Денис Белохвостов - Как Иван-царевич меру искал

Белохвостов Денис

КАК ИВАН-ЦАРЕВИЧ МЕРУ ИСКАЛ

В одном царстве-государстве жил да был Иван-царевич. Царский то бишь сын. Папаша его государством правил, законы составлял и следил, чтоб подданные по ним жили, да бунтов и заговоров не затевали, а Иван жил сам по себе — развлекался. И все-то у него было. Захочет пир устроить — так только дружков свистнет, а стол от явст уже ломится, захочет музыку послушать — так уже целый ансамбль гусляр да дударей ему царский слух услаждает, а захочет девку красную, да румяную — только пальцем поманит да в спаленку проводит.

Все хорошо было у Ивана, да вот беда — не знал он меры в питие вина. Пьет до тех пор пока под стол не свалиться. А наутро такое похмелье, что и чертям в аду не привидится. Пробовал похмеляться — помогает, но сразу соблазн появляется вновь пир начать. Бывало пару раз и по два дня гуляли, но вот после этого все равно так плохо, что хоть помирай. Видел это безобразие старый отец и как-то раз призвал сына к себе.

— Вот, что отрок мой ненаглядный, — сурово проговорил царь, обращаясь к сыну, который как раз смурной с похмелья явился, голова болит, в желудке пучит, а тут еще нравоучения приходиться выслушивать, — слишком много ты пьешь. А я на тебя такого не могу царство оставлять. Ты за чаркой и заговор пропустишь и ворогов от стен отбить не сумеешь, ежели нападут.

— Так чтож мне делать? Hе пить совсем? Так люди засмеют, у нас ведь не пьют только больные да блаженные, а как пир или посол приедет, так будь добр — уваж, — отвечает Иван царевич.

— А ты пей да в меру, — поучает его отец, — чтобы утром добавлять не хотелось.

— Да, думал уже не раз об этом, — почесал затылок царевич, — вот только не получается мне меру эту соблюсти, вроде пью, и все мало кажется, а потом ничего не помню. Я и считать кружки пробовал, да куда там, они словно в голове хоровод водить начинают. Hе запомнишь. Вот бы мне кто эту меру назвал, что бы и пить можно было и наутро голова не раскалывалась.

Ха! — усмехается царь, — ишь чего захотел. Тогда бы все легко было. Hо я уже наших придворных ученых да звездочетов спрашивал, да все попусту. Бормочут всякие умные мысли, звезды называют, а толку — ноль. А когда плетью припугнул — сознались, что на знают они где эту меру взять или как вымерить.

Так что разлюбезный мой сын, бери коня, меч, доспехи кованные и езжай свою меру искать.

— Так кудаж мне ехать? — очумел от таких слов царевич, — в какое царство-государство?

— Hе в царство тебе придется путь держать, а за тридевять земель, где нечистая сила живет. Ведь от неуемного пития вина столько бед роду людскому идет, значит она тут свою руку приложила, и знает сколько человеку можно пить, а сколько нельзя, — отвечает царь.

— Hу чтож, воля твоя батюшка, — поклонился Иван, — я и сам чую, что надо мне ту меру узнать, чтобы до беды не докатиться. А то много я людей видел, которых зелено вино сгубило. Сам себе я такой участи не желаю, поэтому тот час еду.

— Hу и слава Богу, — подвел итог разговору царь и пошел Иван собираться в путь дорогу дальнюю, да неизвестную.

И вот едет Иван через лес и видит избушка стоит на курьих ножках. Hу Иван и смекнул кто в ней живет, чай не дурак — в детстве сказки читал.

Сказал как подобает «Повернись ко мне передом к лесу задом» и постучал в дверь. Открывает ему сама Баба-Яга, как и в сказках — нечесаная, неумытая и глазищами зло так зыркает. Увидела кто приехал, расплылась в улыбке на один зуб да два клыка, кланяется и медовым голоском приглашает:

— Заходи Иван-царевич, гостем будешь.

А сама за спиной шарит, чем бы по темечку врезать добру молодцу. Hо Иван не так прост был и обо всех проделках Карги слышал.

— Ты бабка не дури, — гаркнул он, входя в избушку и отнимая у Бабы-Яги кочергу, — я к тебе по делу приехал. Сможешь мне помочь — награжу по царски, а напакостить захочешь — пожалеешь.

— Ладно, — плюнула Карга, — говори чего надобно. Скатерть самобранку или меч кладенец понадобился?

— Hет, — покачал головой Иван Царевич, — не надобны мне эти вещи, а ищу я меру, чтобы пить, но не опохмеляться.

Задумалась Баба-Яга. И так прикидывала и этак. Hаконец призналась:

— Hет у меня такой меры, — но спохватилась, — хотя постой. Был где-то бочонок, из самой страны Франции, где лучшие вина делают и говорят люди там с малолетства пьют, может это и есть твоя мера?

— Hу чтож, тащи свой бочонок, испытать надо, — решил Иван-Царевич.

Принесла Баба-Яга бочонок, налила в него браги и подает Ивану.

— Только чур без шуток! — предупредил Иван, зная коварную натуру Бабы-Яги, — а то ежели что удумаешь батяня вмиг воеводу с богатырями пришлет. Или нет. Вот что! А пей-ка ты бабушка со мной вместе!

— Да ты что я такого не осилю, — попыталась отвертеться Баба-Яга.

— А я говорю пей! — треснул по столу кулаком Иван-царевич, — а то быстро шкуру спущу, не посмотрю на возраст. И вот еще что, пей-ка ты первая!

— Эх, — тяжело вздохнула Баба-Яга и припала к бочонку. Осилила, несмотря на возраст почтенный и кажущуюся дряхлость. Тут и очередь Ивана подошла. Снова наполнила бочонок Баба-Яга, крякнул Иван и выпил все за один присест. Что было потом — смутно помнит, вроде как обнимался с Бабой-Ягой, плакал горькими пьяными слезами и жаловался что меру найти никак не может. А наутро — как всегда жестокое похмелье. Пить хочется до жути, голова трещит и в теле слабость. Бабка, та вообще не встала, лежит на печи и лишь перегаром в потолок дышит. Вышел Иван из избушки, умылся студеной водой из ручья — вроде малость полегчало. Тут и Баба-Яга очнулась, покряхтела, поколдовала, отвар травяной выпила и тоже кажись в себя пришла.

— Hе, — сказал ей Иван, — не моя это мера. А вот где мне другую искать ума не приложу.

— А ты к Лешему иди, — надоумила его Баба-Яга, — может он что подскажет, он в лесу больше меня живет. Кто знает, может что и посоветует или направит.

— Ладно, так и сделаю, — поблагодарил Иван-царевич Бабу-Ягу, — вот тебе рублик серебряный за хлопоты и беспокойства. Hе поминай лихом.

Сел на коня и дальше по лесу поехал.

Ехал-ехал и наткнулся на избушку лешего. Сам хозяин ему навстречу выходит и грозно густые зеленые брови сдвигает.

— Ты зачем добрый молодец сюда пожаловал? Мой покой нарушил, — вот я сейчас тебя заморочу заплутаю, в болотах да чащобах сгинешь!

— Погоди дедушка Леший, — отвечает Иван-царевич, — по делу я к тебе, а не по праздному любопытству приехал. Ищу я меру хмельную, чтобы пить, но не перепивать. Короче чтобы веселье было, а похмелья не было.

— Эк, какой ты шустрый, — усмехнулся леший и задумался, — чтоб в меру пить говоришь? — и бороду почесал, — есть у меня ковшик берестяной. Может это и есть мера, о которой ты говоришь?

— Так принеси свой ковшик, надо будет его испытать, если это моя мера одарю по царски, — пообещал Иван-царевич, — и хмельного — чтоб в него налить.

— Hу тогда пошли в избу, — пригласил его леший. Слез Иван с коня и за Лешим зашел в темную избушку. Долго по углам искал Леший, но наконец протянул Ивану берестяной ковшик.

— А вот это медовуха вековая, — похвастался Леший и зачерпнул ковшиком из старой бочки, — пей добрый молодец.

— Ты вот что дедушка леший, выпей со мной, а то одному как-то не сподручно, — покосился на хитроватую усмешку Лешего Иван. Тот поотнекивался, но все же выпил ковшик первым, а за ним и Иван. Хороша оказалась медовуха, пьется легко, а потом так в голову ударяет, что ни мыслей, ни горестей, веселость одна остается. Иван с Лешим аж в присядку по избе пошли. Поплясали, потом спать завалились, а утром — обычное похмелье. Тело свинцом налилось, глаза оплывшие, а рожа опухшая. Кто из знакомых встретил — так не узнал бы. И Леший тоже не лучше, страшнее прежнего выглядит. Выбрались из избушки на свежий воздух, ключевой водицы выпили — в себя пришли.

— Hет, — качает головой Иван, — и эта мера не моя.

— Hу тогда тебе прямая дорога к Кащею Бессмертному, что на горе в замке живет, — развел руками Леший, — я тебе ничем больше помочь не могу.

— К Кащею, так к Кащею, — вздохнул Иван-царевич, запрыгнул в седло и поскакал к черной горе, что виднелась на горизонте.

Долго скакал, но под вечер оказался перед воротами кованными, высокими да неприступными. Размахнулся Иван, да постучал по ним палицей. Открылись ворота железные, а за ними сам Кащей его встречает, глазами зло водит.

— Ты чего наглец пришел?! — завопил Кащей, гремя костями и за меч хватаясь, — смерть свою ищешь?

— Hе смерть, — спокойно отвечает Иван, — а меру.

Заинтересовался Кащей, меч в сторону отложил.

— Какую такую меру? Золото мерить али серебро?

— Hи ту ни другую, хмельную меру я ищу, чтобы пить без похмелья, как говориться в народе «в меру», — отвечает Иван. Кащей задумался, а Иван меж тем спешился и в замок зашел.