Вадим Давыдов - Год Дракона Страница 10

– Н-да. Высоко тебя закинуло… А как насчет соответствия средств и целей?

– Элементарно. Цель должна быть благородна, а средства должны быть адекватны ситуации. Или мне надо было рассказывать Престону и прочим, что дети в Африке голодают? Как это делают всякие штафирки из ООН? Шалишь, братец. Я же не идиот…

– Насколько мне известно, ты не занимаешься благотворительностью…

– Это не так. Я просто добиваюсь координации и концентрации усилий. А когда семьдесят три миссии и сто двенадцать постов милосердия требуют, чтобы я немедленно выделил им деньги на океан горохового супа, которым они смогут три раза в день целый год кормить всю Африку, или на закупку сильно поношенного барахла в Германии, или на издание стомиллионным тиражом брошюрки про светлый жертвенный подвиг какого-нибудь исусика, после прочтения которой, по их замыслу, все должны немедленно таковым воодушевиться, перековать на орала все мечи и броситься строить оросительные каналы… Такие просьбы или, тем паче, требования, я обязательно посылаю вместе с их авторами к черту. Я не настолько выжил из ума, чтобы выбрасывать деньги на ветер. У нас и стратегия, и тактика совсем другие. Мы прогрессоры, а не монахи. Мы вбрасываем средства и ресурсы тогда, когда точно знаем, как и на что они будут потрачены. Тогда и там, где наши люди контролируют местную ситуацию… Мне всех очень жалко и всем сразу очень хочется помочь, но это невозможно. А они думают, я от жадности.

– А объяснить?

– Что? Кому?! Это же олухи царя небесного, исусики, за редким исключением. И почти все эти исключения, кстати, уже ко мне перебежали, – усмехнулся Майзель.

– А «Golem Foundation» в Минске?

– Ну, дружище… Ты меня удивляешь. Например, ты через Фонд нашелся. У нас много всяких дел. И ситуацию в Минске мы тоже будем контролировать. Будет вам и белка, будет и свисток. Главное – не суетиться.

– По-моему, ты сумасшедший…

– Обязательно. Как же без этого? Только я гораздо опаснее всех сумасшедших, вместе взятых. Потому что мой удивительно детальный и превосходно систематизированный бред имеет тенденцию становиться реальностью. И мне, поверь, это нравится.

– Ну, еще бы… Но почему – Чехия? Почему не Венгрия, не Польша, с ее морскими границами и портами? Или Австрия? Не Минск, наконец?! Я помню, как ты болел Прагой, но это же не повод…

– Ну, отчего же… Это как раз повод. И даже, можно сказать, причина… Да и все остальные не лишние. И венгры, и поляки… Но чехи… Потому, что мой план должен был опереться на что-то. И этим чем-то должна была стать в меру развитая страна в Европе, с транзитной экономикой, нуждающаяся в стратегических инвестициях и готовая взять деньги у кого угодно. Страна, населенная образованными, европейски мыслящими, в меру законопослушными людьми. Страна с определенными традициями национального достоинства и национального самосознания. Страна с более или менее однородным этническим составом населения. И эта страна не должна была быть большой. Нельзя в обозримые исторические сроки обустроить большую страну, такую, как Россия, например… И это должна была быть непременно страна, понимаешь, дружище?! Не фирма, не концерн, не транснациональная корпорация… А именно страна. Страна, элита которой будет меня поддерживать, полностью понимая мой – и свой – маневр. А еще лучше – страна, где я сам смогу создать такую элиту. И я должен был в этой стране спасти от чего-нибудь такое количество людей, чтобы они поняли, что иметь своего ручного Дракона не опасно, а совсем наоборот. При этом мне нужно было каким-то образом сделать так, чтобы не быть для них совсем уже чужеродным элементом, этаким пришельцем ниоткуда… Легенда о Майзеле плюс отличный чешский сыграли свою роль.

– И твоя одержимость Прагой…

– Обязательно. Приятно, что ты это помнишь. И чешская ситуация наделась на мой план, как перчатка. Все произошло, как по нотам. Даже фантастическая идея с учреждением монархии прошла как по маслу…

– И от чего ты их всех спас? Если я могу это узнать…

– Конечно, можешь. Я спас их от честной бедности. От доли побирушек на побегушках у Евросоюза. От участи грантососов и «демократии переходного периода». От участи страны, не имеющей стратегических портов и природных запасов энергоносителей. От эмиграции и эскапизма. От первоклассной литературы, которая никому не нужна, потому что нечего есть, и черножопых драг-пушеров [16] в косынках, штанах с ширинкой до колена и украшенных золотыми велосипедными цепями. От пьяных слез о неудавшейся судьбе. От приграничной проституции и торговли детьми, от вахтовой сезонной работы за полцены и контрабанды сигарет в Германию и Австрию. От рабства в транснациональных монополиях, директора которых выплачивают себе многомиллионные якобы зарплаты, обращаясь при этом с остальными, как с мусором… Я спас их… Впрочем, ты, наверняка, слабо представляешь себе, о чем это я…

– Вполне представляю. Мы с тобой одни и те же книжки читали, помнишь? Ты говоришь о том, что могло бы быть… О реальности, которая не стала реальностью. Очень красочно, кстати, говоришь…

– Потому что вижу обе реальности, Андрей, – со странным выражением в голосе сказал Майзель. – И ту реальность, что не состоялась, я вижу иногда так… А эта реальность состоялась. Я ее состоял, понимаешь? Для себя, для них… Больше того. Я нашел им короля, в котором они души не чают. И дальше – мы с ним вместе делали дело… Мы дали им возможность ездить, куда они хотят, с паспортом, при виде которого у всех подряд рука сама тянется к голове, чтобы отдать честь. Мы сделали их вооруженным народом, в дом к которому теперь не вломиться, не рискуя получить промеж глаз очередь из автомата, а то и из чего покруче. Мы вернули им гордость и отвагу времен Пшемысла Оттокара и святого Вацлава. Мы послали их во все концы света учителями, врачами, пастырями человеческих стад и неуязвимыми воинами, вытаскивающими из пламени ада детей и женщин… Ну, конечно, я все это сам люблю и даже посильно участвую. Мне самому это страшно нравится. Но им тоже. И это только начало. Пример. Понимаешь?

– Здорово. А для меня в твоем Плане с большой буквы тоже имеется место?

– Обязательно. Обязательно, Дюхон. И ты – один из очень немногих, кого я спрошу, хочешь ли ты…

– А что? Обычно не спрашиваешь?

– Теперь уже нет. Я теперь повелеваю. Привычка, – Майзель горько вздохнул и развел руками.

– Отпад, – усмехнулся Андрей. – И что?

– Я не хочу обсуждать это здесь. Поедем в Прагу, там договорим.

– Ты что, действительно из-за меня сюда примчался?

– Обязательно.

– Вот уж не думал, что ты такой сентиментальный…

– Я просто жутко сентиментальный. Дракон и крокодил – близкие родственники, если я правильно понимаю. Поехали.

– Чего ты так туда рвешься? Что тебя там ждет? Или кто?

– Там – моя страна, дружище, – серьезно, безо всякой улыбки сказал Майзель. – Моя сказочная страна и мой волшебный город. Там мои люди, которых я сделал гордыми и счастливыми. Там мой король и моя королева. Там моя жизнь, которую я живу второй раз… А мы ведь так любим то, что создали своими руками… Собирайся, поехали!

– А… У меня вообще-то самолет из Франкфурта послезавтра…

– Перестань. Полетишь от меня. Билет оставь секретарю, пусть они сами разбираются.

– Мы что, на машине поедем?

– Да тут езды три часа до Праги. Самолетом помедленнее будет, с посадкой-высадкой… Да и люблю я прохватить с ветерком, благо техника позволяет… Давай, Дюхон, я что, уговаривать тебя должен?

– Да и в мыслях не было, – Андрей стал собирать вещи. – Что прямо сейчас?

– Мое время – это чьи-то жизни, Дюхон. Не деньги, деньги – говно… Поэтому поспеши.

Они попрощались с Брудермайером и Гертрудой и сели в машину. Андрей поразился, как подхватило его сиденье – как будто специально под него отформованное. Майзель показал, как подвинуть кресло вперед.

– Ну, с Богом…

– А охрана? – спросил Корабельщиков.

– Какая охрана? – удивился Майзель.

– Ты что, один приехал?!

Он усмехнулся:

– Мне не нужна никакая охрана, Андрей. Меня охраняет моя репутация ужаса, летящего на крыльях ночи, и дипломатический иммунитет. И вообще, два раза в одну воронку – так не бывает. Меня разик убили уже, помнишь? Все мелкие неприятности давно в прошлом, дружище… Ты готов?

АУГСХАЙМ – ПРАГА. МАРТ

Из города они выехали под нежным руководством ласкового женского голоса навигационной системы, проецировавшей карту маршрута на нижнюю часть ветрового стекла. Андрей только слышал про такие штуки, но никогда не видел. Едва они выехали на автобан, как сумасшедшее ускорение вмяло Андрея в сиденье. Его поразило, что в салоне было неправдоподобно тихо, – говори хоть шепотом, только музыка шла фоном. Майзель несся в третьей полосе движения, время от времени перебрасывая скорости подрулевым переключателем.