Семен Малков - Несбывшиеся надежды

Малков Семен Наумович 

Несбывшиеся надежды

Вертикаль жизни-2

Пролог

Академик Наумов открыл глаза. Он лежал, опутанный проводами и трубками медицинских приборов.

— Как себя чувствуете? - спросил дежурный врач, взглянув на показания приборов. — Пришла ваша супруга. Вас это не утомит?

— Нет. Я хочу ее видеть, — еле слышно произнес академик.

Врач вышел, и сразу появилась Варя. Она окинула придирчивым взглядом больного и палату, положила сумочку и опустилась на стул рядом с койкой, ласково взяв его за руку. Артём Сергеевич смотрел на ее поблекшее и располневшее, но такое доброе и милое лицо; теплая волна захлестнула его больное сердце.

«Только бы не отдать концы у нее на глазах! Она этого не выдержит, — мелькнула опасливая мысль, пока он боролся с вновь охватившей его слабостью. — Не дай Бог! Ведь я всем ей обязан. И своей успешной научной карьерой, и тем, что счастливо прожил столько лет!»

Боль и на этот раз отступила, дыхание у него восстановилось, и при виде сидящей рядом любимой спутницы жизни на Артёма Сергеевича вновь нахлынули воспоминания.

Когда рухнул его первый брак — судьба подарила ему встречу с Варей. Это произошло с наступлением знаменитой «хрущевской оттепели».

Часть первая. РАЗВЕНЧАНИЕ КУМИРА (60-е годы)

Глава 1. САМОРАЗОБЛАЧЕНИЕ

Смерть Сталина и расправа с его «карающим мечом» Берией положили начало новому этапу и совершенно иному стилю коммунистического правления.

Сперва это выразилось в непривычных разъездах новых лидеров СССР по столицам капиталистических стран и их встречах с главами государств, ранее считавшихся потенциальными противниками. Это было столь непонятно и непривычно, что нового генсека Хрущева и председателя Совмина Булганина в народе насмешливо прозвали «туристами».

Подлинным шоком для всех было начавшееся с приходом к власти Хрущева развенчание его умершего предшественника, официально именуемое «устранением ошибок, связанных с культом личности Сталина». К началу 60-х годов эта кампания, начатая после знаменитого доклада нового лидера партии, уже набрала силу и не только привела в замешательство большинство коммунистов и беспартийных, которым десятилетиями внушали легенду о непогрешимости «вождя всех народов», но и вызвала резко негативную реакцию соратников по социалистическому лагерю.

Артём Наумов после женитьбы стал всерьез подумывать о вступлении в партию, но тут был совершенно сбит с толку.

— Не могу поверить, что все это правда, — недоумевал он в разговоре со своим тестем Андреем Ивановичем. — Сталин слишком доверял своим помощникам, которые оказались бессовестными и жестокими карьеристами. Недаром он сам покарал Ягоду и Ежова. Уверен, что Берию ждала та же участь. Предвидя свое разоблачение этот негодяй и погубил вождя!

— Хрущев знает, о чем говорит, — нахмурился тесть. — Он же сам во всем участвовал. Сталин был не только в курсе дел. Все эти злодеяния совершались по его прямому указанию.

Слова Андрея Ивановича поразили Артёма в самое сердце. Он с недоверием посмотрел на тестя.

— Но ведь, если все это правда, то и Хрущев должен ответить за гибель сотен тысяч невинных людей! Он был ближайшим его соратником и во всем активно участвовал. И почему тогда вы сами так горевали, когда умер Сталин, если знали о его преступлениях?

— Я горевал потому, что партия потеряла великого вождя, который мог бы привести к победе коммунизма, — все так же хмуро объяснил Андрей Иванович. — Хрущев ему в подметки не годится. У себя дома Сталин из него и Микояна шутов делал. При жизни Никита перед ним пресмыкался, а теперь, похоже, мстит покойнику, — и, чуть помолчав, добавил: — Но то, что Хрущев старается восстановить справедливость и честное имя жертв репрессий, хоть и запоздалое покаяние, все же очень хорошо! Поэтому я его не осуждаю. Противоречить Сталину тогда никто не смел. Хотя исправить ошибки Никита Сергеевич мог бы, и не топча прах вождя. Это очень повредит авторитету нашей партии и коммунистическому движению в других странах.

Сомнения Артёма, вызванные разоблачением культа личности Сталина, не повлияли на его решение стать членом партии.

Прекрасные идеи всеобщего равенства и братства, построения справедливого общества, а не такого, где «человек человеку — волк», вызывали горячий отклик в его душе и в то время не казались утопией. Он и раньше вступил бы в партию, но не считал еще себя достойным.

Теперь же, став семейным человеком (дочке недавно исполнилось пять лет), Артём счел, что вполне морально устойчив, и не уронит высокого звания члена партии. Он был одним из ведущих инженеров научно-исследовательского института ГВФ, красовался на Доске Почета, и его самолюбие ущемляло то, что важнейшие проблемы отрасли обсуждаются на партсобраниях без его участия.

— Ты бы, все-таки, подождал со вступлением, — старалась остудить его «партийный» пыл жена Надя. — Защити сперва свою кандидатскую, а тогда уж и вступай!

— Общественных нагрузок у меня и сейчас хватает, — объяснял Артём. — А по работе мне это необходимо. И допуск совсекретный поскорее оформят, да и защититься, наверное, легче будет, когда стану членом партии.

Видно, этот аргумент произвел на Надю впечатление, так как она больше мужа не отговаривала и, еще до конца первого года нового десятилетия, Артём Наумов влился в ряды молодых строителей коммунизма. В отделе, где он работал, его любили, старшие товарищи охотно дали требуемые рекомендации и, пройдя без осложнений все ступени приема, он порадовал отца и тестя, став обладателем партийного билета.

Кандидатская диссертация у Артёма Наумова продвигалась успешно. Имея уже немалый опыт по ремонту авиационной техники, он удачно выбрал Тёму для научной разработки. Среди основных производственных проблем наиболее острыми были — плохая технологичность конструкции самолетов и постоянная нехватка запчастей. Над первой — велась работа в конструкторских бюро, но запчасти оставались постоянной «головной болью» производства. Вот этой жгучей проблеме широкомасштабного восстановления самолетных агрегатов и посвятил Артём свой научный труд.

Еще работая на заводе, Наумов организовал поточную линию ремонта шасси самолетов, которая дала большой экономический эффект. Теперь же он решил научно обосновать и разработать методику поточного восстановления агрегатов в условиях авиаремонтного производства. А то, что им было сделано на заводе, должно было явиться практическим внедрением и наглядным доказательством ее эффективности.

— Ты успешно защитишься, Артём, можешь не сомневаться! — подбадривал его научный руководитель диссертации, профессор кафедры организации производства Валентин Михайлович Малахов. — И математический аппарат твоей методики на высоте, и главное — доказана на практике ее польза!

Выпавшая Артёму в ту пору нагрузка была очень велика, так как разработку диссертации ему пришлось вести без отрыва от выполнения научной тематики отдела института, в котором он работал. Да и семейных забот, после рождения дочери, было предостаточно. Основной проблемой была постоянная нехватка денег. Надежда, которая привыкла следовать последнему крику моды, остро переживала материальную нужду, поскольку не могла себе позволить одеваться так, как ей хотелось.

— Ты когда-нибудь защитишь свою диссертацию? До каких пор будешь вкалывать за жалкие гроши? — донимала мужа упреками. — Я больше не в силах считать рубли и перебиваться кое-как от получки до получки. Спасибо еще, что мой отец нам помогает, а то не знаю, что и делала бы!

— Могла бы и повременить с покупкой новых тряпок, — вяло отбивался Артём, — Вот защищусь, буду получать вдвое больше, тогда — пожалуйста! Разве не ты уверяла меня, что со мной готова терпеть все трудности? — не преминул он напомнить. — А теперь всю плешь мне проела!

— А ты и поверил? — расхохоталась Надя. — Чего девушка не пообещает, когда ей замуж хочется! — и уже спокойнее предложила. — Давай я поговорю с папой, чтобы устроил тебя редактором в издательство. Там и без ученой степени будешь столько же получать. Да и защитишься ли ты, это еще вопрос!

— Разве я виноват, что научным работникам хорошо платят только за степени? — отбивался Артём.— Ты же знаешь, что я занят интересным и нужным делом. Скучная работа редактора не по мне. Диссертацию защищу, не сомневайся! Придется еще немножко потерпеть. Не сразу Москва строилась! — и, стараясь ее приободрить, добавил: — Хоть материально и трудновато, но разве плохо мы живем? Думаю, лучше многих! У кого еще из твоих подруг есть отдельная двухкомнатная квартира? Кто еще, кроме тебя, няню держит?