Даниэла Стил - В тихой гавани

Даниэла Стил

В тихой гавани

Тому, который стал для меня и тихой гаванью, и бурными штормами, с любовью и надеждой на то, что хорошие времена настанут и ветер стихнет хотя бы ненадолго.

А также в благодарность за то, что он всегда с таким пониманием относился к моему творчеству.

А также ангелам

Рэнди, Бобу, Джил, Коди, Полу, Тони, Юнис, Джейн и Джону.

С любовью,

Даниэла Стил

Десница Божья

С неизменным трепетом,благоговением,страхоммы встречаемсяс заблудшими душами,забытыми и заледеневшими,изломанными и презренными,и только случайно,очень редко, чистыми.Они высыпают на улицы,у них все еще чистые волосыи свежевыбритые лица,но не проходит и месяца,как мы становимся свидетелямиразрушительного действия времени,те же самые лица уже не узнать:одежда их превратилась в лохмотья,и души их изорваны в клочья,как их рубашки,как ботинки.Как их глаза…И тогда я иду к мессепомолиться за них,прежде чем мы уйдем,как матадоры, что выходят на арену,никогда не зная, что сулит этот вечер:восторженный прием или отчаяние,опасность или смерть,им или нам?Моя безмолвная молитваидет от самого сердца,а затем мы уходим,и смех звенит вокруг нас,словно колокола,а мы смотрим на лица,на тела,на глаза, которые разглядывают нас,теперь они знают нас,они бегут,и мы выскакиваем сноваи снова,волоча за собой тяжелые чемоданы,чтобы купить им еще один день,еще одну ночь под дождем,еще один час в холоде.Я молилась за вас…Где же вы были?Я знала, что вы придете,до нитки промокшие под дождем,в рубашке, которая прилипла к телу,их боль, их радостьсмешаются с моими.Мы — кибитки, переполненныенадеждой так сильно,что мы и сами не в состоянии этого понять,наши руки сплетаются,наши взгляды встречаются,Боже, благослови их,тихо поют голоса,пока сами они уходят,одна рука, одна нога,один глаз, один миг,одна жизнь, которую они толькона мгновение разделяютс намина этих улицах,а потом мы уходим,а они остаются,навсегда остаются в нашей памяти:девушка с лицом, сплошь покрытымструпьями,одноногий юноша под моросящим дождем —его мать рыдала бы, увидев его, —мужчина, низко опустивший голову,чтобы скрыть слезы,он слишком слаб, чтобы взять сумкуиз наших рук,а вслед за ним и другие,напугавшие нас,они следят,пытаясь решить, что лучше:наброситься или остаться с другими,напасть или сказать спасибо,их глаза встречаются с моими,их руки касаются моей руки,их жизни сплетаются с нашиминавечно,неизмеримо,и вот наконец доверие становитсянашей связующей нитью,их единственной надеждой,единственным нашим укрытием,и пока мы снова и сновабросаем на них взгляд,на землю опускается ночь,их лицам нет конца,кажущаяся безнадежностьпрерывается лишь краткими мгновениями,когда в них вспыхивает надеждапри виде сумки, полной теплой одежды,продуктов,где есть фонарикили спальный мешок,колода картили бинты,тогда к ним ненадолго возвращаютсядостоинствои человечность, которая сродни нашей,и вот наконец появляется лицо,на котором глазавыворачивают вам душу наизнанку,при виде которых сердце вашеперестает биться,они останавливают время,раскалывая его вдребезги,и вот уже мы разбиты так же, как и они,и как все вокруг,и теперь между нами больше нет разницы,мы едины,и пока чьи-то глаза ищут моего взгляда,я не знаю, позволит ли онназвать его одним из насили сделает шаг впереди прикончит меня,потому что надежда уже ушлаи ее не вернуть.Зачем ты делаешь это?Потому что люблю вас, хочу я сказать,но не нахожу слов,ведь я спрятала их в сумкувместе с сердцем,единственной своей надеждой и верой,затолкав их среди всего остального,и, конечно, самое ужасное лицождет нас в конце,после немногих радостныхи тех, что похожи на мертвецов,что не в состоянии говорить,но это последнее,оно всегда мое,то, что я принесу домой,с собой в сердце,на голове у неготерновый венец,его лицо искажено,он самый мерзкийи самый испуганный из всех,он стоит и смотрит на менянеотступно,его взгляд жжет меня,но порой он становится пустыми в то же время зловещим,в нем вспыхивает отчаяние.Я вижу, как он приближается,он подходит все ближе и ближе,я хочу бежать,но не могу,у меня нет ни сил, ни смелости сделать это.Я чувствую на своих губах вкус страха,и вот мы уже стоим лицом к лицу,смотрим друг другу в глаза,и каждый из нас видит ужас другого,как слезы, текущие по лицу,и тогда я понимаю,я вспоминаю,как будто бы это мой последний шанскоснуться Господа,протянуть руку и почувствовать,как Он дотронется до неев ответ,как будто это последняя возможностьдля менядоказать мою любовь к Нему,разве могу я бежать?Я остаюсь,я припоминаю,что Он являетсяв любом облике,у Него множество лиц,от Него может дурно пахнуть,и в глазах может стоять угроза.И я протягиваю вперед сумку,вся моя храбрость куда-то улетучивается,я едва осмеливаюсь дышать,помню только, зачемя вышла в эту ночьи кого хотела отыскать…Мы стоим друг против друга,мы одни,мы равны,между намибесшумной тенью проскользнула смерть,и вот наконец он берет сумку из моих рук,тихо шепчет «Боже, благослови»и уходит,и когда мы возвращаемся домой,молчаливые и торжествующие,я снова понимаю,что нас опятькоснулась десница Божья.

Пристанище

Некогда прерванная,снова возродившаясямысльо тебе —место,где я ищу пристанища,твои рубцы,мои шрамы,наследие тех,кто нас любил,наши победыи поражениямедленносливаются воедино,наши жизнисоединяются,греются в лучах зимнегосолнца,я уже большене разбита на куски,я наконецстановлюсь единым целым,сверкающий сосуддревнейкрасоты,тайна жизнибольше не требуетразгадки,и ты,возлюбленный друг,моя рука в твоей рукеи мы сливаемся воедино,и жизньначинается снова,песнь любвии радости, которой нетконца.

Глава 1

Стоял один из тех промозглых, туманных дней, которые в Северной Каролине только прикидываются летними. Ветер безжалостно стегал узкую полоску пляжа, словно мутовкой вздымая в воздух тучи песка. Девчушка в красных шортах и белой водолазке брела вдоль берега вместе с псом, который крутился возле самой воды, обнюхивая выброшенные на песок водоросли.

У девчушки были коротко стриженные рыжие волосы и глаза цвета янтаря. Припудренные песком волосы ее кудряшками спадали на лоб. На вид ей можно дать лет десять-двенадцать. Маленькая и грациозная, с длинными худенькими ножками, она смахивала на новорожденного жеребенка. Сновавший по берегу пес был крупным шоколадным лабрадором. Девочка с собакой неторопливо двигалась к общественному пляжу. Из-за мерзкой погоды на берегу им не встретилось ни одной живой души. Но девочка, похоже, не замечала холода, а ее пес, тявкая время от времени на бурунчики песка, лихо закручиваемые ветром, тут же забывал о них и снова подбегал к воде. Завидев краба, он отскакивал и начинал лаять как бешеный, а малышка весело хохотала. Можно не сомневаться, что эти двое — лучшие друзья. Но в дружбе ребенка и собаки заключалось что-то такое, что невольно наводило на мысль об одиночестве, ставшем уже привычным, — как будто бродить тут вдвоем было им не впервой. Девочка с собакой долго еще брели по пляжу.