Владимир Спектр - Русский жиголо Страница 11

И вот результат – она на короткой ноге с первыми лицами в московском правительстве, и даже выше, на федеральном уровне. У нее прекрасный офис на Новинском бульваре, контракты с важнейшими западными сетями, вроде того же злосчастного «Metro Cash & Carry». Ее кабинет теперь выглядит по-другому, ультрасовременно – никаких тебе сраных дубовых панелей, одна из стен, та, что выходит на Садовое кольцо, и вовсе целиком стеклянная, современная итальянская мебель, не дизайнерская, конечно, но все же, стекло-металл-пластик, будьте любезны, и огромная плазма Bang & Olufsen на стене. Лишь портрет президента, похоже, переехал сюда из прошлого офиса. Что ж, он ведь гарант российской безопасности, так что и изображение его наверняка призвано выполнять функцию некоего охранного сертификата, а может быть, даже и экспонируемой посетителям индульгенции, некоего символа определенной вседозволенности, которая, конечно, не такая полная, как Веронике хотелось бы, но все же, все же…

– У меня огромное количество работы, – повторяет Вероника, – ты же знаешь.

Да, да, это я знаю. А еще я знаю, что она страдает хроническим алкоголизмом и гипертонией, была замужем два раза, и оба раза неудачно, ее единственный сын живет в Лондоне и почти не звонит, в груди у нее высококачественные американские имплантанты, во рту немецкая металлокерамика, она ездит на S-классе с водителем и пользуется косметикой La Prairie.

В целом она прекрасно выглядит, такая сексуальная бизнес-леди, в почти деловом костюме Marc Jacobs, никогда не отлипающая от своего нового Vertu, сильная женщина с крутым нравом и мужским взглядом на окружающий мир, дама бальзаковского возраста, с почти безупречной кожей, если не считать за проблему наметившийся кое-где целлюлит и старушечьи морщинки в уголках глаз.

– Огромное количество работы, Филипп, – вздыхает она. А я молчу, и ей снова приходится повторить: – Работа, понимаешь? – она вздыхает. – Переговоры затянулись.

– Понимаю, куколка. Сложные долгие переговоры, затянувшиеся до двух часов ночи.

– По-моему, ты не в настроении, – снова вздыхает она.

– А по-моему, ты выпила слишком много виски на этих своих нескончаемых переговорах. Надеюсь, ты проводила их не в «Красной Шапочке»?

Черт меня за язык тянет, не могу удержаться, несет меня, и все тут, раньше-то я был спокойнее, ну что я, в самом деле, взъелся, словно сварливая жена? Она ведь позвонила, вспомнила обо мне, пусть и среди ночи, так что с того?

– Я пила со страховщиками в «Прадо», – только и говорит она, – надо было как-то снижать выплаты по комиссиям за последний объект.

Как сильная личность Вероника предпочитает мужские напитки. Конечно, она не откажется и от мохито или B52, но ее истинной страстью всегда были и остаются дорогие выдержанные односолодовые виски разных сортов. Так что самая истинная ее любовь, разумеется, не я, а двадцатипятилетний Glenfiddich.

– Созвонимся завтра, – наконец устало произносит она, – будет новый день, ты сделаешь пробежку, примешь душ, вотрешь в свое холеное тело килограмм увлажняющего крема, выпьешь кофе и сможешь, наконец, сказать хоть что-нибудь приятное. А то, знаешь, мне и от других приходится много дерьма выслушивать…

– Вероника, – только и говорю я, – Вероника!

– Я уже сорок три года Вероника, – перебивает она, – и у меня целая куча забот, проблем и напрягов. И я их решаю, ежечасно и ежеминутно, в основном в процессе переговоров, ясно? Я регулирую финансовые потоки огромной организации, осваиваю государственные бюджеты и налаживаю смежные связи. Неужели ты считаешь, что мне интересно конфликтовать и с тобой? Тоже мне, субъект федерации! Это тебе ясно?

– Да, куколка, теперь мне все ясно, – шепчу я.

Ну, куда уж яснее. Да, да, да. А еще теперь мне точно ясно, что она хочет бросить меня. Черт возьми! Мои худшие опасения подтверждаются. А я-то считал себя параноиком, полагал, что это надуманный бред. Теперь уж нет смысла притворяться перед самим собой, что все в порядке, что все идет как надо. Ничего подобного. Что-то случилось, поезд сошел с рельс. Она хочет избавиться от меня, но пока, возможно, не приняла окончательного решения. А вот я так много поставил на нее. Я даже предположил, что именно она – моя судьба. Мне казалось, что это именно та женщина, с которой мне надо связать себя узами. Вот именно, куколка, брачными узами! И что теперь? К чему я пришел? Я растерял все свои заготовки. Я практически не смотрел на сторону, хотя одно время вокруг меня крутилась целая стая нефтяных дочек, газовых племянниц и министерских внучек. И даже одна немолодая банкирша. Целая огромная свора богатых баб, вот именно.

В глазах темнеет от ужаса, что я просчитался. Как можно было быть таким безответственным? А я ведь, наверное, даже немного влюбился.

Правда, нет худа без добра, теперь все встало на свои места, мне абсолютно ясно, что Вероника хочет избавиться от меня. Что же послужило этому причиной? Если б я только знал! Я всегда вел себя с ней как подобает, никогда не лез в ее дела и ничего не клянчил, не напрягал пустыми разговорами и не грузил своими проблемами, и даже не изменял. Ну, почти не изменял, короче, не важно, она все равно не в курсе, с кем я летал отдыхать на Бали.

С прижатой к уху телефонной трубкой я вяло плетусь на кухню, наливаю в стакан Miranda минеральной воды. Глотаю ксанакс. От бессилия я готов выронить трубку и с рыданием зарыться в подушку. Да я готов телефон вдребезги расколошматить! Я готов вообще всю посуду в доме перебить, выворотить из гардеробной всю одежду и порвать ее на куски, особенно эти идиотские старперские костюмы от Patrick Helman, что она подарила мне недавно. Зачем мне все это, я не на помойке себя нашел! Мне прежние любовницы, случалось, дарили машины, часы, и даже бизнес. Вот именно! Целый спортивный клуб, пусть в Марьино, но все же тысяча квадратных метров, Kettler, Weider, сауна и витаминный бар, такие дела, куколка! Марину я всегда вспоминаю с особенной теплотой, пусть даже она, в конце концов, отобрала этот свой подарок, как только выяснилось, что я ухожу к ее подруге, чемпионке по фигурному катанию, и к тому же обладательнице неслабого состояния. Будь я на ее месте, я, возможно, и сам бы так поступил, особенно когда узнал, что моя возлюбленная переспала со всеми общими знакомыми и выбрала в итоге самого лучшего, самого близкого друга.

Но Вероника, дряхлеющая Маргарет Тэтчер? За кого она меня держит?

Стоп, стоп, стоп, возьми себя в руки, надо срочно успокоиться, нельзя и виду подать, что ты напряжен, что боишься разрыва. Пусть себе думает, что у меня все еще высокий рейтинг, что такие, как я, на дороге не валяются, и стоит ей только попытаться расстаться со мной, на меня сразу набросится куча телок. Обеспеченных, красивых и молодых. Молодых, красивых и обеспеченных.

Да таких просто не бывает, как не бывает чудес в этом мире!

Спокойно, спокойно, надо взять себя в руки. Надо попытаться проанализировать, что же произошло, в чем причина. Возможно, что и причины как таковой нет. Между прочим, так часто бывает, просто случается всякое дерьмо без особого на то повода. Возможно, я просто надоел ей, возможно, она встретила кого-то моложе, энергичнее и обаятельнее.

Самое печальное, что у меня сейчас нет ни сил, ни желания бороться. Мне хочется стать отшельником, лучше сказать – изгоем, бросить все разом: диету, тай-бо и сеансы медитации – послать к черту этот большой город, всех этих придурков, почем зря коптящих небо, весь этот дешевый балаган… Мне хочется перейти на другую ступень эволюции, прекратить мечтать о новом родстере и куртке из последней коллекции Dior Homme.

Не успев даже додумать эту мысль, я разражаюсь истерическим смехом. Закрываю рукой микрофон телефона и смеюсь. Ну что за чушь лезет в голову! И перед глазами – та самая куртка Dior из винтажной кожи, в клепках и с кучей карманов…

Надо успокоиться, а то впечатление такое, что я просто схожу с ума. Что еще за бред? Я ведь всегда был прагматиком и реалистом, не верил ни в бога, ни в черта, совершал только обдуманные поступки и мог обхитрить любую прожженную стерву.

Да, я всегда боролся с женщинами их же оружием, подлостью и лицемерием, лестью и сексом, похотью и пошлостью, именно, детка, именно, и гордился этим, ведь я всегда просекал фишку, так что же теперь творится со мной? Я ведь всегда умел держать удар, ведь так, куколка? Я всегда знал, что не пропаду, да что там говорить, я просто шагал по трупам, перешагивал через женщин, не растрачиваясь на сантименты и сопливые воспоминания, они всегда были лишь разменной монетой, только ступеньками лестницы, что вела меня наверх.

Я знал, что рано или поздно встречу ту, что станет моей женой, которая сможет обеспечить меня и наших будущих детей. И надо же было, чтобы я поставил на эту сучку Веронику! Казалось, я все точно рассчитал. И ее алкоголизм, и глубокая душевная неустроенность, и отсутствие контакта с единственным ребенком, и куча денег, которые уже не так интересно тратить на одну себя, потому что все, что можно, уже давно куплено…