Адыл Якубов - Тревога Страница 6

Мутал сразу догадался: это один из чабанов, недавно ускакавший в кишлак за вином к праздничному столу.

Вскочив на ноги, Мутал бегом пустился вниз по склону. Подошвы сапог скользили на плоских камешках, незаметных среди густой травы. Приблизившись к ограде, он увидел Муборак, выходившую из юрты, крикнул весело:

— Вино на горизонте!

— Зато ужин на столе! — засмеялась она. — Идите полюбуйтесь.

Видимо, она сама хлопотала и на кухне и у стола — смуглое лицо разрумянилось, и еще более оживленными, чем обычно, казались большие темные глаза под сросшимися бровями.

Вдвоем они вошли в юрту. Все было готово к празднеству: пол устлан коврами, у стен подушки. А посреди, на низких столиках, составленных звездой, — блюда с жареной бараниной, гусями, курами. Стопками сложены еще теплые, с тонкой румяной корочкой лепешки, только что извлеченные из тандыра — земляной печи.

— Замечательно! — похвалил Мутал. — Я всегда думал, что партийная работа — ваше призвание, но сейчас…

— Уж не собираетесь ли назначить на кухню? — снова засмеялась Муборак.

— Будь в моей власти, сделал бы опыт.

Они стояли, перешучиваясь, у входа в юрту. И оба одновременно увидели, как всадник в белой рубахе скатился с ближайшего склона, скрылся на минуту в кустарниках, потом показался совсем близко. Вот он спешился; ведя коня в поводу и не сняв ковровый хурджум — переметную суму, торопливо зашагал к усадьбе. Копь казался заморенным до предела, а у парня рубаха прилипла к мокрой спине, и на загорелом широком лице его Муталу почудилось беспокойство. Несколько чабанов подбежали к прибывшему; он им стал что-то возбужденно рассказывать. Почуяв недоброе, Мутал тоже направился к парню. Откуда-то сбоку подошел старик табунщик, сказал, не глядя в глаза председателю:

— Чабаны собрались… И трактористы подходят. Подавать плов?

— А что он там рассказывает? — кивнув головой в сторону прибывшего, спросил Мутал.

— Да… Поесть-то ведь надо! — Старик махнул рукой, отвернулся.

В это время к юрте подошли остальные. Все по-чему-то молчали. Заговорил опять старик:

— Машина, которую ты, председатель, в район отпустил… Она и перевернулась. В лощине за Чукур-Саем… — Потом он подошел к Муталу, добавил тихо: — Поезжай скорее, сынок. Может, успеешь…

Мутал отпрянул от старика, машинально расстегнул пуговицы на вороте рубашки. Над горами, там, где село солнце, облака сгустились и потемнели, края их окрасились в багровый цвет. Только теперь Мутал почувствовал, как похолодало в долине.

Около юрты собрались женщины, табунщики, подошли трактористы. Шофер председательской машины Тахир наливал воду в радиатор. Один из чабанов поил лошадь парня в белой рубахе. Сам он стоял в стороне. Мутал жестом подозвал его.

— Есть жертвы?

Тот склонил голову, тяжело вздохнул.

— Ну?.. — Мутал почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

— Женщина эта, молодая… — Парень переминался с ноги на ногу, пряча глаза от председателя. — Бригадир то есть…

— Шарофат?!.

— Вот-вот… Вроде при смерти. Остальные трое ничего. Всех уж в больницу отвезли.

Ничего не видя вокруг, не чувствуя под собой Ног, Мутал сделал несколько шагов к машине. «Шарофат! — стучало в мозгу. — Шарофат при смерти!..»

— Поехали! — махнул он рукой Муборак, застывшей у входа в юрту.

Они сели в машину. Муборак вспомнила, что по дороге сюда Мутал рассказывал ей о стычке с шофером. Он волновался, но она подумала: «Пустяки!» И вот как все обернулось!.

На повороте Мутал не успел схватиться за поручень и сильно ударился лбом о стойку внутри крытой брезентом кабины. Искры посыпались из глаз. Но он даже не заметил боли.

«Шарофат… Шарофат при смерти!.. Все к черту! Только бы она осталась жива!»

Каких-нибудь шесть часов назад она вошли к нему, постукивая высокими каблучками праздничных сапожек. нарядная, улыбающаяся. Совсем молодая — и все-таки Мутал прошедшей зимой уверенно выдвинул ее на пост бригадира вопреки противодействию и своего заместителя Палвана и Валиджана, ее мужа. Они только осенью поженились… Мутал с радостью видел, что не ошибся: молодой бригадир обнаружила не только энергию и сметку в работе, но и умение обходиться с людьми и старше и опытнее себя. Полгода не сравнялось, как она стала бригадиром…

Теперь, на обратном пути, по-новому представлялось то, что произошло днем.

Едва он пришел от праздничного стола в правление колхоза, собираясь, в Чукур-Сай, вбежала Шарофат. Чуть извиняющимся тоном она спросила: нельзя ли получить машину, чтобы с друзьями съездить в районный центр, на свадьбу к родственнику. Мутал почти не колебался: праздник, а к тому же дела в бригаде Шарофат шли отлично. И он разрешил взять дежурную машину. Шарофат убежала довольная, но спустя минуту к нему вошел Султан, шофер этой машины. Он, видать, изрядно накачался за праздничным столом — от него за пять шагов несло спиртным, на раскрасневшемся лице застыла развязно-беспечная улыбка.

— Ты что?! — сузив глаза, подался к нему Мутал. — Забыл, что дежуришь?

Султан вовсе не был отъявленным грубияном. Но тут, что называется, сорвался.

— Если охота покричать, — он сверкнул оскалом зубов, — то на свою жену кричите! А мне плевать, что вы председатель, ясно?! — И круто повернулся, зашагал к выходу.

— Нет, погоди! — Мутал, догнав Султана у двери, крепко взял его за плечо.

Тот вывернулся — в руке у председателя остался клок рубахи. В то же мгновение между ними, точно из-под земли, вырос Набиджан, младший брат Султана.

— Оставьте его, Мутал-ака!.. Этого пьяного болвана! — быстро-быстро заговорил он и, схватив брата за руки, стал выталкивать из кабинета.

Султан, оскалив зубы, задыхаясь, старался вырваться, бормотал ругательства. Набиджан ловко выхватил у брата из кармана ключи от машины, снова обратился к председателю:

— Можно, я сам поеду? Разрешите?

Мутал на секунду задумался. Набиджан, окончив восемь классов, уже третий год работал в гараже вместе с братом. Не раз Мутал видел его и за рулем.

— Хорошо, поезжай. Смотри только, людей повезешь…

…Уже после он вспомнил: когда Султан закричал на него, откуда-то появилась Апа, за ней Тильхат. А в окне, если только он не ошибается, на мгновение показалось лицо Валиджана, мужа Шарофат. Наверное, поэтому так обрадовался Мутал появлению Набиджана и так легко, необдуманно дал разрешение на выезд.

Откуда же оно, это преступное легкомыслие?

Эти мысли неотступно сверлили мозг. Лишь время от времени, будто очнувшись, Мутал бросал взгляд на дорогу. Ему казалось, что машина черепахой ползет со склона на склон. А вот она словно катится по краю ущелья, готовая опрокинуться.

И опять, точно бурав, впивается в мозг: «Неужели от успехов и похвал закружилась голова? А что ты особенного сделал, каких успехов добился. Мутал Каримов, товарищ председатель?»

Вспомнилось отчетное собрание прошедшей зимой. Колхозники говорили в один голос: «С новым председателем хозяйство окрепло. Молодец он, да сопутствует ему и дальше успех!» Несколько дней после этого он, что называется, от радости не знал, куда ногой ступить.

Недавно, уже весной, его опять похвалили — на бюро райкома. Отметили, что Мутал как следует взялся за механизацию сельского хозяйства, за улучшение быта женщин, а главное — вплотную подошел к решению проблемы кормов, подняв целину в Чукур-Сае. Вспомнили и другие его добрые дела. В заключение первый секретарь райкома Муминов сказал, что даже опытным руководителям есть чему поучиться у молодого председателя.

После этого — Мутал отлично помнит — он ходил, исполненный какой-то петушиной гордости; казалось, нет в мире дела, которое было бы не по плечу. Оттого-то, наверное, и закружилась голова.

— Прямо в район поедем? — неожиданно спросила Муборак.

Мутал не сразу пришел в себя.

— В район поеду я один. А вам лучше бы в кишлак, к людям. Я постараюсь вернуться быстро, — добавил он. — Если обстоятельства позволят… А вы, прошу, побывайте в семьях пострадавших. Словом, помогите…

Муборак молча кивнула. После она еще раза два поворачивалась к нему, хотела что-то сказать, но видела: председателю не до разговоров.

— Вы меня у фермы ссадите, — сказала она наконец. — Оттуда я на лошади доберусь.

Но еще не доехав до фермы, у развилки, дорог они вдруг увидели свет фар. Тахир, слышавший разговор, остановил машину. Свет приближался, затем послышался рокот мотора без глушителя, перебиваемый каким-то скрежетом, звоном. Наконец из темноты вынырнула «Волга». Одного переднего крыла у нее не было вовсе, другое — притянуто проволокой. Машина, круто затормозив, остановилась. Невысокий, сутуловатый, но крепкий парень — рубаха беспечно расстегнута почти до пояса, на затылке едва держится мятая кепка — вышел из кабины.