ликера, он так и остается сидеть с ней на кухне, на солдатском топчане. Черт побери всех этих господ. Чем он хуже их? «Господин волостной старшина…» Он весело посмеивается и потягивает из бутылки.
— Налакаешься, опять налакаешься! — кричит Зетыня, пробегая мимо него с миской капусты. — Жрут, как скоты. Таскать не успеваешь.
Писарь, молодой смазливый интеллигентного вида солдат, усаживает за стол Альму Витол. Он привел ее сюда после танца и все время держит руку на ее талии, хотя она иногда кокетливо изворачивается, будто пытаясь высвободиться. Молоденькая, красивая, стройная и грациозная, она чем-то напоминает ребенка. Распущенные светлые волосы перевиты черной лентой. На ней тонкая белая батистовая блузка с довольно большим вырезом. Глаза писаря, будто пиявки, присосались к ее груди.
— Пей, пей! — Он силой вливает ей в рот стакан водки.
Она хохочет, сердится и ладонью заслоняет рот.
— Ты с ума сошел. Не могу я больше…
— Пей, тебе говорят! — шипит он. Грубо отдергивает ее руку и насильно вливает в рот.
Она захлебывается, кашляет, выбивает у него из рук стакан и кричит истошным голосом.
— Чего ржешь, кобыла этакая! Я тебя, я тебя задушу… — Схватив за плечи, он с силой трясет ее.
В дверях появляется фрау фон Дален.
— Друзья мои, — обращается она на ломаном латышском языке, — нельзя ли немного потише. Тут такой страшный шум… Большой шум… — повторяет она по-русски.
Пьяные драгуны не обращают никакого внимания на нее. Она не чувствует ни капли уважения к своей особе. Кто-то, повернув голову в ее сторону, даже плюется.
— Чего эта старуха трещит там?
Хорошо, что фрау фон Дален не все понимает по-русски. Однако то, что ее нарочно не замечают, она прекрасно понимает.
Она быстро захлопывает двери. Но они тотчас же снова распахиваются, входит господин фон Гаммер с бокалом шампанского в руке. За ним все остальные, тоже с бокалами.
— За здоровье нашего радушного хозяина — господина фон Зигварта-Кобылинского, которого, к сожалению, нет здесь с нами! Ура!..
Солдаты вскакивают и кричат «ура». Из задней комнаты выходит фрау фон Штрикк с бокалами шампанского на огромном подносе. Драгун угощают тем, что до сих пор было для них как бы сказкой.
Бал продолжается. Все бурней и неистовей.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.