Мамед Ордубади - Подпольный Баку Страница 8

Рабочие кварталы являли собой унылую картину: низенькие лачуги с крошечными кособокими оконцами, из которых на улицу падал неяркий, желтоватый свет. Окна напоминали тусклые человеческие глаза. Каменные заборы возле домов то были низкие, чуть ли не на уровне земли, то вдруг сменялись высокими, глухими стенами, выложенными из неотесанного известняка. Стены всех плоскокрыших домов, которые то и дело попадались на глаза, казались черными и будто вросли в землю.

Рядом с нефтяными вышками и заводскими трубами приземистые дома рабочих выглядели особенно невзрачными, если не сказать — убогими.

На порогах этих домов стояли женщины с изможденными безразличными лицами в ожидании своих кормильцев. Тут же у лачуг бегали или копались в земле дети — полуголые, рахитичные, худые — кожа да кости.

Шагая по улице поселка, Павел думал: «Нет, не случайно рабочие поднимаются на борьбу с хозяевами. Им есть за что бороться. К тому же они не рискуют ничего потерять!»

У дома Сергея Васильевича Аскер сказал Павлу:

— Здесь живет человек, который с восемнадцатилетнего возраста, в течение сорока лет отдает силу своих рук ненасытным хозяевам. Положение этой семьи может служить как бы зеркалом, в котором отражается судьба любой рабочей семьи. Это и наше будущее, Павел, — нищета, голод, безысходность!…

Отворив калитку, они вошли в небольшой дворик, огороженный старыми проржавевшими до дыр листами железа.

Несмотря на вечерние сумерки, Павел разглядел в глубине двора несколько желтоватых подсолнухов.

В сарайчике, сколоченном из фанеры и досок, находилось немудреное хозяйство Сергея Васильевича.

Анна Дмитриевна, его жена, только что вернулась домой — она помогала своей подруге, работавшей кухаркой в особняке управляющего нефтепромыслов Манташева.

Приход гостей заставил хозяев дома отвлечься от невеселых мыслей, вызванных отказом дирекции женской гимназии удовлетворить просьбу Жени, мечтавшей сдать экстерном экзамены на аттестат зрелости.

Женя покрыла стол старенькой, протертой во многих местах клеенкой, принесла закипевший самовар.

Стаканов было только три, поэтому пить чай пришлось по очереди. Не хватило для всех и стульев. Аскер и Айрапет примостились на сундуке.

Павел, извлекая из-за пазухи брошюру, которую они намеревались прочесть, бросил взгляд на Женю, затем вопросительно посмотрел на хозяина дома.

Сергей Васильевич понял: молодой рабочий колеблется, можно ли читать при Жене.

— Не беспокойся, — сказал он. — Моей дочери приходится часто читать запрещенную литературу. Все это интересно ей.

— Тогда начнем, — улыбнулся Павел. — Книжка называется «Кто чем живет?»

Когда брошюра была прочитана, Сергей Васильевич сказал:

— У нас в Балахано-Сабунчинском районе проживает много революционно настроенных рабочих. Мне бы хотелось прямо сейчас пригласить сюда некоторых из них. Ребята познакомятся с вами, а вы их познакомите с интересной литературой.

Гости одобрили предложение Сергея Васильевича.

— Женя, — обратился он к дочери, — сходи, пожалуйста, к Заркярову, Брагину и Андрею, попроси их зайти к нам. А если не испугаешься долгого пути, добеги до Кудрата и Насира, пусть и они придут. — Затем, обернувшись к Павлу, добавил: — Заркяров работает у Манташева, Андрей — у братьев Нобель, а Брагин — на «Молоте».

Женя, набросив на плечи платок, вышла.

Сергей Васильевич подсел к столу, ближе к гостям, и заговорил:

— Сейчас мы, бакинские рабочие, не представляем собой значительной силы, ибо разобщены. Однако я уверен, пройдет немного времени, и пролетариат Закавказья станет мощной, сплоченной организацией. Вы, ребята, народ молодой и энергичный. Но и вам трудно. Вы, как и все, тащите на себе ярмо эксплуатации, гнета. Конечно, молодым легче сносить трудности, чем нам, старикам. Вижу, борьба не страшит вас. Решительность — ценная черта характера, но рассудительность и осторожность не менее полезны. Я живу в Баку с 1867 года. В молодости был крепким, сильным парнем. В то время машин совсем не было. Нефть добывали вручную, из глубоких колодцев. Хозяин, принимая рабочего колодезным, устраивал ему своеобразный экзамен: если рабочий в течение десяти часов без передышки поднимал из колодца тяжелые ведра с нефтью, его на работу брали. Спустя два года после моего приезда в Баку здесь начали появляться иностранные концессии. Нефть стали добывать новым способом, так, как это делается сейчас. Прежде нефтяные хозяева платили рабочему, когда им вздумается. Не хотели — и вовсе не платили. Случалось, рабочие по полгода не получали заработной платы. На нефтепромыслах были особые лавочки, в которых мы покупали по талонам черный хлеб. Бакинские рабочие протестовали против таких порядков, происходили частые столкновения с хозяевами. Те, видя такое положение, начали увольнять местных рабочих, и брать вместо них переселенцев из Ирана и России, которые были более покорны. Этим и объясняется то, что сейчас в Баку среди рабочих много русских и армян. Переселенцы из России, Ирана и Армении вынуждены были сносить издевательства хозяев. Голодая, они молчали из боязни остаться без работы, — для них это означало смерть. Для местных жителей, особенно для крестьян, потеря заработка не была столь страшна, ибо многие из них могли пойти работать на свой земельный участок, в свое хозяйство. Труд переселенцев был выгоден хозяевам во всех отношениях. К примеру, рабочего из Ирана, который начинал протестовать против несвоевременной выдачи заработной платы, можно было убить в нефтяном колодце руками наемного палача — кочи, и никто не разыскивал убийцу. Расправиться же с местным рабочим подобным образом было труднее и опаснее, так как его родственники начинали тяжбу против хозяина.

Пришли Заркяров, Брагин и Андрей, Сергей Васильевич познакомил их со своими гостями.

Вначале разговор шел о всяких пустяках, постепенно заговорили о рабочем движении.

— Бесспорно одно, — сказал Павел, — Баку можно считать рабочим центром на Кавказе. Однако, несмотря на это, рабочая организация Тифлиса гораздо сплоченнее нашей. Безрезультатность наших стихийных выступлений, которые неизменно заканчиваются победой хозяев, — есть следствие нашей неорганизованности и отсутствия руководящего рабочего ядра. До тех пор, пока рабочие не будут объединены, пока в наших словах, мыслях и делах не будет единства, мы не сможем достигнуть того, чего желаем. Неорганизованность, стихийные выступления способствуют еще большему закабалению рабочих хозяевами. Кто не знает, что бакинские рабочие в своем большинстве — это разорившиеся крестьяне, пришедшие в город на заработки, выходцы из Ирана, бежавшие от гнета своих ханов, армяне, не вынесшие произвола помещиков, это татары и русские, приехавшие в Баку с берегов Волги, из Саратова, Симбирска и других городов России? Наиболее отсталые среди бакинских рабочих — это татары и иранцы. Приехав в Баку, они продают свой труд почти за бесценок. Нефтяные хозяева, пользуясь отсталостью рабочих, разжигают среди них религиозную и национальную вражду и тем самым еще больше разрушают их единство. В Баку, как и в других местах Закавказья, религиозный фанатизм является наипервейшей преградой на пути сплочения рабочих. Для того чтобы объединить рабочих, нужно создавать социал-демократические кружки. В них надо вовлекать по возможности больше рабочих — азербайджанцев, татар, иранцев…

Когда Павел умолк, в комнате с минуту царило молчание.

— Сможем ли мы сплотить тысячи рабочих в единую организацию? — спросил Андрей. — Создание политических кружков — дело нелегкое.

Женя перебила Андрея:

— Если все присутствующие здесь, а также все остальные наши друзья, будут едины в своих мыслях и действиях, уверена, нам удастся привлечь на свою сторону многих бакинских рабочих.

Сергей Васильевич одобрительно улыбнулся дочери:

— Верно, Женя, верно. Надо действовать! Говорят, под лежачий камень вода не течет. За моими плечами большой жизненный и рабочий опыт. Я хорошо знаю душу рабочего человека. Каким бы неорганизованным он ни был, в сердце он все-таки стоит за определенный порядок, за дисциплину. Рабочие заинтересованы в сплоченности. Такая форма рабочей организации, как политический кружок, явится для трудового человека приятной новинкой. Рабочим осточертела скотская жизнь. Они всей душой будут приветствовать создание подпольных политических кружков — основу крепкой социал-демократической организации. Усиление эксплуатации, безграничная жадность хозяев, которые обнаглели до предела, помогают пробуждению политического сознания даже у самых отсталых и темных рабочих. Поверьте мне, товарищи, на каждом заводе и нефтепромысле, в каждом рабочем коллективе мы найдем единомышленников и сторонников. Однако не следует забывать: капиталисты ищут предателей в рабочей среде. С помощью обмана они вербуют среди отсталых рабочих провокаторов и шпионов. Поэтому, привлекая того или иного рабочего на свою сторону, мы должны хорошо проверить его, быть уверенными в нем!