Карл Вурцбергер - Военные рассказы Страница 11

Сам фельдфебель укрылся за большой поленницей дров, а Барлах, бежавший за ним, залег в канаве.

Воздух становился все хуже: горело уже полсела. Ничего нельзя было разглядеть даже вблизи. Арестованные жители остановились посредине улицы.

Откуда–то со стороны раздавались отдельные автоматные очереди, но никто не знал, кто и откуда стрелял.

Вскочив на ноги, Фред бросился к ближайшему сараю. Перескочил через порог и, остановившись, огляделся. В сарае было полутемно. Дым с улицы проникал сквозь щели и больно щипал глаза.

«Долго я здесь не просижу, — подумал Фред. — Тут чувствуешь себя, как мышь в мышеловке».

Неожиданно где–то рядом раздались автоматные очереди, затем одиночные выстрелы. Несколько пуль попало в бревна, из которых был срублен сарай, и отщепило от них куски дерева величиной с ладонь.

Фред бросился на пол и подполз к двери, но в этот момент кто–то приглушенно, словно накрыв голову подушкой, закашлял у него за спиной.

Фред испуганно вскочил и, прыжком подскочив к балке, спрятался за нее. Он снял карабин с предохранителя и, присмотревшись к полумраку, сделал два шага вперед и отодвинул ногой в сторону доску в перегородке. В образовавшейся дыре он увидел двух детей: маленькую девочку и мальчика–подростка. Девочка лежала на куче какого–то тряпья, уткнувшись лицом в тряпки, чтобы не так сильно был слышен ее кашель. Пареньку на вид можно было дать лет пятнадцать. У него были светлые волосы, цвета ржаной соломы, и испуганные глаза, которыми он уставился на Фреда.

Фред опустил ружье.

«Им нужно немедленно убежать отсюда, — мелькнуло у него в голове. — Каждую минуту их могут тут найти, а через какие–нибудь полчаса огонь доберется и сюда».

Паренек испуганно огляделся, словно ища путь к бегству. Одна штанина у него была разорвана, и сквозь дыру проглядывала голая грязная коленка.

«Что же делать?» Подчиняясь какому–то внутреннему приказу, Фред подскочил к двери и распахнул ее настежь. С улицы доносился шум недалекого боя и треск горевших по соседству домов.

— Беги! — сказал Фред парнишке. — Беги же, тебе говорят!

Однако паренек, испуганно оглядываясь по сторонам, не шевелился. Он не понимал, чего от него хочет немецкий солдат.

Фред схватил его за руку и потащил к двери, но мальчик вырвался и, прижав к себе сестренку, забился вместе с ней в угол. Девочка с перепугу начала плакать.

«Боже мой, да он ничего не понимает!» — подумал Фред и приложил палец к губам, давая понять, что нужно молчать. Затем он показал большим пальцем на открытую дверь.

Отчаянно качая головой, мальчик произнес что–то непонятное.

Фред схватил его за плечо и, подтащив к двери, показал в сторону леса.

Наконец паренек, кажется, понял Фреда. В его глазах мелькнула надежда, вытесняя из них страх и недоверие.

Он шепотом позвал сестренку, не спуская, однако, взгляда с Фреда.

Фред посмотрел на улицу. Разглядеть что–нибудь на ней было трудно, так как дым от горящих домов стал еще плотнее. За двадцать–тридцать метров уже ничего нельзя было разобрать. Солдат, правда, поблизости не было: стрельба и дым, по–видимому, отогнали их в сторону.

«Они должны бежать в лес. Там находятся их люди, Это единственный шанс на жизнь. Может, им и повезет», — подумал Фред, а вслух требовательно зашептал:

— Лос! Лос! Давай–давай!

Снова подтащив парнишку к двери, Фред сказал:

— Беги в лес! Беги! Давай!

Паренек опять что–то сказал сестренке, которая забилась в угол и никак не хотела оттуда, выходить. Дрожа всем телом, девчушка обхватила руками балку и громко разрыдалась.

И тут в голову Фреду пришла отчаянная мысль.

— Побежали же! — быстро прошептал Фред и, обхватив паренька одной рукой, а девочку — другой, потащил их в сторону леса. Девочка мешала бежать: она кулачками упиралась Фреду в грудь и колотила его по животу ногами.

Пробежав несколько сот метров, Фред выпустил девочку из–под мышки, и она упала на землю. Ударившись ногой о пенек, она заплакала от боли.

— Бегите! Быстро! Давай–давай! — тяжело дыша, выпалил Фред.

На этот раз паренек сразу же понял его. Он схватил сестренку за руку и потащил к лесу. Через несколько секунд они исчезли в густом кустарнике.

Барлах устало закрыл глаза, чувствуя, как яростно билось сердце в груди. «Бежать отсюда, как можно скорее бежать!» — мелькнуло в голове. Фред повернулся и сразу же увидел шарфюрера, который подобно призраку выплыл из–за пелены дыма.

— Сюда! Сюда! Они здесь! — закричал эсэсовец, потрясая автоматом.

Двое эсэсовцев пробежали мимо Фреда в направлении к лесу. Шарфюрер вытащил пистолет и, направив его на Фреда, потребовал немедленно отдать ему карабин.

Барлах был ошеломлен. Не думая о последствиях, он молча повиновался эсэсовцу.

В этот момент между деревьями блеснула вспышка, а рядом забили автоматы.

Шарфюрер упал на землю, спрятавшись за небольшой бугорок, залегли и эсэсовцы, преследовавшие детей.

Позже Фред Бардах не раз жалел о том, что он тогда не использовал представившуюся ему возможность.

Вскоре подбежали солдаты и наугад открыли по лесу ожесточенную стрельбу. Стрельба из леса прекратилась.

Шарфюрер, держа левой рукой правую руку, в которую его ранило, приказал солдатам продолжать преследование. Однако солдаты дальше опушки леса не пошли. Начинало смеркаться, а тут еще дым пожарища, так что видимость сократилась до минимума.

Первым к Барлаху подбежал Резус и с облегчением воскликнул:

— Это вы! А я уж думал, что вас убило!

— Этот солдат арестован! — со злостью заявил шарфюрер, целясь во Фреда из пистолета. — Он помог бежать двум русским!

Резус, казалось, окаменел.

— Это правда, Барлах? — спросил фельдфебель. — Это кто–нибудь видел?

Фред все еще никак не мог понять, что в сложившейся ситуации все оборачивается против него.

— Господин фельдфебель, это же были дети, — пролепетал он жалобно. — Они бы сгорели в сарае, если бы я их не…

— Да заткнитесь вы наконец! — гаркнул на Фреда шарфюрер. — Русские есть русские! Вы нарушили приказ! Надеюсь, вы примете по данному поводу решительные меры! — обратился эсэсовец к фельдфебелю.

Резус покраснел до самых ушей. Он приказал Барлаху поднять вверх руки и повел его куда–то.

Логично мыслить Фред начал только тогда, когда часом позже его доставили в штаб дивизии. Везли его в машине под проливным дождем. Справа и слева от него сидело по ефрейтору, которым было запрещено разговаривать с ним или отвечать на его вопросы.

Постепенно до Фреда дошло, что ему грозит за его проступок. И страх за дальнейшую судьбу лег на его плечи тяжелым грузом.

С тех пор прошло два года.

Гитлеровские войска потерпели поражение под Сталинградом и медленно откатывались назад под ударами Красной Армии.

Летом 1943 года советским войскам удалось прорвать линию обороны 8–й немецкой армии и 4–й танковой армии и освободить часть украинской земли.

Однажды вечером, было это в августе, по железной дороге между Житомиром и Коростенём следовал длинный эшелон, состоящий из пассажирских и товарных вагонов. Он двигался из самой Германии. В классных вагонах ехали офицеры–отпускники и группенфюреры недавно сформированного штрафного батальона. Солдаты же этого батальона размещались в товарных вагонах.

В предпоследнем вагоне, снизу доверху разгороженном трехъярусными деревянными нарами, ехали штрафники. Они приникли к щелям и крохотным окошкам, чтобы посмотреть, где они едут.

— Я знаю, где мы находимся! — вдруг воскликнул один из солдат. — Я в этом месте уже был! Поверьте мне, отсюда до Киева километров сто — сто пятьдесят.

Солдаты сразу же зашумели, загалдели, обмениваясь мнениями.

— До Москвы отсюда еще очень далеко, — заметил один из них.

В переднем углу вагона на верхних нарах на жидких соломенных подстилках лежали Фред Бардах и Антон Фюрбрингер. Оба припали к дверям, продырявленным осколками авиабомбы, чтобы рассмотреть, где и почему они стоят.

— Так далеко в Россию я еще не заезжал, — прошептал Бардах. — Однако, если я не ошибаюсь, мы находимся где–то по пути в Коростень.

— Тогда недалеко и до того леса, о котором ты нам рассказывал, — сказал Фюрбрингер. — Я полагаю, что нас бросят на строительство новой оборонительной линии.

Снаружи послышалась команда. Двери вагонов начали открывать. Штрафникам было приказано выйти и построиться. Скромные пожитки солдат были тут же погружены в грузовик, который увез их в неизвестном направлении. Самих солдат построили и, как только начало темнеть, повели по пыльной дороге.

Бардах и Фюрбрингер шли рядышком. У каждого на плече лопата. Шли молча. Все знали друг друга плохо и потому не доверялись соседу, который мог оказаться доносчиком.

Фред Бардах отбыл два года в заключении, где и познакомился с Антоном Фюрбрингером.

Однажды вечером в камеру, где сидел Фред, втолкнули небольшого мужчину. Новичок внимательно осмотрел сидевших в камере и, назвав свою фамилию и имя, полез на свободное место на нарах, которое как раз оказалось справа от Фреда. Несколько дней подряд он вел себя отчужденно, ни с кем не разговаривал, а лишь приглядывался. Но однажды вечером он вдруг рассказал свою историю.