Николай Гарин - Оула Страница 10

— Я сказал, не трожь орден! Заслужи сначала, а потом хоть пили его, хоть кусай, хоть ешь!

У Шурыгина потемнело в глазах. Он машинально включил «прожектор», но и тот мало что дал. Несколько секунд майор не находил слов. Так ему еще никто не дерзил, пожалуй, даже с далеких времен гражданской. «Уж не провокация ли? — лихорадочно обдумывал он. — Может подсунули мне этого получухонца?! Сейчас вон сколько провокаторов, того и гляди с дерьмом и портупеей схавают и не подавятся! Хотя с другой стороны, его ведь чуть не убили в санитарной машине, да и свой человек все время с него глаз не спускал!?.. Не-е-ет, это борзота!..».

— Вста-а-ать!!! — майор не узнал собственного голоса, вернее визга.

— Гриша…, — тут же, почти шепотом выдавил Шурыгин, перебросив взгляд на охранника. Тот, не мешкая, привычно и довольно профессионально, сложив руки в «замок», как кувалдой, наискось ударил едва вставшего с табурета парня в бок. Сломав его пополам, уже ребром ладони несильно нанес удар по шее. Опилки заглушили падение тела.

Майора трясло как от холода. Это была крайняя степень его ярости. Даже Зоя с Григорием, насмотревшись подобных сцен, впервые видели шефа в таком состоянии. Ни кровинки в лице, волосы совсем отвалились от плешины, спутались паклей, смешно и некрасиво свисали с одной стороны головы, закрывая ухо. Глаза округлились и впились в поверженную жертву как клыки, ожидая, когда она очередной раз шевельнется. И действительно, едва Репин завозился, задвигался, пытаясь встать, опираясь руками в мягкий пол, как майор, растянув губы, словно в улыбке, подскочил к нему и со всего маху, будто мяч, поддел голову ногой. Хрустящий шлепок вновь заглушили опилки. Опрокинув парня навзничь, майор, диковато таращась, схватил со стола орден и, чуть наклонясь, бросил его на грудь пленника. Наклонился еще раз, брезгливо поправив его так, чтобы штырек крепежного винта уперся в гимнастерку. Затем выпpямился и ударом ноги вогнал его каблуком в грудь. Голова и согнутые в коленях ноги Микко вскинулись кверху, внутри у него что-то глухо лопнуло.

— На тебе твой орден…, получай!.. Получай герой х…вый!.. Тварь нерусская!.. Мне по х…, кто тебе его вручал!.. — майор зверел на глазах. Он все вбивал и вбивал орден в грудь парня. — Калинин говоришь?! На тебе Калинин!.. Малинин?!.. Вот тебе Малинин!..

Из носа и рта Микко начали вздуваться и лопаться розовые пузыри, тело уже вяло дергалось, реагируя на удары.

— Может, Бухарин?! — не унимался обезумевший Шурыгин. — На тебе Бухарин!.. А может — сам Стали…?! — нога Шурыгина повисла в воздухе. Он так и застыл, цепенея от ужаса, постепенно сжимаясь, превращаясь в маленького, жалкого человечка, с распушившейся полуголой головенкой. Стало абсолютно тихо и от этого страшно. Медленно-медленно майор опустил ногу, будто боясь разбудить скрюченного, изломанного человека. И вновь Зоя, и Григорий увидели как крупно, по-другому затрясло шефа.

Шурыгину стало совсем темно. В груди слева больно кольнуло, будто вошла иголка. Он приходил в себя. — «Что это?! Что со мной?» — Шурыгин даже слегка потряс головой. Боль стала отпускать, но тут же гулко ударило внутри и сразу же отозвалось в висках, и еще раз, и еще. Стало проясняться. Выплыл из темноты Григорий, со страхом глядящий на майора. — «Ax слышал, гаденыш?!..» — майор с нескрываемой ненавистью смотрел на охранника. И тут же стало в такт с сердцем стучать: «Кто еще, кто еще, кто еще!?..»

Шурыгин стал затравленно оглядываться. Перепуганная Зоя опустила глаза, вжалась в свой стул. «Нет, эта дура своя в доску, — взгляд майора лихорадочно заметался по комнате, тяжело упираясь то в двери, то в вентиляционную решетку. — А там что, сверху? Ах да, мой кабинет. А как далеко от дверей второй охранник?..»

Шурыгин быстро трезвел.

— Григорий, а где Силин? — майор едва выговорил фамилию второго охранника. Язык как жестяной плохо слушался, ломался и шуршал в пересохшем рту.

— Вроде там, наверху, — Григорий продолжал с недоумением и страхом смотреть на шефа.

— А ну, посмотри за дверью! — язык начинал уже лучше ворочаться. Григорий торопливо выглянул за дверь.

- Да, наверху. Нет здесь никого, — закрывая дверь, проговорил охранник. В голову ему билось, как мотылек в стекло, нехорошее предчувствие. Это билась тревога. Она спешила предупредить об опасности, исходящей от майора, но разум не слышал. Он заставлял подчиняться начальнику, неукоснительно выполнять любые приказы.

— Достань наган, Григорий, — майор уже вернулся к столу, успокоился и рылся, как показалось Зое, в ящике.

— Дак…, это…, товарищ майор, может это…, может в двенадцатой камере его…, — охранник нерешительно paсстeгивaл новенькую, xpycтящyю кобуру.

— Ты не понял?!.. — майор проговорил еще тише. Григорий медленно, нерешительно достал пузатенький наган и, взведя курок, подошел к Микко, который, мелко похрипывая, тихо дышал.

Зоя неотрывно смотрела на ствол, из которого вот-вот вырвется снопик огня, а с ним кусочек смерти, который прекратит мучения парня. Григорий прицелился в голову лежащего Микко и застыл, ожидая команды.

Больно хлестнул по ушам выстрел. У Зои в голове что-то лопнуло и невыносимо зазвенело, будто ее всю засунули в колокол. Голова охранника дернулась, откинулась назад, высветив в луче лампы-прожектора его лицо с недоуменным взглядом и нелепым черным пятнышком над правой бровью. Сложившееся тело грузно рухнуло на пол.

«Bce…, теперь меня…,» — в ужасе подумала Зоя. Она медленно, с усилием поворачивала голову навстречу своей смерти. Но майор деловито убирал в стол наган.

— Ну, ну малышка, успокойся, уже все…, больше шуметь не буду, — и подойдя вплотную, прижал ее голову к своему мягкому животу. — Все Заюшка, все, — добавил он озабоченно. — Григорий, понимаешь ли, сам виноват. Был бы глухонемой, остался 6ы живым. Ха-ха-ха! — майор искусственно засмеялся. — Правда, тогда его бы не взяли служить в органы. Ха-ха-ха!

Зоя медленно возвращалась в реальность, приходила в себя. А Шурыгин уже сидел за столом и нежно мял в пальцах длинную папиросу, постукивая о перламутровую крышку портсигара.

С шумом влетел в комнату начальник караула — молоденький, подтянутый лейтенант. За ним через плечо заглядывал второй охранник.

— Все нормально, Матвей Никифорович?!.. — он смотрел на майора испуганно и подобострастно.

— Полюбуйся, — Шурыгин, откинулся на стуле и погружая себя в дымное облако, вяло кивнул на два неподвижных тела, распростертых на опилках. — Едва успел, лейтенант. Иначе не меня бы спрашивал, а вот этого.

Лейтенант с ужасом в глазах рассматривал Григория, сжимавшего в правой руке наган.

— Может тебе кубари тяжело нocить, лейтенант? А? Ты скажи, я их сниму, прямо сейчас, а?! — майор щурился от едкого дыма, разглядывая лейтенанта.

— Никак нет, товарищ майор! — молодой офицер вытянулся по стойке смирно. Он пожирал глазами начальника и медленно краснел.

— Скажи мне как он мог, — Шурыгин вновь кивнул на распластанного охранника, — пролезть в органы? Как он посмел замарать чистоту наших рядов?! — в голосе майора зазвенел пафос. Он встал, вышел из-за стола и хотел видимо развернуть свою пламенную речь, но, увидев под ногами тела, запнулся. Посмотрел на них с удивлением и уже более дружелюбно проговорил:

— Разберись Юшенков, тщательно разберись с этим и перетряси все личные дела охраны. Через неделю доложишь. А Вы, Зоя Прокопьевна, со всеми бумагами поднимайтесь ко мне, — майор, закрыл ящик стола и быстро пошел к выходу.

- Товарищ майор, Матвей Никифорович, а этот-то… дышит! — лейтенант склонился над Микко. — Он — живой!.. — виновато улыбался офицер.

— Да?! — майор замешкался в дверях и удивленно уставился на лейтенанта.

— Что с ним будем делать, Матвей Никифорович? — начальник караула смотрел преданно и глуповато. Шурыгин не сомневался, что офицер выполнит любой его приказ без малейшего отклонения. Он вернулся к едва живому Репину. Присел над ним, словно хотел у того что-то спросить, затем протянул руку и двумя пальцами вытащил из его груди вдавленный орден, липкий и побуревший от крови. Поднес к прожектору, затем, перенеся взгляд на неподвижное тело теперь уже бывшего охранника, с негодованием и брезгливостью добавил:

— Надо же, сколько ненависти было в этом негодяе, сколько жестокости!.. И все от страха разоблачения.… На Юшенков, отмой его и положи в стол, — майор с той же брезгливостью протянул орден лейтенанту. — Бдительность, лейтенант, бдительность и еще раз бдительность!

— Так точно, товарищ майор! — молоденький офицер вытянулся еще сильнее.

— Так точно, так точно, а службу чуть не завалил, — Шурыгин бурчал, вытирая носовым платком запачканные кровью пальцы. И через секунду, бросив на пол платок, быстро пошел к выходу, приказывая на ходу:

— обратно его в девятую, врача и смотреть в оба у меня! — и уже из коридорчика: — Если еще подобное случится, головы поотрываю!