Леонид Бежин - Мастер дизайна Страница 10

На противоположном конце комнаты возник разговор о Софье Андреевне Толстой.

Любимая тема, — пояснил мэтр. — Вас хотят проверить. Парадокс, намек, прессинг — запомнили?

Кирилл Евгеньевич приободрил Юру, как тренер в углу ринга.

— Запомнил, — сказал Юра и потрогал затылок.

— Тогда первый раунд!

— …влияние этой женщины было сугубо пагубное, — кругленький старичок, напоминающий чеховского интеллигента. — Искания старца не находили в ней отклика! Старец хотел быть вегетарьянцем, а ему варили мясные бульоны!

Гости осуждающе зароптали.

— Хотел страдать, а вокруг насаждался уют! — Старичок блеснул стеклышками.

Ропот усилился. Старичок прищурено смотрел на Юру.

— Но ведь она была мать, — сказал Юра. — Мать и жена…

Кирилл Евгеньевич тихонько тронул его сзади.

— Прессинг, прессинг, — напоминал он тихо.

— Она растила детей и заботилась о них, — упрямо продолжал Юра. — Так делают все матери…

Возникло оцепенелое молчание.

— М-да, — произнес старичок. — Говорят, Каренин, Каренин, а я считаю его образ положительным…

— Каренин сухарь, — ответил Юра.

— Каренин добр, — капризно настаивал старичок.

— Он погубил Анну, — не сдавался Юра.

— Каренин благороден и снисходителен, а вот Анна…

— Не смейте трогать Анну! — крикнул Юра.

Старичок попятился. Пора было применять прессинг.

— Шабаш прищуренных шутов! — выпалил Юра.

Старичок споткнулся, и его вовремя подхватили.

— Шуты, шуты, шабаш шутов! — выстреливал Юра пулеметными очередями шипящих.

Кирилл Евгеньевич затолкал его на кухню.

— С ума сошли! Что вы нагородили?! — воскликнул он в крайнем раздражении. — Я ставлю вам «неудовлетворительно»! Вы не сдали экзамен! Вы слишком серьезно относитесь к жизни!

Юра не ответил. Затылок ныл.

— Ах, как жалко! Как жалко! Учтите, Юра, я мягкий экзаменатор, но теперь с вас спросит сама жизнь, а это вдвое мучительнее. Вас ждет еще экзамен, Юра… Ну что ж, прощайте. Хоть это и не по-дизайнерски, но я признаюсь, что вы мне чем-то стали дороги, — сказал Кирилл Евгеньевич, и Юра крепко пожал ему руку.

В Москве выпал снег свежий и чистый. Юра по делам оказался в центре и решил заглянуть на Сретенку, в тот переулочек. Но не было старого дворика, деревянной лесенки и залатанной мансарды, похожей на голубятню. На их месте строили что-то новое, предусмотренное по плану реконструкции. Юра долго стоял рядом, стараясь вернуть себя к прошлому, вспомнить мастерскую, диалоги абсурда, дизайн, но воспоминания не вызывали в нем трепета. Юра оставался спокоен. Лишь мысль о спешащей жизни настойчиво тревожила его.