Михаил Гиголашвили - Экобаба и дикарь Страница 10

Сам варвар уверен, что поцелуй куда важнее, чем все остальное: целуешь душу, а секс делаешь с телом.

Это всё было так притягательно, как ни с кем другим, за что я и привязана к нему. Но никто не должен знать об этом. А он — в первую очередь. Такой уж у меня характер. А короткие интрижки?.. Игра. Есть бабочки-однодневки, есть мужчи-ны-одноночки. Они успокаивают, развлекают. И если в наших встречах со зверем он всегда был доминантом, то в моих интрижках я властвовала безраздельно, что было приятно и интересно.

Но за таким хорошим днем вполне могла последовать зловещая пьяная ночь, когда я, окаменев, должна была трястись от страха, а он бегал по комнате или же сидел в темноте, как изваяние. Причины могли быть разные, но чаще всего связаны с ревностью: или кто-то мне звонил в неурочное время и я слишком долго говорила по-французски (которого зверь не знает), или я сама о чем-то сбалтывала сдуру, или он что-то у меня выпытывал, а потом грыз и изводил, как строгая бабушка, дурацкими наставлениями, отчего становился нелеп и смешон.

Может быть, у него просто больное воображение, как у всякого художника?.. Или же все они, мужчины, такие собственники?.. Только одни скрывают это, а другие показывают?.. Кто их разберет!

Значит, он хочет со мной поссориться!.. А я, как дура, должна сидеть и ждать, поссорится он или нет?.. Я не объект для опытов, пусть не надеется!.. Здесь не дикий Восток, где женщин на цепи держат!.. Ну и вот. Права Ингрид, когда ругает мужчин: эгоисты и себялюбцы, больше ничего! И назло ему пойду сегодня с Ингрид! И познакомлюсь с кем-нибудь. Почему нет? И не дам никому командовать собой! Принципы сохранять — самое важное.

А главный принцип тот, чтобы после ссор первой не звонить. Я так и делала, хотя попыток примирения не отклоняла: я же никогда не бывала на него обижена, это он постоянно на меня дуется! Но я тоже от любой мелочи могу затаиться, как черепаха. Мраморная женщина — называет он меня тогда. Да, я каменею в обиде, сижу не шевелясь и сквозь дрему слежу, как он вздыхает, ходит по комнате, допивает, докуривает и уходит.

И мне пора выходить.

Дом Ингрид виден издалека. Вон он. И почему она, интересно, сегодня одна?.. Куда делся её муж, её «домашнее животное», как она ласково называет его?

Мы с Ингрид познакомились в университете и довольно часто встречаемся, хотя я и подозреваю, что она лесбиянка. Но она об этом никогда не говорила, с удовольствием жила с мужчинами (и не с одним) и до сих пор попыток сближения не делала. Впрочем, один раз пришлось после диско ночевать в одной постели, и она очень уж часто раскидывалась во сне, ее пальцы слишком уж осмысленно касались моих бедер, а её соски под ночной рубашкой набухли так, что были видны даже в свете уличного фонаря. Я тогда отодвинулась. Касания женских рук мне неприятны.

Вообще до тех пор, пока у меня не было бюста, мужчины на меня не смотрели. Но за один только год (мне было четырнадцать) грудь моя вдруг налилась. Тут я стала ловить на себе взгляды — на улице от прохожих, в школе от учителей, дома от друзей семьи, и даже отец, часто поглядывая на мой бюст, как бы в шутку ощупывал его и, охая, удивлялся его величине. Вначале эти взгляды оскорбляли меня, я вспыхивала, уходила в себя, плакала, «пехота, держись!» не помогало.

Потом сама стала поглядывать в глаза этим существам. И, наконец, стала смотреть первой, и мужчины уже не выдерживают моего взгляда, отводят глаза. Рослая, высокая, я на многих из них смотрю сверху вниз, что им, конечно, не нравится, а мне приятно приводить их в замешательство. Но самое щемяще-сладкое ощущение — от того, что я могу переспать с каждым, с кем захочу. Ну, со многими. Это моя власть! Они застенчивы и трусливы (особенно немцы), но если сама дашь знак, намек — то понимают. Не все, конечно, но многие.

Ингрид встретила меня в новом кимоно, купленном в Осаке, куда она ездила с одним из своих любовников.

— Домашнее Животное уехало на пару дней в Берлин, а мне скучно. Выпьем кофе, а потом в ресторан сходим, я приглашаю. Пока я кофе заварю, взгляни там, на столике, есть журнал с хорошей статьей. Да-да, на ней и открыт. Мы в клубе читали. Нашла? «Советы бывалой женщины» называется. Читай вслух, что умные бабы говорят. Мы в клубе хотим на стену повесить.

— «Никогда не признавай за собой вины», — прочла я. — Ну, я и не признаю.

— Нет, ты-то как раз и признаешь. Никого, ничего, нигде, никогда. Нет — и точка.

— «Не делай из страданий культа».

— Вот-вот, значит, если с мужиком поссорилась — меньше переживать, быстрей забыть и идти дальше. Ясно тебе, дурочка?.. — потрясла Ингрид у меня перед лицом накрашенными ногтями и вырвала журнал: — Давай я сама… «Живи сегодняшним, забудь о будущем и прошедшем». Это вот не совсем правильно, вперед надо все-таки смотреть… Ну а вчерашнее — конечно, забыть. Зачем оно?.. Хлам, мусор. «Делай то, чего боишься, храбрость приходит со временем».… И меньше болтай, а больше слушай.

— Не всегда получается, — призналась я.

— Нет, ты должна всюду со своей правдой влезть, тоже мне Мартин Лютер нашлась: стою на этом и не могу иначе!.. — фыркнула Ингрид. — Ну, дальше. «Чаще занимайся сексом нараспашку с незнакомцами — это придает уверенность и силы». Это точно. Давно, кстати, не освежались. Секс нараспашку — как тебе нравится выражение?

— Знаешь, мне кажется, что во время этих внезапных сексов мужчины нас презирают. Тебе нет? — со вздохом сказала я ей.

— А тебе не плевать? Они и так нас всех шлюхами считают, так не все ли равно?.. Знаешь, как один мне объяснил, почему это так?.. Из десяти женщин, говорит, три или четыре — бляди, но никто не знает, кто именно эти четыре, и поэтому подозревают всех десятерых. Да пошли они все к дьяволу, лишь бы драли нас хорошо — больше от них ничего не требуется. А не будут хорошо драть — мы и без их помощи обойдемся!.. — добавила с намеком и нажимом. — Вот какие сейчас новые вещи есть: страпон, фистинг амаланги, викхарита, пенилинкция, анус-рек-тум, нарвасадата, доггерство»!.. Ну, поехали дальше. «Делай только то, что тебе полезно». Это правильно, если сама о себе не подумаешь — никто не подумает! Им только кусок твоего мяса нужен — и больше ничего! Ну, и мы будем их использовать. Хватит, натерпелись за сорок веков, теперь наше время пришло. «Не будь ковриком, о который вытирают ноги». Ни ковриком, ни половой тряпкой, ни персидским ковром! «Помни: умная измена не оставляет следов». Это нам известно.

— В душе оставляет, совестно как-то бывает потом, — возразила я.

Ингрид выпучилась на меня:

— Да брось ты эту ерунду — совесть, душа! Совесть должна быть гибкой! Начиталась романтизма! Знаешь, что я тебе скажу? Наша бабья душа лежит глубоко и далеко, сама знаешь, где. Кто дотянется — молодец, душу нашу затронет, а не дотянется — тут уж извини, твои проблемы. Дальше. «Брачные узы так тяжелы, что порой их приходится нести втроем». А, каково?.. Сильно сказано!

— Даже иногда и вчетвером, — подала я голос, вспомнив, что недавно узнала от Доротеи, что у моих родителей — и у отца, и у матери — есть на стороне любовница и любовник. Зачем тогда весь этот обезьяний цирк разводить?.. Потому и не надо выходить замуж, чтоб не лгать друг другу день и ночь, не гнуть свою совесть туда-сюда. Раньше времени, по крайней мере.

— И последнее. «Женщина, которая ведет себя как королева, становится ею рано или поздно». Это точно…

— А можно ли королеве заниматься сексом нараспашку? — Я представила себе даму в пышном платье, которое надо долго задирать, а рукой придерживать корону, чтобы не скатилась в навоз, пока какой-нибудь конюх вставляет ей где-нибудь на царских задворках.

— Да брось ты свои переживания! — накинулась на меня Ингрид. — Ты же, в принципе, ему верна? Даже если ты ему изменяешь, то это вовсе не предательство или измена, а только неверность, шалость, момент, счастливая секунда. Почему нет?

В этом я вполне согласна с Ингрид. Все эти мои так называемые измены с од-ноночками совсем не значили, что я не люблю зверя, что он меня не удовлетворяет, или что кто-то лучше него в постели, или у кого-то член больше, или еще что-нибудь в этом роде, о чем эти примитивные мужчины думают в первую очередь, когда слышат о соперниках. Нет. Просто он — это он. Но есть и другие.

Брачными цепями мы, слава богу, не опутаны, и поэтому волочить их втроем или вчетвером, с криками, скандалами, ссорами и дикой ревностью, совсем не надо. Я хочу жить как хочу и сама строить свою жизнь. И если умно и достойно жить, то никому и в голову не придет вытирать о тебя ноги. Вот так. И пусть никто не надеется, что я буду кому-то что-то прощать.

А Ингрид, закончив чтение, добавила со смехом:

— Слышала, что японцы извлекли окаменевшую сперму из мамонта, что лежал в вечной мерзлоте, и живой слонихе внедрить хотят?.. Скоро мертвых оплодотворять будут, а ты тут с пустяками — любовь, ревность!.. Проще надо смотреть на вещи и избегать стрессов, от которых морщины и запоры!.. Да, чуть не забыла рассказать: вчера такой жуткий сон видела — с ума сойдешь!.. Как будто меня насилует тигр: вошел в комнату, накинулся сзади — и давай! Я в ужасе. «Сделай ему минет, а то он сожрет всех нас!» — кричит кто-то. Ужас!.. Кошмар!.. Но было так приятно, что я во сне описалась, как ребенок!.. Так, нам пора. Обойдемся без кофе. Кстати, в ресторан, может быть, заскочит Курт.