Павел Далецкий - Концессия Страница 7

Он поехал в Токио и получил аудиенцию у господина Иосида, министра иностранных дел. Он изложил ему свою программу борьбы, и министр одобрил ее.

Аудиенция происходила в частном доме, куда министр уединился для приведения в равновесие своих мыслей и чувств.

Иосида сидел на низком диванчике, босой в просторном кимоно, потомок старого дворянского рода, ветеран войны 1904—1905 гг., раненный в бою под Ляояном.

В те годы Иосида думал, что оружие — это сабли, винтовки, пушки, а война — движение батальонов, уничтожающих противника и, в свою очередь, уничтожаемых противником... О деньгах тогда он думал с презрением. Солдат, японец и деньги — были для него понятия несовместимые.

С тех пор прошло 25 лет. Как все изменилось в мире и прежде всего в Японии!

Как изменчива человеческая душа!

Иосида теперь думает о деньгах совершенно иначе.

И о войнах он думает иначе.

Воевать могут не только генералы, но и рыбопромышленники... К этой истине не так-то просто было прийти члену старого дворянского рода Японии.

Может быть, ни в какой другой стране не презирали так купцов всех видов и рангов, как когда-то в Японии.

Времена, времена! Как изменчивы времена и как изменчивы люди!..

— Я буду вас поддерживать во всем, — сказал Иосида. — Иногда армии оставляют поля битв.

— Я не оставлю никогда, — отрезал Яманаси.

Фраза была грубовата, но она понравилась Иосиде. Он засмеялся и в течение нескольких минут смотрел в щель от раздвинутой сёдзи. В саду около пруда сидел на корточках мальчик и сооружал дома из раковин и цветных камешков. Черная голова мальчика, его голая загорелая спина, зелень кустов и темнота воды — все это понравилось министру. Он снова рассмеялся:

— Иногда армии оставляют поля битв, и тогда в бой вступают другие силы... Я буду вас поддерживать.

Яманаси вернулся в Хакодате.

Всякая война требует единства плана и командования. Одни фирмы были решительны, другие нет; одни не опасались ничего, надеясь на японскую армию и ненависть многих правительств к большевикам, другие, несмотря на все это, боялись, ибо, наблюдая события последних лет, они пришли к выводу, что Советская Россия есть явление нового, ни с чем не сравнимого порядка, и обычные соображения к ней не применимы.

Яманаси созвал совещание рыбопромышленников. Он выступал в начале его, в середине и в конце. Он звал к выполнению великой японской миссии, которая заключалась в том, что японцы должны быть везде и им должно принадлежать всё. Он был признанным лидером совещания, его слушали, с его мнениями соглашались, его ненавистью заражались.

На этом совещании возникла «Рорё Суй-сан Кумиай» — «Ассоциация японских рыбопромышленников в советских водах», куда вошли наиболее значительные фирмы.

Яманаси-сан окончательно почувствовал себя полководцем покорных, дисциплинированных армий. Он готов был наступать на большевиков, на Америку и на тех из соотечественников, которые по каким-либо причинам не понимали высокой государственной мудрости «Мицу-коси». Непонимающими были многочисленные мелкие рыбопромышленники, оставшиеся за бортом объединения.

Яманаси предложил им вступить в «Рорё» на неприемлемых для них условиях: они теряли всякую независимость и становились даже не пайщиками, а просто служащими ассоциации.

Они пытались возражать: правда, они еще не успели разбогатеть... Но они — японцы!

Однако этот аргумент не подействовал на Яманаси.

Он знал, что через год, через два он затянет на их шеях петлю, и они согласятся.

Советско-японская рыболовная конвенция двадцать восьмого года вступала в действие в двадцать девятом году. Ее основой была — сдача рыболовных участков с публичных торгов.

Свободные торги! Свободные для японцев и для русских! Этот пункт волновал всю рыбопромышленную Японию.

Яманаси волновался чрезвычайно. «Мицу-коси» владела восемьюдесятью процентами всех участков. Что же будет, если в торгах примут участие русские? Кто поручится, что они не захватят японских рыбалок? И потом, мало ли что может произойти во время свободных торгов?

Остальные члены «Рорё» боялись не столько русских, сколько самой «Мицу-коси».

И только мелкие фирмы, не вошедшие в ассоциацию, которым терять было нечего, хотя и беспокоились, но вместе с тем и радовались. Они ждали для себя от торгов каких-то перемен к лучшему.

Еще недавно покорные союзники стали роптать, появлялись самые невозможные мысли и предложения, а незадолго до торгов какой-то борзописец открыто обстрелял Яманаси в передовой «Рыболовного вестника», заявив, что права, установленные Портсмутским договором, не монополия «Мицу-коси», которая стремится сохранить во что бы то ни стало свои тридцатипятипроцентные дивиденды.

Что он хотел сказать? Во всяком случае, было ясно, — он нападал на Яманаси.

Тогда перед лицом самого страшного — взаимной распри — Яманаси послал вежливое письмо в Хабаровск и в Москву, в котором изложил свои взгляды на пункт о свободных торгах.

«Этого совершенно не требуется при добрососедских отношениях, — писал он. — К чему ненужная конкуренция и ажиотаж? Цены и так могут быть по взаимному соглашению подняты».

Советское правительство не менее вежливо ответило, что добрососедские отношения никак не могут нарушиться оттого, что будут выполнены те пункты конвенции, выполнять которые обязались как Советский Союз, так и Япония.

Отказ советского правительства возмутил все чувства Яманаси. Он поехал к Иосиде, но министр был в отпуске, купаясь неведомо где в горячих источниках.

Тогда Яманаси собрал своих единомышленников, они совещались несколько дней, обдумывая тот убийственный для советского правительства шаг, который следует предпринять.

О решении «Рорё» ходили различные слухи, пока, наконец, в прессе, поддерживающей ассоциацию, не появились статьи, призывающие всех японских рыбопромышленников бойкотировать торги. Тогда стало ясно, что оружие, избранное Яманаси, — бойкот! В Хакодате прошли бурные собрания акционеров. Яманаси выступал во всей неопровержимости требований единого национального фронта.

Действовали не столько аргументы, сколько авторитет «Мицу-коси». И хакодатские промышленники согласились, что, действительно, каждая фирма владеет участками в течение ряда лет, обросла инвентарем, заводами, — что же получится, если участки начнут переходить из рук в руки?!

Ассоциация объявила бойкот торгам.

Первые торги состоялись без участия японцев. Яманаси втайне ждал недоумевающих, приглашающих, просящих телеграмм советского торгпредства, но ничего этого не было. Наоборот, торги протекли как ни в чем не бывало, и русские рыболовные организации заторговали многие участки, ранее принадлежавшие японцам.

«Рыболовный вестник», представлявший враждебные руководству «Рорё Суй-сан Кумиай» круги, снова открыл поход, и тот же борзый журналист появился на передовой линии.

«Чего хочет достигнуть почтенная «Мицу-коси» и под ее руководством ассоциация японских рыбопромышленников? — издевался этот писака. — Уступок России? Другими словами, нарушения ею конвенции? Но какой смысл России нарушать конвенцию? Россия — не Монако, которая живет доходами со своего игорного дома, Россия не живет доходами от участков, сдаваемых в аренду нашим рыбопромышленникам. Она их не сдаст и займется своими делами. В результате тысячи японских рабочих останутся без заработка, японское население без здоровой дешевой пищи, десятки жизнеспособных фирм прекратят существование, и завоеванные английские рынки опять перейдут к Америке».

Когда Яманаси понял, что бойкот не устрашил Советский Союз, он испугался сам. Испугался впервые за много лет. «Десятки жизнеспособных фирм», входящих в «Рорё», готовы были поднять мятеж: они стояли на краю гибели! Через неделю будет второй круг торгов, и они потеряют все.

Яманаси с некоторого времени в самых лойяльных газетах стал находить недвусмысленные карикатуры по своему адресу, а дома с каждой почтой получал по нескольку изящных конвертов всегда нового формата. Когда он их вскрывал, там оказывалось одно и то же: превосходно, мастерски выполненное изображение Яманаси, страдающего запором.

Что хотел выразить автор карикатуры? Во всяком случае, он издевался.

Яманаси послал Иосиде письмо. Он сожалел, что не может лично повидать министра, затерявшегося среди многочисленных горячих источников страны, и взывал к нему об обещанной помощи.

Потребовать! Заставить! Принудить советское правительство отказаться от свободных торгов.

Яманаси не сомневался в успехе своего письма. Он нетерпеливо ждал ответа.

Ответ не замедлил прибыть за подписью самого Иосида. Министр настоятельно советовал ассоциации принять участие во втором туре торгов, для чего немедленно выехать во Владивосток.