Лука Спагетти - Друг из Рима. Есть, молиться и любить в Риме Страница 11

7. «There we are»[54]

Короче говоря, до восемнадцати лет жизнь для меня вполне понятно складывалась только из двух магических составляющих: футбола и музыки. Согласен, нередко мою голову посещали мысли и о девушках, но, когда я бывал с друзьями и видел катящийся мяч, то на всем белом свете не нашлось бы супермодели, которая могла составить конкуренцию колдовским чарам кожаного шара.

Существовала еще, между прочим, и учеба, но, к счастью, мне хватало усидчивости, чтобы ухитриться приносить домой хорошие отметки, так что, отделавшись от обязанностей, я мог предаться удовольствиям. Во время учебы в лицее мне даже удалось выцарапать у родителей нечто вроде договора: за каждую хорошую отметку они отстегивали денежки.

Была составлена четкая таблица: отметки считались от 1 до 10; за 6 никаких денежных поощрений не полагалось, поскольку она соответствовала простому «удовлетворительно»; за 5 я не подлежал денежному штрафу, так как эта отметка, хоть и не особо хорошая, тем не менее была приемлемой и могла считаться немного ниже удовлетворительной. С 1 до 4 – трагедия: я не выкладывал деньги, но меня ожидала порка. Отметки с 7 до 10, чудо из чудес, обеспечивали премиальные в мою пользу.

Это был сказочный механизм, и я извлекал из него выгоду, с охотой вызываясь отвечать, когда был хорошо подготовлен. При такой системе мой фонд для покупки пластинок в субботу после обеда никогда не пустовал.

Музыка, которую я постоянно слушал и воспроизводил на гитаре, и футбол, в который я играл и наблюдал с трибун стадиона. Так пролетали мои деньки; я все лучше играл на гитаре, а также в футбол.

Поскольку я был великодушным от природы, мне нравилось разделять переживания, которые мне дарила музыка, с другими: я превратился в фаната по составлению подборок песен – это более личный подарок, нежели купленный готовый безликий диск. В те времена, когда еще не существовало mр3, айпода, Интернета и тому подобного, было нелегко раздобыть песни, и процесс составления подборки был долгим и тщательно отработанным. Я дарил их друзьям, родственникам и, признаюсь, также девушкам в надежде, что некоторые романтические песни помогут мне завоевать какую-нибудь из них. В глубине души я уповал на то, что, слушая «You Can Close Your Eyes», девушка может просто не заметить, что за ней ухаживает некто по фамилии Спагетти!

Однако еще большее удовлетворение начала приносить мне моя гитара. Изучение песен Джеймса Тейлора стало лучшей тренировочной школой, которую можно пройти; только его песни при первом прослушивании казались простейшими благодаря мелодическому стилю и мягкости его голоса. На самом же деле их исполнение представляло собой исключительную трудность, особенно для дилетантов-самоучек, каковым являлся я. И действительно, научившись прилично играть многие его вещи, я с удовольствием заметил, что мне спокойно удается воспроизвести восемьдесят процентов песен других моих любимых артистов.

Таким образом, на пляже в Анцио, куда я, подобно многим другим римлянам, ездил с семьей на каникулы все годы, мы организовывали певческие вечеринки у костра. Я вспоминаю довольно-таки многочисленную группу парней и девушек, загорелых и закаленных морем и солнцем, которые часто собирались вместе, а также взрослых, наслаждавшихся свежестью вечернего бриза на террасах окружающих домов. В те годы эти сборища происходили ежедневно, вечер за вечером, мы собирались на пляже и пели, подкрепляясь свежим пивом и великими курортными романами, которым суждено было длиться всего несколько дней. Это простой, но полнокровный вид развлечения, создававший дружеские привязанности и заставлявший людей чувствовать себя ближе друг к другу.

Я не всегда играл мои любимые вещи, но слушать друзей, поющих под звуки, извлекаемые мною из струн, было трогательно. Самое замечательное происходило в тот момент, когда кто-нибудь просил меня сыграть вещь «Битлов» или Джеймса Тейлора, но бывало и так, что я непроизвольно затягивал песню сам и обнаруживал, что среди собравшихся кто-то знает ее и счастлив спеть вместе со мной.

Как и все, я жил в ожидании истинной любви и надеялся, что магия гитары заставит упасть в мои объятия девушку, предназначенную мне судьбой. К сожалению, мне не давали прекратить игру, так что вечера напролет я бренчал и бренчал, а другие тем временем крутили любовь как одержимые. Такая ситуация в наших местах описывалась колоритным выражением «держать свечку». Но по крайней мере я держал ее, не выпуская из рук неразлучную гитару.

Что касается девушек, то должен сказать, что в этом вопросе рассчитывать на особую помощь футбола не приходилось. В эти годы мы начали играть более серьезно, участвовать в официальных и любительских региональных турнирах, и я тешил себя иллюзией, что это пригодится, дабы произвести должное впечатление, но был вынужден с прискорбием констатировать горькую истину: женщины и мячи не уживаются друг с другом! Более того. Мне следовало бы обратить внимание на знаменитую песенку, которая пользовалась чрезвычайной популярностью, когда я был сопливым мальчишкой: «Почему, почему по воскресеньям ты всегда оставляешь меня одну, чтобы идти смотреть на мяч?» – раздиралась страдающая и несколько взбеленившаяся Рита Павоне[55], объединяя чудесным образом протест тысяч итальянок, которыми пренебрегли, покинув их в одиночестве, мужчины, слишком занятые наблюдением за двадцатью двумя парнями в майках и трусах, гоняющими мяч. Но у представителей итальянского сильного пола явно имелись в запасе какие-то козыри, поскольку после окончания игры всегда воцарялся мир, и я никогда не слышал ни об одном браке, который распался бы из-за слишком частого посещения воскресных матчей.

Что касается меня, то я на собственном горьком опыте узнал: девушек совершенно не интересовали как мои успехи в футболе, так и схема игры, принятая командой «Лацио» в это воскресенье, и я не могу сказать, что представительницы прекрасного пола падали к моим ногам…

В первые годы учебы в университете я регулярно посещал стадион. У нас образовывалась прочная группка друзей-болельщиков, собиравшихся в воскресенье всегда на одном и том же месте, на сиденьях, которые в конце концов стали нумеровать. Никаких ранних утренних выездов и бутербродов: воскресный обед для всех, затем поездка на мотороллере после чашки хорошего кофе, чтобы затем вместе страстно поболеть за «Лацио».

Субботний вечер, даже зимой, я часто проводил в Анцио с кучкой друзей, которая не распадалась до конца лета, и именно тогда я случайно познакомился с Джулианой. Она была очень красивой девушкой с каштановыми волосами, зелеными глазами и шаловливым выражением лица; но что поразило меня с самого начала, так это ее естественность, чуточку приправленная робостью: прошло несколько месяцев, прежде чем мы начали разговаривать друг с другом.

Джулиана проживала в Анцио, и, вы только послушайте, моя фамилия не доставляла ей никаких неудобств. По мере того как мы лучше узнавали друг друга, обнаруживалось, что все больше нравимся друг другу, и через год после того вечера, когда мы познакомились, началась история нашей любви. Друзьям я рассказывал, что увидел ее в первый раз выходящей из моря, с точеной фигурой и золотистым загаром, подобно Урсуле Андресс, явившейся перед удивленным и несколько ошеломленным Джеймсом Бондом, или же легко несущейся по песчаным дюнам, как Бо Дерек в фильме «Десять». На самом деле об этом я никогда не рассказывал своим друзьям, но мы познакомились за столом, перед тарелкой пасты, исходящей ароматным паром. И главное, я действительно был влюблен в нее.

Часть вторая

Римлянин в штатах

8. «Up on the roof»[56]

Среди моих бесчисленных детских грез о будущем первое место неоспоримо занимала мечта… побывать в Америке. С тех самых пор как я выучил на память первые песни на английском языке, меня никогда не покидало желание отправиться в Штаты. И наконец-то мечта начала сбываться…

Наступило 29 июля 1995 года, я только что закончил университет и был готов к отъезду. Мои родители подарили мне путешествие по Америке, предмет моих устремлений, от побережья до побережья, от Нью-Йорка до Калифорнии и обратно. Меня должен был сопровождать мой друг Алессандро, и мне предстояло собственными глазами увидеть те места, в которые меня заставили влюбиться музыка и телевидение. Я не верил сам себе: я поведу автомобиль по тем же дорогам, где колесили герои фильмов «Старски и Хатч» и «Чипс»[57], возможно, возьму напрокат автомобиль в компании «Мэгнем Пи. Ай.» или же без дальнейших раздумий сразу же арендую недорогую модель в «Сьюперкар».

По радио я в последнее время слушал только американскую музыку, на закате стрелой носился по аризонской пустыне, распевая во весь голос «Take It to the Limit», мою любимую песню «Eagles». Затем гамбургер и жареная картошка, пиво и кока-кола, а на завтрак – блинчики с кленовым сиропом. И прежде всего, грезил я, у меня будет возможность встретиться с Джеймсом Тейлором. Ни больше и ни меньше. Я уже прочитал где-то, что он живет на Манхэттене, и был твердо уверен: мне бы только попасть туда, а уж там-то я обязательно найду его…