Людмила Мешкова - Брат или сестра Страница 11

Он ни как не реагировал на мою просьбу, продолжая смотреть на экран.

— Ну, пожалуйста, — канючил я.

Наконец он не выдержал и, повернувшись ко мне, снова обняв, поцеловал в губы. Я забыл все на свете, мне казалось, что кроме нас с Семеном в зале больше никого нет. Мне было так хорошо, что я потерял счет времени, все это продолжалось до тех пор, пока в зале не вспыхнул свет. Из кинотеатра мы выходили, крепко держа друг друга за руки. Около моего дома Семен сказал, — ну что я пошел?

— Как пошел? Куда?

— Домой. Куда же еще?

— Зачем? — Не понимая, почему мы должны прямо сейчас, когда мне так хорошо, расставаться, спросил я Семена.

— Мне надо.

— Послушай Сема, но почему прямо сейчас? Может быть, еще погуляем немножко?

— Мне надо, — продолжал настаивать на своем Семен.

Разозлившись, я, зло проговорил, — надо так иди.

Отвернувшись от него, чуть не плача, бросился к своему подъезду, приговаривая на ходу, — надо ему, видите ли.

Дома никого не было. Забравшись на свою кровать и свернувшись калачиком, я, немного успокоившись, начал вспоминать о сегодняшнем происшествии, о том, как меня целовали, о моих ощущениях при этом, и ни как не мог разобраться нравиться мне это или нет. Одно было ясно, то, что со мной сегодня произошло, меня сильно взволновало. Я понимал, или если быть точным совсем наоборот, не понимал, как такое могло со мной произойти. Я же парень, в конце концов, или теперь уже нет. Окончательно запутавшись в своих мыслях, я незаметно стал думать о Семене. Ему проще он не знает что я не совсем девушка.

— Стоп остановил я сам себя, только что я подумал о себе как о девушке, но ведь это не так. Но все равно Семен хитрюга, сначала сделал вид, что стесняется, а потом, — я, аж зажмурился от удовольствия, когда мысленно представил, как его рука медленно двигается по моему колену, поднимаясь все выше и выше, вот она уже добралась…

— А, вот ты где? — услышал я голос своей сестры, неожиданно появившейся в нашей комнате — где ты была? — Тут же спросила она меня.

Выругавшись про себя, я, нехотя приподнявшись на кровати, молча, посмотрел на нее, но ничего не сказав, опустился обратно на кровать. Мне сейчас не хотелось с ней разговаривать, так как, я считал, что из–за ее прихоти мне пришлось стать девчонкой.

— Ты меня слышишь? — Спросила она, подойдя ближе к моей кровати.

— Слышу, — нехотя ответил я.

— Тогда почему молчишь?

— Я не хочу с тобой обсуждать этот вопрос.

— Как это не хочешь?

— А вот так не хочу и все.

Не знаю почему, но мне действительно сейчас не хотелось рассказывать своей сестре о том, как я целовался с Семеном.

— Послушай Маша, мне надо с тобой поговорить, — сменила наступательную тактику моя сестра.

— О чем? — Устало спросил я ее.

— О нас с тобой.

— А что тут о нас говорить? Надо говорить не о нас, а о тебе.

— Почему обо мне?

— Потому что ты одна за нас все решила.

— Почему я одна? О чем я решила?

— Ты хочешь сказать, что я сам решил надеть на себя твою одежду? Сам захотел пойти в школу в таком виде? Да? — Возбужденно спросил я свою сестру.

Не ожидая такого напора Маша, молча, слушала меня. А я распалялся все больше и больше.

— Ты, наверное, думаешь, что я давно мечтал о том, чтобы мне прокололи уши? А на день рождение подарили сережки?

— Нет, я не думала об этом.

— А о чем тогда ты думала? О том, что я пойду на свидание с парнем, который при первом удобном случае полезет мне под юбку?

— Так вот в чем дело. Ты ходила с Семеновым на свидание, и он к тебе приставал. Да?

— Причем здесь Семенов? — Покраснев, спросил я.

— Притом что он ко всем девочкам пристает.

— Как это ко всем девочкам?

— Очень просто, он всем девочкам уже надоел со своей любовью. Ты что разве не знал? У нас в классе двое таких, Семенов и Горохова они одержимые какие–то. Семенов на девчонок набрасывается, а Горохова, наоборот, на ребят.

Я оторопело слушал свою сестру, и ни как не мог понять, серьезно она говорит или нет.

— Ты что не веришь мне? — Спросила она меня.

— Почему не верю? Верю, — неуверенно ответил я.

— Он и ко мне клеился гад такой, ну ничего я с ним завтра разберусь, — зло проговорила Маша.

— Постой, не надо, если то, что ты говоришь, правда, тогда я сам с ним разберусь.

— Хорошо разбирайся, только не сам, а сама.

Я пристально посмотрел на Машу, она твердо смотрела на меня, это продолжалось, наверное, минуты три. Наконец я, улыбнувшись, ответил, — ну хорошо я разберусь с ним сама.

— Вот и отлично сестренка, — с облегчением ответила мне Маша, — но если сама не справишься, то не стесняйся, обращайся ко мне, я тебе помогу, — замолчав на время, неожиданно закончила, — а, то я знаю вас девчонок.

— Договорились, — легко согласился я с предложением сестры, потому что мне, если честно, начинало нравиться быть девушкой, — только мне не совсем ясно мое положение.

— Сестренка давай мы с тобой этот вопрос обсудим вечером, а то сейчас, мне пора на тренировку, я уже и так опаздываю. Да чуть не забыл, маме я сказал, что ты специально сняла свои сережки и поменяла их на гвоздики, которые тебе одолжила твоя подруга, так как они тебе очень дороги. Но случайно оставила их у нее, когда приводила себя в порядок, так как Юля, так зовут твою подругу, во время твоего пребывания у нее в гостях, опрокинула на тебя чашку с кофе.

Видя, что до меня не доходит весь смысл сказанного ею, она, махнув рукой, сказала, — короче давай все оставим до вечера, — и ушла, оставив меня одного.

Оставшись один, я долго еще размышлял над тем, что мне больше подходит быть парнем или наоборот мое нынешнее положение, положение девушки.

Когда Маша вернулась со своей тренировки, мамы еще дома не было. Сегодня среда поэтому они с папой возвращаются с работы только часам к десяти вечера. Если честно, то почти до самого прихода сестры я провалялся в кровати и только перед самым ее приходом встал.

У меня в голове вертелся только один вопрос, что делать дальше.

Когда Маша попросила меня сходить и записаться в хоккейную секцию, мне и в голову не пришло что, согласившись, я автоматически подписываюсь на другое ее предложение, которое появилось позже, заменять ее в то время пока она будет находиться на тренировках, что бы никто ни о чем не догадался. О том, что бы ходить вместо нее в школу, а тем более играть роль сестры дома, перед родителями, об этом я даже не задумывался.

Хотя мне, наверное, надо было самому об этом догадаться. Но Машка хитрая бестия, она должна была сама меня об этом предупредить, но ведь не предупредила же, сестра называется, — подумал я с горечью о Маше.

Ей хорошо она всю жизнь мечтала быть мальчиком, а какого мне? Я вспомнил, как ненавязчиво моя сестра заставила меня, так как я был в безвыходной ситуации, сначала надеть ее джинсы, а потом перейти и на ее юбки.

Но как, это, ни странно мне нравится, нравится, черт возьми, носить ее одежду. Мне кажется, одежда для девочек мне больше подходит, чем та, в которой я ходил раньше, как мальчик. Но почему это со мной происходит, почему это мне нравиться, я не понимаю. Может быть, во всем виноват я сам, подумал я, вспомнив, как однажды летом, это было два года назад, мне уже приходилось, ходил в школу на дополнительные занятия по математике вместо своей сестры. Что бы не оставлять ее на второй год, Маргарита Федоровна, наша математичка, предложила Маше летом позаниматься с ней математикой. Сестре ничего не оставалось делать, как согласиться. Но ее хватило всего на два занятия. Как она тогда меня уговорила, не знаю, но, если бы я не согласился, то Машу, скорее всего, оставили бы на второй год. Естественно, мне пришлось надевать Машкину одежду, и что странно, ведь ни кто, тогда не догадался, что это была не Маша. А мне это так понравилось, что когда дополнительные занятия закончились, и мне уже не надо было носить одежду сестры, я был так расстроен этим обстоятельством, что даже помню, расплакался от отчаяния. Но с другой стороны один раз надев на себя одежду сестры, не превратишься в девочку, подумал я, понимая, что со мной происходит что–то необычное.

С тех пор у меня появилась тайна, о которой я никогда и ни кому не рассказывал. Меня постоянно преследовало одно невыполнимое желание, одеться как девочка и выйти в таком виде на улицу, что бы еще раз пережить те незабываемые мгновения, которые я испытывал, когда мне приходилось в одежде сестры ходить на дополнительные занятия по математике. Но я не мог себе этого позволить, боялся, что меня могут узнать и будут надо мной смеяться, да и случая удобного не было, поэтому мне оставалось только мечтать.

Мечты мечтами, но однажды мне все–таки повезло, удалось воплотить свою идею в жизнь, правда, не совсем, так как хотелось бы, но в целом я был доволен, что еще раз подтвердило, что со мной что–то не так.