Илья Лавров - Встреча с чудом Страница 6

— Кажется, никто не видал, — прошептала Славка, вытирая мокрое от дождя лицо.

«До отхода поезда номер 5 осталось пять минут! Провожающих прошу выйти из вагонов!» — прогремел железный Костин голос.

— Объявляй отправление моему поезду, — прошептала Ася. И таким славным и милым показался ей Костя.

Клятва

Москву они видели первый раз. Их поразили здания, огромная площадь между вокзалами, потоки машин, троллейбусов, пешеходов. Москва шумела, сияла, катилась. В окнах и на фасадах зданий вспыхивали и гасли и все куда-то без устали бежали ядовито-красные, зеленые, фиолетовые буквы реклам и вывесок. Улицы текли реками огня. Можно было подумать, что это Млечный Путь рухнул, просыпался сияющей лавиной на ночную землю и теперь кишел звездным гигантским муравейником.

Выскочив из людского потока, сестры растерянно остановились.

— Москва! — сказала восхищенно Славка.

— Столица! — откликнулась Ася.

Люди здесь одевались иначе, наряднее, чем в тихом уральском городе. Сестры чувствовали себя неважно в лыжных костюмах, в стареньких осенних пальто, в вязаных белых шапочках с зелеными помпонами на макушках.

— Вырядились, как пугала! Сразу видать, что из глубинки! — сказала Славка и по привычке начала шарить на груди, отыскивая косы, чтобы перебросить их на спину. Она огорченно вздохнула. Такие косы, пожалуй, и в Москве были бы редкостью.

— Что будем делать? — спросила Ася подавленно. — Уже вечер, учреждения не работают. В гостиницы, говорят, здесь попасть невозможно. А где ночевать?

— Э, нашла о чем печалиться. Вокзал нам с детства дом родной. На вокзале и перебьемся ночь! — весело ответила Славка. Там, где начинались практические дела, власть переходила к ней. Ее беззаботность, общительность и напористость, ее деловая смекалка всегда выручали сестер. И в такие минуты, как сейчас, Ася целиком доверялась ей.

На душе у Аси было смутно. Из тихого маминого дома все казалось проще. А вот теперь сверкающая Москва совсем подавила ее. Какое дело столице всего государства до каких-то девчонок в лыжных брюках, до какой-то сумасбродной мечты о море?

До них ли тут?

Ася почувствовала себя от моря сейчас дальше, чем прежде. Она устала, теряла всякую надежду, ее охватывали страх и отчаяние. А Москва била в глаза пестрым вихрем, в котором ошеломленная Ася ничего не могла понять.

— Главное сейчас — что-нибудь пожевать, — услыхала она голос неунывающей Славки. — Найти бы столовку поблизости. Да пойдем, чего мы стоим?

Сестры снова нырнули в людской поток. Им хотелось идти медленно, все разглядывая, но люди почему-то бежали, обгоняя друг друга, и сестры, подхваченные потоком, тоже понеслись неизвестно куда.

— Если потеряем друг друга, приходи на вокзал к камере хранения! — крикнула Славка.

Они почти бежали, глазея по сторонам, читая вывески, дивясь на витрины, порой завертывая в гастрономы, кишащие народом. На прилавках под стеклом они видели груды колбас, остроносых копченых стерлядей, припудренные пирожные в виде корзинок с цветами из крема.

— Ой, Аська, я не могу больше, у меня кишка кишке голос подает! — воскликнула Славка, шумно вдыхая запах яств.

Наконец они натолкнулись в большом магазине на буфет с высокими мраморными столиками. Сестры взяли сосисок, груду всяких пирожных и конфет и бросились к столику. Они хватали, давились, обжигались. Первой опомнилась Ася.

— Чего это мы как на пожаре? — удивилась она.

— Все же так... Ну и мы поддались... — засмеялась Славка. — Бегом живут! Будто все опаздывают на работу и боятся увольнения!

Сестры успокоили себя, стали есть медленно.

— Сколько у нас осталось денег? — тихонько спросила Ася.

— Четыреста.

Ася подавилась хрустящим, рассыпающимся на пленки «наполеоном».

— Славка, мы же сели в галошу! — прошептала наконец Ася, в ужасе округляя оленьи глаза. — Нам едва-едва хватит на обратную дорогу. И то лишь в том случае, если немедленно уедем. А если поживем сутки...

— Обратной дороги не может быть. Ты же сама кричала: нужно жечь корабли. Помнишь, с косами?! — строго сказала Славка, откусывая сочную, щелкнувшую сосиску.

— Чудачка! Если мы здесь добьемся своего, нам же не на что будет уехать в Одессу! Я уж не говорю про Владивосток!

У Аси пропал всякий аппетит. Положение показалось ей безвыходным.

— Какие милые девочки! — проговорил звучный, жирный голос. — Разрешите причалить около вас!

На бледном лице лоснились черные глаза, улыбались толстые красные губы, топорщились маленькие усики. Шапка длинных волос лежала на воротнике плаща.

— Девочки, по всему видать, приезжие?

— Не ваше дело, — сердито сказала Славка.

— У вас нет настроения разговаривать?

— Да!

— Какая недотрога.

— Какая есть!

— Мы бы с товарищем могли показать вам Москву.

— Без вас увидим!

И сестры ушли.

— Терпеть не могу этих козлов с наглыми глазами, — Ася даже плюнула. — Так и охотятся!

Сестры вернулись на вокзал. Их поташнивало, они объелись сладким.

В большом зале ожидания плавал неумолкающий, ровный гул разговоров. Длинные ряды деревянных диванов были заняты пассажирами. В проходах лежали чемоданы, тюки, свернутые постели. Между ними бегали дети. Работали ярко освещенные буфеты, аптечные и книжные киоски. К высокому потолку прижались шары — синий, красный и зеленый. Их, должно быть, упустили дети.

Часа два толкались сестры в зале ожидания, все не могли найти свободного места.

— У меня уже ноги подкашиваются, — пожаловалась Ася. Лицо ее побледнело, было утомленным, обветренные губы пересохли, стали шершавыми, колючими.

Слова ее услыхали два паренька в телогрейках, в зимних шапках.

— Эй, девчата! — окликнул один. — Садитесь на наше место. Мы сейчас — на поезд.

— Спасибо, ребята — обрадовалась Славка.

Сестры плюхнулись на диван и с наслаждением вытянули ноги.

— Видать, тоже куда-то навострили лыжи? — окая, спросил паренек.

— Навострили! — засмеялась Славка.

— И мы тоже. Аж в самую Сибирь, в Саяны, на стройку. Ну, счастливо вам! — Ребята ушли, брякая замочками на фанерных чемоданах.

— Как интересно все! — удивилась Славка, глядя им вслед. — Люди всякие! И все едут куда-то. Куда? Вот эти ребята — откуда они? Как они жили? Что у них случалось? И что еще случится? Ой, как это все интересно!

— Так же и о нас, наверное, думают, — сонно откликнулась Ася. «Кто они? Откуда? Куда? К каким берегам плывут?..» Вытянуться бы сейчас в каюте на подвесной койке и спать, спать...

Под высоким потолком щелкнуло — лопнул красный шар, упал маленькой, сморщенной резинкой.

Ася прилегла на плечо сестры, Славка ласково обняла ее, шепнула:

— Дрыхни!

Ася сразу уснула. Она показалась сестре совсем маленькой девчонкой, которую нужно оберегать. «Ничего, со мной не пропадешь. Я тебя в обиду не дам, — мысленно прошептала дремлющая Славка. — Главное — не вешать нос!.. А ведь мы в Москве! Подумать только — в Москве», — радостно удивилась она. И даже сквозь сон чувствовала нетерпение и любопытство.

Что их ждет? Какая жизнь? Какая судьба? Какие дороги и края?

И что это за люди вокруг?

Какая у них жизнь?

И вдруг на душе стало неприятно: «Мы вот здесь торчим, а мама с папой не находят себе места, не спят... Сколько седых волос мы им добавили!» Потом Славка стала убеждать себя, что они с Асей еще искупят свою вину и никогда, никогда не будут больше мучить стариков. Наконец она успокоилась и задремала.

Сквозь слипающиеся ресницы Славка видела проплывающие зыбкие фигуры, золотые лепешки огней, буфетчицу в кружевной наколке. Она то наплывала смутной горой, то уходила далеко-далеко, уменьшалась до куколки, словно перед Славкой кто-то настраивал бинокль. Славка сонно улыбалась, насильно расширяла глаза и видела пивные кружки с пенными шапками, дымящуюся цепь сосисок, поддетую вилкой, тарелки с бутербродами. Она закрывала глаза, море далекого шума колыхало ее, несло к островам, заросшим пальмами. С островов пахло лимонами, копченой колбасой, сыром, листья на пальмах звякали, как монеты. А радостное удивление все усиливалось, и, наконец, Славка исчезла, растворилась, жило только это удивление. Несколько раз она просыпалась от непонятного счастья и сонно шептала Асе непослушными пухлыми губами:

— Это ничего, что мы спим на вокзале. Это даже интересно. А вообще-то все здорово. И обязательно все будет хорошо...

Снова над головой щелкнуло, и на колени Славки упала синяя резинка.

Славка нашла в кармане конфету, не открывая глаз, откусила половину, а другую сунула в рот Асе.

— Я ничего не говорю, — доносился шепот Аси. — Только уж очень длинная ночь.

— Это хорошо, если жизнь длинная... И я тебя люблю. А ты? — И Славка, досасывая конфету, уже не могла понять: сказала она это или подумала?

Потом склонялись к ней какие-то добрые лица, улыбнувшись, они расплывались мутными пятнами, кто-то что-то ей говорил — не то советовал, не то звал куда-то, — подходила какая-то махонькая девочка, у нее были такие шелковые кудряшки, и такой маленький задорный носик, и такие малюсенькие зубки, что Славке очень захотелось поцеловать ее в ямочку на щеке. И снова, просыпаясь, она не могла понять: было это все на самом деле или только приснилось. Очнулась она от этого желания поцеловать ребенка.