Александр Матюхин - Целующие солнце

Александр Александрович Матюхин

Целующие солнце

Время идет медленно, когда за ним следишь… оно чувствует слежку.

Но оно пользуется нашей рассеянностью.

Возможно даже, что существует два времени: то, за которым следим,

и то, которое нас преобразует.

Глава первая

Однажды мне все надоело.

Я купил билет на самолет и куда-то полетел.

Отключил телефон, чтобы мне не позвонили, убрал фотоаппарат на дно сумки, взял с собой две пары носков, пачку сигарет, блокнот и три ручки. Еще пачку крекеров. Я снял со счета некоторое количество денег, а кредитные карты убрал в бумажник.

Потом сказал Марии Станиславовне, что не знаю, когда вернусь. Артему сообщил, что оставил последние работы в офисе, в голубой папке на столе. Анне Николаевне написал смс, потому что у нее была деловая встреча. А Антону я вообще не звонил.

Настроение было какое-то… непонятное. Настроение, под которое хочется закрыть глаза и слушать тихую музыку. Или задернуть шторы, упасть на кровать, лицом в подушку, лежать долго, вдыхая пыльный запах ностальгии, и пусть мысли в голове плавают, ленивые и меланхоличные, перебирают щупальцами. А еще под такое настроение хорошо, чтобы была осень. Тогда можно выбраться в какой-нибудь парк, где падают желтые тополиные листья, сесть на лавочке и просто ни о чем не думать. А затем косой холодный дождик, запах грибов, кристальная свежесть… Под мое настроение очень хорошо подошла бы какая-нибудь временная амнезия. Я бы никого не узнавал, пялился бы на незнакомые лица и робко улыбался. И пустой моей голове было бы очень хорошо. Просто замечательно.

Самолет встретил привычной теплотой, тишиной и уютом. Закутавшись в меланхоличное настроение, словно в теплую куртку, я позабыл зарядить плеер, и он предательски сел через полчаса полета. Тогда я убрал его в сумку и поглядел в иллюминатор. Мы летели над золотистыми облаками. Где-то впереди, на горизонте, катилось солнце.

Меня тронули за плечо. Я обернулся и увидел в проходе между кресел добродушного великана, будто невпопад выпрыгнувшего со страниц книг Гюго на борт современного самолета — широкоплечий, краснощекий, с улыбкой на пол лица и каким-то непривычным, наивным взглядом. Под расстегнутой мешковатой курткой морщился складками свитер болотного цвета, а из-под горла торчал в стороны, словно расправленные крылья ласточки, воротник рубашки. Такого человека можно скорее встретишь на остановке трамвая или в электричке, по пути на дачу. А еще во сне.

— Извините, тут безвыходная ситуация, — произнес великан. — Такое дело, в общем. Мы с Толиком жестоко поспорили, скоро до драки дело дойдет, ей-богу. Поглядели по сторонам, и, оказывается, кроме вас в салоне больше никого нет. Только вы, в общем, можете помочь.

Я удивился, привстал, огляделся и обнаружил, что, действительно, кроме меня в салоне находилось всего двое. Толик сидел через ряд. Это был чрезвычайно худой молодой человек с рыжей порослью на подбородке, острыми скулами и растрепанными волосами. Толик помахал мне рукой. Я помахал ему в ответ.

— И о чем спор-то?

— Кто выращивает рыбок, — сказал человек и протянул мне широкую ладонь, — меня зовут Артем. Ну, а там, соответственно, Толик.

— Ага. Я догадался, — какое-то смутное воспоминание шевельнулось в голове. Ладонь у Артема была теплой, рукопожатие — крепким.

Из-за плотной занавески в начале салона выглянула молоденькая стюардесса, посмотрела на нас и исчезла, одарив напоследок восхитительной улыбкой.

— Пройдемте к нам? — деликатно осведомился сказочный великан.

Я пожал плечами, мол, отчего бы не пройти. Обрадовавшийся Артем начал торопливо вводить меня в курс дела.

— У Толика есть сын в Москве. Там долгая история. Любовь, нелюбовь, какие-то слухи о реинкарнации, развод, все дела. В общем, остался в Москве маленький сын. Не один, конечно, с женой и жилплощадью. Три комнаты, между прочим. Ну, Толик хорошо зарабатывает, это все знают. Так вот. Толик иногда к сыну летает. Примерно раз в три месяца. Повидать, повоспитывать, денег подкинуть, ну, вы понимаете. И сейчас летал. Толик человек хороший. И как человек и как отец. И сын его любит. Как сынишку-то твоего звать?..

— Арсений, — сказал Толик.

Мы как раз подошли. На выдвижных столиках стояли стаканы с чаем и блюдечко, на котором лежали конфеты. Преимущественно это были «Аленка» и «Рафаэлло», а еще какая-то разновидность хрустящего «Гулливера». Толик укрыл ноги клетчатым пледом. Около блюдечка лежала раскрытая тетрадка, окруженная смятыми в тугие комочки фантиками из-под конфет.

«Безумные математики, — подумалось мне, — живут отшельниками на краю света, зарабатывают миллионы и летают в Москву проведать сыновей. И чем я им смогу помочь, интересно?»

Настроение не располагало к долгим дискуссиям. Настроение хотело дремать. Но меня усадили в кресло, осведомились, не хочу ли я чая, и вызвали стюардессу. Артем же, устроившись в кресле напротив, положил огромные ладони на колени и принялся рассказывать дальше. Оказалось, что Толик, вообще-то, человек сообразительный, хоть и не шибко умный в некоторых житейский делах. Дал бывшей жене обвести себя вокруг пальца с жилплощадью, потерял, можно сказать, сына и еще много всяких глупостей натворил за чрезвычайно короткий промежуток жизни. Но речь, вообще-то, не об этом. Вот сейчас Толик ездил к сынишке, жил с ним в гостинице, водил его в цирк и на мультик про пингвинов. А сынишка-то уже в пятом классе учится. Почти взрослый. Ну да, до плеча Толику достает…

В этот момент принесли чай, я попросил еще и лимона. Толик, слушая Артема, кивал и одновременно с этим чертил и писал что-то в тетради. Сбоку от Толика был иллюминатор. Мы летели в облаках. Артем говорил.

— И, в общем, в школе Арсению дали задачку на логику. Мол, чтобы решить, нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Задачка не математическая. Считать тут ничего не надо. Типа детектива вообще-то. Вот смотрите. Это условия задачки.

Артем взял тетрадь, полистал и протянул мне.

— Хм. — Сказал я, отхлебывая чай. Задачка была знакома. Ее еще называли «Задачей Эйнштейна». Великий физик загадал ее студентам одного университета, заявив, что лишь четыре процента всех людей на Земле могут решить ее в уме. Я лично пока еще никого из этих четырех процентов не встречал. Наверное, мало ездил по свету. Когда я работал в интим-магазине у Славика Захарова, мы решали эту задачку почти целый день Директор (он же Славик) сначала был в шоке, но сам увлекся, корпел над ней целую ночь, а потом не выспавшийся, но довольный, предоставил результаты своего труда. Ответил он неправильно, но был близок. Я же, как хороший друг, горячо заверил его, что все шоколадно. Кажется, Славик до сих пор находится в заблуждении.

— И в чем спор?

— Я ее решил и точно знаю, что рыбок выращивает датчанин! — сказал Артем. Его щеки раскраснелись.

— А я думаю, что финн, — Толик тоже полистал тетрадь и ткнул пальцем в исписанный лист, — вот, ознакомьтесь. Тут все ясно написано.

Мне было ничего не ясно. Почерк оказался неразборчив.

— Ежу понятно, что это датчанин, — проворчал Артем.

Принесли дольки лимона на блюдечке. Лимоны источали приятный тонкий аромат, от которого щипало в носу.

— Финн, — твердо заявил Толик, — другого варианта решения быть не может.

Они тут же затеяли вялый спор, исходя из которого, я понял, что спорят они уже не первый час, что датчанин, при всем уважении к датчанам в целом и к конкретному датчанину в частности, просто не способен выращивать рыбок, потому что он лопух. Так же выяснилось, что мать Артема живет где-то очень далеко, и если Артем не перестанет спорить и размахивать кулаками, то отправится к ней с первым же пинком. А также я узнал много анатомических подробностей о многочисленных дальних родственниках Толика.

— На что спорили-то? — спросил я, сверяясь с задачкой.

— На коньяк, — сказал Артем, размахивая кулаками.

— Смотрите, вот у вас здесь логическая неточность, — я положил лист на стол, взял ручку и быстро все исправил, — видите? Финн никак не может выращивать рыбок.

Артем издал победный вопль.

— Но и датчанин не может, — сказал я. Артем громко скрипнул зубами.

— Он же лопух, — радостно сказал Толик.

— Вот смотрите. Если здесь у нас англичанин, а тут лошади, то рыбок, соответственно, разводит немец.

— Везде эти немцы, — проворчал Артем мрачно, — ох уж они…

Толик хмыкнул и откинулся в кресле, теребя рыжую бородку.

— Забавно, — сказал он.

Артем вскинул вверх оттопыренный указательный палец:

— Вот вам и школьная задачка! Дайте-ка почитать. Я, вообще-то, в домыслы не верю!

И он, взяв тетрадь, принялся читать, забавно шевеля пухлыми губами. Щеки его раскраснелись еще больше. Я пил чай с лимоном. Мне невероятно нравился аромат. Самолет легко тряхнуло. Кажется, мы снова поднялись выше облаков.