Андрей Ломачинский - КУРЬЕЗЫ ВОЕННОЙ МЕДИЦИНЫ И Страница 10

Картина предельно ясна – удержать палец на ручке-штурвале можно только в полном сознании и при полном сохранении мышечного тонуса. А учитывая реальные перегрузки под форсажем, для этого еще необходимо обладать недюжей физической силой и быть тренированным – слабак так руку не удержит. Характер перелома дистальной фаланги указательного пальца правой руки стопроцентно подтверждает, что никаких попыток вывода из пике в момент удара о землю летчиком не проводилось. Любой мало-мальски здравомыслящий человек сделает такой вывод.

В последний миг своей жизни наш подполковник был в полном сознании и прилагал значительные физические усилия, чтобы вести исправную машину вертикально вниз.

ДУШ С РАСЧЛЕНЕНИЕМ

В начале 80-х недалеко от Финбана велись земляные работы. Отсыпали здоровую насыпь на Выборгской железнодорожной ветке. И вот один из бульдозеристов заметил какие-то куски в земле. Мясо напоминают. Остановился, вышел и обомлел. Мясо то с человеческой кожей оказалось. Работам стоп, звонок ментам.

Менты приехали, попросили раскопать. Извлекли мясцо. Больше ничего не нашли – ни одежды, ни иных зацепок. Куски мелкие, но почти целый труп складывается. Явно мужской. Лицо восстановить невозможно – череп сильнее всего разбит и фрагментирован. Труп должен быть свежий, больше 24, но менее 48 часов. Метод расчленения не ясен. Края явно не резано-рубленные. Да и вообще, какие-то странные. Выглядят как будто эти фрагменты человеческого тела помыли, вроде как мясо перед варкой. Чушь какая-то получается – помыли и закопали. Уверенно определить откуда земля, приехали ли куски на самосвале или захоронены на месте оказалось сложно. В одно и тоже место одновременно по крайней мере с восьми точек землю возили. Да и грунты схожи, плюс все перелопачено здорово.

Вся надежда на экспертизу. Взяли пробы землицы, собрали куски, разложили по кулечкам и отправили на Кафедру Судебной Медицины, что в Военно-Медицинской Академии. Определяйте, товарищи эксперты, откуда тело приехало, по той земле, что на мясо налипла. Заодно заключеньице дайте – что это такое интересное с трупом сделали. Ну и главное – причину смерти, если сможете.

Собрались светила экспертизы. Сняли первично-налипший грунт. Быстро выяснили, что останки расчлененного тела были закопаны в землю, которую свозили с метрополитена. Следов крови в грунте нет – расчленение на месте исключается. А вот с самим методом расчленения и причиной смерти проблема. Ни на что не похоже – ни пилено, ни разорвано, ни передавлено. И в то же время чем-то все методы сразу напоминает. Никаких дополнительных ран-травм на фрагментах не обнаруживается. Сердце-почки-печень в норме. Похоже был здоровый молодой парень семнадцати-восемнадцати лет. И вроде как его живого по щучьему велению на запчасти разобрало.

Подготовили ткани на микроскопию. Еще загадочней – ткани водой напитаны, вроде как кто ее туда под давлением закачал. Догадочка одна возникла. Так как подобное на кафедральной практике не встречалось, решили провести эксперимент. Заказали молодого поросеночка со спецфермы и послали гонца в поликлинику Академии за безигольным инжектором для солдатских прививок. Этот аппаратик без иголок укол делает – напором жидкости кожу прошивает. И поросенок нужен был не для шашлыка – просто у маленьких хрюшек кожа и мясо по механическим характеристикам на человечье похоже. Вот этому поросеночку кучу уколов обычной водой сделали, потом умертвили, а места уколов изучили под микроскопом. Картина разрушения тканей идентична с найденными кусками. Для верности еще холодного трупа покололи – там размозжение иное. По результатам экспертизы и следственного эксперимента интересная вещь получается – расчленили живого человека, порезав его струей воды под громадным давлением! Об этом и доложили следакам. Дальше распутывание дела заняло часа три.

Оказалась вот какая история. В Метрострое была водяная пушка. Такая штука в горно-добывающей промышленности используется – она дает струю столь большого давления, что та выбивает камень куда быстрее отбойного молотка. В СССР гидропушки популярны были – беспыльная выработка, вроде как о здоровье проходчика забота. Вот и совали этот метод куда ни попадя, в том числе и на строительство метрополитена. Но там грунта мягкие и от такой пушки толку не было. Не пропадать же добру, и работяги нашли этой «брызгалке» хорошее применение – на самом малом напоре смывали грязь в построенном туннеле. Работала эта пушка всего-ничего, а все остальное время стояла без дела для голой отчетности.

Пришли в Метрострой два пэтэушника на практику. Работали с месяц, пушку при них ни разу не включали. Да они и не знали толком, что это. Знали – туннель мыть. Каждый день после работы были грязные и потные, а до душевых далеко было тащиться. Вот этим умникам после конца смены пришла в голову блестящая мысль – далеко не ходить, а прямо на проходке помыться. На гидропушке была надпись «при большом давлении струя горячая». То что надо! Устройство в управлении простое. Врубают давление на максимум, чтоб душ приятней был. Один разделся и под «краник» стал. Другой у пульта струю врубает. Ну водичка и того – дружка пополам.

«Оператор» испугался. Хоть и непреднамеренное, а убийство. Лет на шесть по минимуму. Вокруг никого, свидетелей нет. Парень решил выкрутиться – положил дружковы половинки на толстый стальной щит и покромсал той же струйкой. Потом куски закопал прямо на ленте землепроходочного комбайна, а место происшествия хорошенько замыл. Утром транспортер скинул дружковы останки прямиком в самосвал – никто ничего бы и не заметил, если б не бульдозерист.

Пошел таки парень за непреднамеренное, но уже с весьма отягчающими.

ИЗЛЕЧЕНИЕ ОТ РАКА

В конце 1970-х в городе Выборге жили-были два врача – доктор Райтсман и доктор Кузнецов. На чём специализировался доктор Райтсман я забыл, а вот специализацию доктора Кузнецова я буду помнить до самых глубоких седин старческого маразма. Онколог он был. Причём если верить материалам того уголовного дела и документам, присланным на судебно-экспертную медицинскую оценку, то онкологом он был классным. Никаких диссертаций не писал, но в части практического лечения многих злокачественных заболеваний, да и по теоретическим знаниям, доктор Кузнецов запросто мог составить конкуренцию какому-нибудь периферийному профессору из областного мединститута. Коллеги о Кузнецове давали самые положительные отзывы: взяток не брал принципиально, специальную литературу читал тоннами, в консультациях не отказывал, а когда консультировал, то нос не задирал и был всегда профессионально честен – слова «этого я не знаю» не боялся. Добрый, по характеру уравновешенный, жизнью доволен, хороший семьянин, никаких психопатологических выходок за всю жизнь этого доктора не зарегестрировано. От пациентов отбоя не было, а сами пациенты и их родственники только гимны славы этому доктору пели – лучший критерий оценки любого врача. Одним словом, как тогда говорили, достойный советский человек.

Доктор Райтсман и доктор Кузнецов были близкими друзьями. Антисемитизм в среде настоящих врачей-профессионалов явление редкое, особенно в советское время. Там больше профессиональные и личностные качества ценятся, нежели национальность. Дружили доктора семьями, прочно и долго. Дети в этих семьях друг друга с раннего детства знали, и отношения у них были как у близких родственников. Жёны ни одного праздника не помнили, где бы порознь. Даже отпуска подгадывали так, чтоб всё было одной большой компанией. Да и увлечения у этих докторов были одни и те же – любили выходы на природу, особенно грибы и охоту на боровую дичь.

На здоровье друзья не жаловались, и хоть медицину знали, оба смолили папиросы «Беломор» как сапожники. Ну и разумеется у обоих были хронические бронхиты заядлых курильщиков – периодически друзья друг у друга выслушивали свистящие хрипы в лёгких и шутили на тему тех же сапожников без сапог. Такое наплевательское отношение к собственному здоровью было весьма распространено в интеллигентной провинциальной среде того времени.

И вот пришла семья Райтсманов в дом Кузнецовых встретить Новый Год. Советское Шампанское на столе, лучшие коньяки и деликатесы – не взятки, а знаки почтения от благодарных больных. По телевизору Брежнев поздравление отшамкал, часы бьют двенадцать. Все поднимают фужеры и пьют первый тост за наступивший. Улыбки, радость на лицах, предвкушение хорошего застолья. Но через минуту доктору Райтсману становится плохо – он бледнеет и бежит в туалет. Там его скручивает сильный желудочный спазм, а минутой позже приходит облегчение в виде рвоты. Доктор Кузнецов без всяких церемоний открывает незапертую дверь, входит и смотрит в унитаз. Там свежевыпитое шампанское с прожилкой крови. Новогодний вечер испорчен – рвота с кровью без причины всегда тревога для онколога.