Александр Кабаков - Поздний гость Страница 11

Такова уж эта глагольная форма.

В отличие от прошедшего совершенного.

В нем до поры до времени хранятся именно эти самые картинки, в беспорядке, без всякой последовательности и иерархии пришпиленные вспомогательными глаголами. Никакого особого смысла в каждой из них нет.

Вот узкие, потрескавшиеся асфальтовые дорожки, ничем не обрамленные, и нечеткими, изъеденными краями сползающие в пыль, как ручейки, катящиеся от маленькой лужи у забора, а вдоль каждой дорожки, как лес вдоль просеки, стоят заросли таинственного кустарника - или высокой травы? - известного в городке под ненаучным названием "веники", и мальчик в кожаных кустарного изготовления тапочках со шнурками, обернутыми вокруг щиколоток, в коротких брюках-шароварах с дурацким названием "гольф", стянутых под коленками узкой застегивающейся манжетой, в вискозной, обтягивающей узкую грудь и тощие плечи тенниске с длинными острыми углами воротника быстро, уже задыхаясь, уже почти без сил, бежит между пыльных темно-зеленых "веников" по одной из этих дорожек... то ли гонится за ним кто-то, то ли он спешит куда-то по важным и срочным делам... неизвестно...

Вот большая квартира, в окнах сизо-стальной свет раннего, очень морозного рассвета и огненный отблеск встающего в морозе солнца, в квартире спит большая молодая компания, крепко, видать, по молодым их меркам, гулявшая здесь допоздна, здоровый парень, опасно закинув назад голову, свешивается и ею, и ногами в сползших бумажных носках с короткой тахты, две девушки, втиснувшись в кресло и накрывшись пальтишками, обнялись, пара на сброшенных на пол диванных подушках, с головами укрывшись волосатым верблюжьим одеялом, повернулась друг к другу спинами, видно, до ссоры ночью довели неубедительные его просьбы, и так по всем комнатам, а в спальне открывает глаза на хозяйской кровати растрепанный бледный юноша, подслеповато щурится и морщится от подступающей нестерпимой тошноты, осторожно приподнимает стеганое одеяло в пододеяльнике с прошвами вокруг центрального вырезанного ромба и видит с одной стороны хозяйку, по-домашнему спящую в ночной рубашке, а с другой еще какую-то, тоже довольно толстую девицу в шелковой розовой комбинации, поднявшейся, как и рубашка, складками до самой шеи, видит худые свои ноги и закинутые на них с двух сторон крепкие, выпуклые женские - и зажмуривается, когда взгляд, скользя выше, цепляется за каштановые, черные, пепельно-русые волосы и выше, выше, стараясь не задерживаться, до розово-бежевых кружков, с тех пор всю жизнь напоминавших ему бледные парковые грибы... было это в действительности или приснилось ему новогодним утром?.. нет, после празднования дня конституции... нет, все же первого января, наверное... вот он тихо одевается, выходит на пустую, в заледеневших сугробах улицу, быстро идет к остановке, а трамвай уже выворачивает на конечном круге...

Вот сиреневое, запорошенное золотой пыльцой небо между высокими крышами...

Тут No 1, которого мы бессовестно бросили наедине с его размышлениями о времени и временах, решительно и эти размышления прервал, поскольку дальше тоже все было ясно. Я могу коротко пересказать. Значит, коллекция картинок, альбом - прошедшее совершенное. Уже не изменишь, не сотрешь и не подправишь будет заметно - и выкинуть никогда не решишься. Отбор картинок вроде бы случайный, какие-то лица, пейзажи, компании, города, где с тех пор никогда не был и, вероятно, уже не побываешь, сцены, неизвестно чем начавшиеся и кончившиеся... Однако эта необъяснимость отбора кажущаяся. Если вдуматься, обнаружишь общий принцип: в тот момент, когда картинка отправлялась на хранение, зафиксированное на ней происходило с тобою впервые. В первый раз ты заметил, какое небо над переулком в начале весны, в первый раз испытал утреннее сожаление и испуг, в первый раз почувствовал свое бессилие перед миром... Первое и хранится, коллекция первых ощущений и остается от жизни, и чем их больше, тем больше сама жизнь.

Небольшое открытие, подумал No 1 и не стал уже углубляться в неопределенное прошедшее, болтающееся где-то между бесповоротно миновавшим и нынешним, залетающее даже в грядущее и потому неприятное, чреватое проблемами. Можно было бы додумать и про него, но ведь опять изобретешь велосипед, откроешь жуткую банальность, как всегда бывает, когда задумываешься о серьезном. Между тем, напомнил себе No 1, я ведь настоящий No 1 и, следовательно, должен тратить свои силы только на действительно серьезные вещи, а не на поиски смысла жизни или ее универсального определения. Иначе ничего не успею...

Действительно серьезными вещами No 1 считал те, которыми заниматься приходилось не по желанию, а по необходимости - чтобы заработать на жизнь, и заработать как можно больше, чтобы утвердиться в глазах тех, от кого зависели возможности зарабатывания на жизнь, чтобы в дальнейшем его способность делать нечто, дающее заработок, меньше подвергалась сомнению или вовсе не подвергалась, чтобы в конце концов он и сам поверил в то, что он может и должен зарабатывать все больше и больше...

Короче говоря, No 1 занимался вот чем: он служил начальником отдела в большом учреждении, которое организовывало перемещения различных вещей из одних мест в другие. Это не была транспортная контора, нет - учреждение не имело дела с вагонами, автомобилями, самолетами, кораблями или трубопроводами. Сутью дела было само перемещение в принципе, а уж техническими вещами занимались другие учреждения, с которыми то, где служил No 1, сотрудничало. Оно обнаруживало где-нибудь какие-нибудь имевшиеся там предметы, находившиеся там по природным причинам или изготовленные на каком-нибудь тамошнем заводе, и организовывало отправку этих предметов туда, где прежде их не было. Какие предметы? Ну, бревна какие-нибудь, или песок, или бумажные рулоны с мятыми краями и грязным верхним слоем, или мед в стеклянных банках в виде бочонков, или оружейный плутоний, или мелкие осколки гранита с искрящимися острыми краями, или электронные приборы для измерения небесных координат любого райцентра, или заготовки спичек без серы, или неквалифицированную рабочую силу в количестве восьми человек мужчин с незаконченным средним образованием, отслуживших в армии и до 35 лет... Кстати, люди в терминологии учреждения тоже назывались п. п., "перемещаемые предметы", но, чтобы не возникало недоразумений, обозначались так: п. п. п., "первыми перемещаемые предметы". Или "три пэ". Действительно, людей отправляли раньше горючего сланца крупного дробления или, допустим, наборов кухонной мебели, отделанной резьбой по мотивам национального эпоса, но значения им в учреждении придавали не больше и не меньше, чем любым другим п. п. Во всяком случае, п. п. п. приносили дохода не больше, чем все остальное, а поскольку именно доход был единственным свидетельством того, что учреждение существует - а существование, как известно, есть самая высшая цель деятельности любого учреждения и человека, то и людям как предметам перемещения особого внимания не уделяли.

Впрочем, именно потому, в частности, что его отдел занимался "первыми перемещаемыми предметами", мы и назвали этого господина "No 1", а не как-нибудь еще. Понятно?

И вот он ходил на службу и считал это очень серьезным делом, поскольку в зависимости от количества перемещенных отделом "трипов" (от "три пэ", что давало основания называть работников отдела соответственно "триперными", дурная учрежденческая шутка) он получал деньги - и немаленькие, а в удачные месяцы даже очень большие. Размышлял же о прошедших временах, о различных человеческих типах, о женщинах и книгах, придумывал сюжеты и пил водку в кафетериях и закусочных он в свободное время...

Экую же ахинею производит моя голова, снова прервал себя No 1, если дать ей волю! Надо ж выдумать про себя такую чушь... Слушай, обратился он ко мне, кончай эту ерунду, ей-богу, давай лучше займемся чем-нибудь полезным, послушаем, например, что говорят серьезные и умные люди.

А к этому времени, надобно вам знать, No 1 уже не шел по залитой грязным талым снегом улице, преодолевая достигающие колен броды у тротуаров и отступая от швыряющих в лицо воду машин, а сидел на большом совещании. Обсуждались направления финансовых потоков, квоты на экспорт энергоносителей, возможности влияния группы N на политику группы NN в области НДС и шансы объединения этих групп в борьбе против коалиции NNN - описываемые мысли посещали No 1 в те времена, когда все постоянно это обсуждали.

Вот и слушай, урод недоразвитый, что настоящих взрослых мужчин интересует, сказал No 1 себе (в полной мере этот совет мог относиться и ко мне), слушай и вникай, может, хоть на старости лет что-то поймешь про жизнь.

Однако, как всегда бывает, когда принимаешь непоколебимо твердое решение, например, бросить пить, оно нарушается сразу же и самым ужасным образом. Напиваешься в лоскуты в тот же вечер... Вот и теперь No 1 немедленно погрузился еще глубже обычного в размышления и фантазии, не имеющие никакого отношения к происходящему вокруг, а именно: он начал думать о сущности любви.