Станислав Сенькин - Украденные мощи. Афонскиерассказы Страница 10

— А почему ты остановился прямо возле Морфино, Роман? — молдаванин испуганно потеребил свой подрясник — Ой, не нравится мне твое состояние! Давай-ка немного помолимся. Да поможет нам Матерь Божья!

Монахи стали читать Иисусову молитву по четкам, как по-гречески, так и по-румынски. Морфино была лаврской пристанью, это название шло из давних веков, когда Афон еще не был монашеской республикой. По преданию, на этом месте, где сейчас стоит башня, было языческое капище «черной Венеры». Ее идол, отлитый из бронзы, был закован в цепи, и медная повязка закрывала глаза статуи. Слепая черная Венера покровительствовала преступникам, особенно пиратам, которые приносили своему кумиру человеческие жертвы, она в ответ прибавляла им удали и посылала удачу в разбоях. Даже после того, как христианская вера восторжествовала в империи, кровожадные пираты, охотившиеся на сарацинские, византийские и генуэзские корабли, прятали здесь, в своем бандитском пристанище, награбленные сокровища, а в построенной руками рабов башне замуровывали заложников. Морфино была пиратской пристанью долгие годы, пока святой Афанасий с помощью своего бывшего послушника — аутократора[7] Никифора Фоки, не учредил на Афоне монашескую республику.

На горе были только три места, в которых монахам никто не благословлял жить и молиться. Первое — это пещера святого Петра Афонского, знаменитого отшельника Святой горы. Говорят, его борода была двенадцати метров длиной, он читал мысли и судьбы, как свитки, и ничего не ел и не пил, подобно бесплотным. Некоторые считают, что именно он учредил на горе братство невидимых подвижников, которые своим тайным молитвенным подвигом сдерживают силы мирового зла. Пока это братство существует, антихрист придти не может, и конец света отодвигается на неопределенное время.

Все пустынники, что дерзали поселиться в пещере святого Петра, быстро сходили с ума, и их тела после смерти не разлагались, что считается в афонской традиции самым дурным признаком. Чтобы отвадить чересчур самоуверенных подвижников, несколько столетий назад лаврским властям эту пещеру пришлось даже замуровать.

Второе место — Антиафон, или, как его еще называют, малый Афон. Это небольшая гора, которая находится немного к северу от вершины великого Афона. Там были и есть походящие для безмолвия места, но почти все монахи, которые пытались подвизаться близ малого Афона, впадали в прелесть или кончали с собой. Больше туда никто не осмеливается даже и приходить. Старые монахи поговаривали, что Антиафон — место обитания самого дьявола, который там устраивает планерки — отдает приказы бесам, летящим оттуда, словно летучие мыши, в разные стороны Святой горы искушать подвижников благочестия. Однажды ночью на вершине Афона во время бдения — как раз было Преображение Господне — многие видели, как над Антиафоном струились многочисленные языки пламени и слышался странный хохот.

И, наконец, Морфино — бывшее святилище черной Венеры, одинокая башня.

К этой башне, хотя она была не так далеко от дороги, совсем нет тропинки. Путь особо рьяным туристам преграждают колкие тернии и цепкие кустарники. Те рабочие, албанцы, которые трудились на арсане[8], божились, что не один раз видели близ башни огромного аспида — их почти не осталось на Святой горе, а может быть, и совсем уже вымерли. Змей зловеще повис на колючем дереве, как бы преграждая путь к своей владычице — черной Венере, глядя на рабочих умными злыми глазками и предостерегающе шипя. Его шипение — миллионы распыленных капель смертоносного яда, убивающего на расстоянии полутора метров. Морфино!

Роман, неожиданно для себя, спросил:

— Отец Гавриил, почему греки не уничтожают языческие капища? Одно из них находится прямо близ лавры, другое — в Железном дворце и вот Морфино возле самой лаврской пристани?

Старый монах засмущался:

— Ты знаешь, что? Когда я еще подвизался в Керасях, отец Дионисий благословил меня однажды разбить капище Аполлона, что в Железном дворце. Там, если ты знаешь, сохранился целый алтарь, большой такой, и с кровотоком. Видимо, в древнем Акростихе эллины приносили богу солнца гекатомбы. Старец по секрету сказал мне, что ему было одно видение, будто над этим алтарем в огромном множестве собираются бесы. «Разбей его, сынок, — сказал он мне, — и Бог благословит тебя».

— И что, ты разбил?

— Да нет, не захотел связываться.

— С бесами?

— Да с какими бесами, Роман?! — Гавриил махнул рукой и иронично рассмеялся. — С греками! Ведь эти капища — памятник древнегреческой культуры. Меня могли бы за такой вандализм надолго посадить в тюрьму. Отец Дионисий, видно, не учел этой маленькой детали. Ты же знаешь, какие греки гордые, их монахи готовы хвалиться даже кровотоками на языческих алтарях своих предков.

Роман улыбнулся и завел машину. Луна уже расцвела в полной силе в темнеющем небе, плывя, словно пиратская галера, мимо афонской горы. Точно такая же картина была и в ту самую ночь в Карпатах…

… Когда друзья приехали к замку Влада Цепеша, прообраза легендарного Дракулы, была уже ночь. Звезды окружали луну, как цыплята наседку; горы, освещенные серебряным светом, превращались в недобрую сказку, где жили упыри, вампиры и вурдалаки. Замок Влада Цепеша стоял высоко на неприступном холме, словно грозная твердыня зла. Короче, все было, как и обещала Мариша, прикольно.

Конечно, замок этот был не Цепеша, но туристам, ищущим острых впечатлений, «втирали» именно эту версию, наверное, потому, что остальные замки Карпат уже давно разрушило время. На расстоянии километра от средневекового строения дымились костерки, разведенные кочующими цыганами, где-то слышался грубый смех и недовольные женские крики.

Пьяные рокеры, просветив фарами автомобиля подходящее место, также насобирали хвороста и разожгли костер, достали из багажника спиртное и купленные в магазине продукты. Все стали пить, гулять и веселиться. Луна обостряла мистические чувства, и Мирче подбил ребят обратиться к Дракуле с просьбой помочь им в осуществлении проекта.

— Хей, Влад! Где ты спрятался, зубастик? Выходи! Тебя ждут «бешеные даки». Мы хотим заключить с тобою пакт! — молодежь глумилась и веселилась на полную катушку. Цыгане, привлеченные шумным весельем «бешеных» и их подруг, пришли посмотреть, кто прибыл в Карпаты в такую глубокую ночь.

— Здорово, ребята! Что вы здесь делаете? — старый закопченный цыган в шляпе с пером подощел к их очагу. Будто злой оборотень, вышел он из темных тайников Карпат.

— А тебе какое дело, чувак! Шел бы ты отсюда! — «бешеные даки» всегда старались оправдать свое, название соответствующим поведением.

Старик оказался не робкого десятка:

— Ребята, наш табор расположился здесь, неподалеку, и мы уже собрались спать. Завтра с утра мы выдвигаемся к Фагарашу. Давайте-ка потише, а то у вас появятся проблемы, — цыган щелкнул пальцами, и языки пламени облизали еще две поджарые, как у собак, фигуры его появившихся из ниоткуда единородцев.

Мирче поправил свою бандану и, играя поднятой с земли монтировкой, направился к цыганам:

— Че ты сказал?! Ты что, угрожаешь нам?

Девушки принялись успокаивать буяна, но «бешеный дак» не унимался:

— Вы посмотрите, какой-то грязный цыган смеет нам указывать. Хочешь получить? А? — Мирче смело подошел к цыганам.

— Нет-нет! — старик, казалось, пошел на попятную. — Все нормально. Просто поймите, ребята, мы хотим спать, — старик почти мило улыбнулся и стал разводить руками, словно пытаясь загладить свою первоначальную наглость. — Все, уже уходим.

Мирче обернулся к испуганной Ма-рише:

— Девочки, не бойтесь, это всего лишь грязные цыгане. А! Что это? — почувствовав внезапную боль, «бешеный» схватился рукой за правый бок и ощутил липкость бьющей почти фонтаном крови. Обернувшись, он увидел убегающих во тьму цыган и услышал плачущий вскрик Мариши: «А-а! Мирче убили!»

Рокер левой рукой стащил с головы бандану и упал на землю от неожиданной слабости. Из раны вместе с кровью выходил со змеиным шипением воздух — было пробито легкое. Мирче захрипел:

— Вот сволочи!

Ребята вдруг поняли, что все происходящее уже вышло за рамки простой игры, и заметались вокруг, причитая и в то же время ободряя Мирче. Все стали суетиться; посовещавшись, часть ребят поехали в Курто де Арджес за врачом, часть остались ухаживать за ослабевшим Мирче. Его наскоро перевязали и уложили на собранные куртки.

Через несколько минут, когда раненый рок-музыкант, лежа, стонал и истекал кровью, листва небольшой рощи, словно от ветра, зашевелилась и будущий монах Роман увидел его. Это был Дракула. Он был подобен дьяволу с древних церковных фресок, глаза — два факела адского пламени, за плотно обтянутыми черной кожей плечами виднелись два бугорка, напоминавшие сложенные крылья. Его улыбка была порождением самой смерти, от нее веяло торжеством хищника, наконец поймавшего свою добычу. Чудовище ломало цепкими лапами ветки, шло, или даже ползло, по направлению к поверженному рок-музыканту. Его тело, напоминавшее черный расплавленный металл, вытекало из чащи, готовясь поглотить душу Мирче. Дым сопровождал его, дым и запах серы. Казалось, никто из присутствующих больше не видел его, внимание друзей было приковано к самому Мирче, и все с тревогой отметили, как он напрягся и выпучил глаза, глядя куда-то вдаль, по телу пошли судороги — это были признаки предсмертной агонии.