Хосе Альдекоа - Современная испанская новелла

ПРЕДИСЛОВИЕ

Рассказ в Испании — древний и поистине демократический литературный жанр, уходящий своими корнями в фольклор, а потому вобравший в себя народную мудрость, веселое озорство, практическую сметку. На заре нового времени в XIV в. дон Хуан Мануэль создал своего «Графа Луканора» — сборник поразительно изящных, блестяще написанных новелл. Верным спутником «Дон Кихота» и любимым детищем Сервантеса были «Назидательные новеллы». Корифеи испанского театра Лопе де Вега, Тирсо де Молина тоже отдали дань рассказу, а в XIX‑XX вв. в этом жанре выступали такие выдающиеся писатели, как Бенито Перес Гальдос, Висенте Бласко Ибаньес, Мигель Унамуно.

Новеллистическая традиция жива в Испании и по сегодняшний день. Свидетельство тому — сборники, ежегодно выходящие в свет, и отдельные рассказы, публикуемые в газетах и журналах, многочисленные конкурсы и премии за лучшее в этом жанре произведение. Однако пока мы знаем испанский рассказ хуже, чем роман.

В Советском Союзе опубликованы сборники Камило Хосе Селы, Виктора Мара, рассказы Аны Марии Матуте, Хуана Гойтисоло; в 1965 г. вышла в свет «Испанская новелла XX в.», вот, пожалуй, и все, если не считать некоторых журнальных публикаций. А между тем за последние 10–15 лет в литературной жизни страны наметились существенные перемены: появились новые имена, произошло в буквальном смысле слова возрождение литературы на каталанском языке; в творчестве ряда писателей усилились критические тенденции; благодаря общенациональной борьбе против режима Франко до известной степени ослабло давление цензуры. Все это во многом определило отбор рассказов для данного сборника, продолжающего линию упомянутой антологии. В него включены в основном вещи, написанные в 1955–1968 гг. и по преимуществу опубликованные в последних изданиях.

Всего в сборнике помещены произведения тридцати писателей, принадлежащих к разным поколениям, от начинавших еще в 20–х годах до тех, кто совсем недавно выступил на страницах газет и журналов. Словом, мы стремились как можно полнее представить современный испанский рассказ. Однако объем книги ограничен, поэтому читатель не найдет здесь имен Хуана Антонио де Сунсунеги, Камило Хосе Селы, Альфонсо Гроссо, Хуана Гойтисоло и других, уже знакомых ему по русским переводам, зато узнает многие имена, до сих пор у нас неизвестные.

Новеллы сборника не похожи одна на другую: здесь и бытовые зарисовки, и психологические этюды, и полные драматизма миниатюры, и забавные жанровые сиены, и новеллы — портреты. Но есть у них и общее. Как правило, авторов не интересует сюжет, приводящий к неожиданной развязке, они не стремятся морализировать, а лишь свидетельствуют, повествуют без назидания, так, чтобы сам читатель мог сделать тот или иной вывод.

Однако главное, что сближает большинство писателей, представленных в этом сборнике, — их отношение к действительности, к тоталитарному режиму, пагубно влияющему на все стороны испанской жизни. Франкизм оказался неспособным самостоятельно решать важнейшие социальные и экономические проблемы. Но он же оказался бессильным подавить стремление народных масс к свободе, к самосознанию, лишить их права мыслить.

«Перефразируя слова Брехта, — писал один из прогрессивных испанских критиков, — мы можем сказать, что молодые испанские писатели определяют свои творческие позиции, исходя из потребностей борьбы с фашизмом»[1].

Отсюда гражданственность, острое чувство современности, внимание к насущным социальным проблемам, отличающие прогрессивных испанских художников, их бунт против всякой официозности, гуманизм, демократичность, критическое отношение ко всем институтам буржуазного общества.

Подобная позиция в известной степени определяет тематику современного рассказа. Писателей интересует положение крестьян, быт рабочих и обитателей городских окраин, мелких чиновников. Нередко они обращаются к прошлому, и прежде всего к событиям гражданской войны.

Одно из центральных мест в современном рассказе занимает деревня. И это не случайно. Крестьянская тема традиционна для Испании, ей посвящены произведения многих художников былых времен, не утратила своего значения она и сегодня. Испанию по-прежнему можно назвать крестьянской страной, и по — прежнему в ней не только существует, но и увеличивается разрыв между уровнем жизни в городе и деревне. Крестьянские пареньки щеголяют с транзистором, во многих домах смотрят передачи Мадридского телевидения, но, как и раньше, испанский крестьянин не в состоянии прокормить свою семью. Своеобразная нищета атомного века, который к обычным заботам крестьянина прибавил новые. Рушится прочно сложившийся уклад жизни. В поисках работы, спосного существования миллионы людей бросают родные места, уходят в город, эмигрируют.

С середины 50–х годов деревня привлекает особое внимание испанских писателей. Для них судьба деревни — это судьба самой отсталой, самой страдающей и все еще весьма многочисленной части народа. В произведениях различных авторов деревенская тема предстает перед нами в различных аспектах. Одни воссоздают косный быт крестьянина, мир которого ограничен полем и домом (как Мауро Муньис в своем «Празднике»), Другие (например, Хулио Эскобар в рассказе «Ребенок прежде всего») стараются постичь природу консервативного крестьянского мышления, суровых нравов, собственнической морали.

Для каталонского писателя старшего поколения Хуана Себастьяна Арбо, пишущего на каталанском и испанском языках («Проклятая смоковница», «Мой брат Кико»), характерно стремление к психологическому анализу. С любовью, очень тщательно рисует он внутренний мир своих персонажей, объясняет мотивы их иногда неожиданных поступков, обнаруживая за внешне спокойным течением повседневной жизни скрытый драматизм.

Однако наиболее характерной темой для испанской литературы о деревне 60–х годов является тема исхода. Столь не похожие друг на друга Рикардо Доменеч, Родриго Рубио, Мауро Муньис и многие другие вновь и вновь возвращаются к этой проблеме, которая была поднята десятилетие назад. В новелле Доменеча «Письмо» старый подепщик — лесоруб, никогда не уезжавший из родных мест, после мучительных раздумий отправляется в город к старшему сыну. За четверть века в своей полуразвалившейся хижине он ничего не накопил, кроме нескольких старых бутылок, жестянок да горы тряпья. Но здесь он вырос, здесь его дом. Все хорошее, что у него было, было здесь. И так же, как этот старый поденщик, снимаются с насиженных мест герои Родриго Рубио. Бредут по стране в поисках работы молодые ребята у Мауро Муньиса, ничего не видя, ни о чем не думая, не отвечая на приветствия, измученные, обессиленные.

Луиса Гойтнсоло, Франсиско Канделя, Хулио Товара больше интересует город, и герои их — рабочие, маленькие люди, перебивающиеся случайными заработками, вчерашние крестьяне, неудачливые чиновники — те, кто отвергнут обществом. Существование этих людей уныло, полно мелких повседневных забот, от которых никуда не уйти, им надоела эта жизнь с постоянной нехваткой денег, с изматывающей работой, с вечной зависимостью от власть имущих, от полицейского, от падре, от каждого, кто хоть на ступень поднялся выше по служебной лестнице. Эти новеллы пронизаны ощущением неблагополучия, неустроенности, назревающей катастрофы.

Бесконечно одинок старый садовник в новелле Луиса Гойтисоло «Цветник», на глазах которого под колесами автомобиля погибает жена. Однако по — прежнему мчатся по шоссе машины, недавние свидетели драмы вернулись к своим делам. Гибель старухи — лишь незначительный эпизод в жизни большого города. Никому не нужен старый, некогда знаменитый актер из новеллы «Время и память» Фернана Гомеса, доживающий свои дни в богадельне, в окружении таких же немощных и тоже никому пе нужных людей.

Именно в городе с особой силой проявляется один из основных конфликтов капиталистического мира — противоречие между личностью и обществом, отчуждение человека, безразличие общества к человеку, тенденция к нивелировке, превращению индивидуума в некий стандарт, освобожденный от мыслей и эмоций.

В рассказах о мелких служащих, пожалуй, наиболее остро встают эти проблемы. Испания всегда была страной бюрократической, при франкизме же ее чиновничий аппарат чудовищно разросся. Современный испанский чиновник — точно подогнанная безотказная деталь огромной безликой машины. И поэтому, когда молоденький служащий в новелле Фернандеса Косеро «Вслед за мертвецами» вдруг пытается бунтовать, отказываясь от повышения, потому что ему придется пересесть на место, где не бывает солнца, — это даже не вызывает возмущения: начальству такое поведение просто непонятно. Немыслима хоть какая‑нибудь самостоятельность стандартного винтика, который по самой своей природе не может иметь собственное мнение, тем более протестовать. И бунт скоро закапчивается прозаическим расчетом: сколько еще остается ступеней до стула заместителя директора.