Ирина Мартыненко - Граничные хроники. В преддверии бури Страница 12

Мгновение, и щит, защищающий их от темноты, лопнул. Разлетелся осколками по пепельной пустыне. Сгинул, проглоченный безликой землей.

Темные пятна ринулись вовнутрь, остервенело комкая пучки некогда цельного заклинания.

Бакши покрепче сжал металлический корпус пистолета, который всунул в его руки Крыса, когда только Лиса почувствовал приближение опасности. Теперь благодаря тому, что эта небольшая коробочка со снарядами была в его руках, Арвэй чувствовал хоть какое-то подобие защиты. И плевать, что он ужасный стрелок.

Крыса расправил клинки и, как только первые темные пятна приблизились, начал свой танец. Главное, не дотрагиваться до этих тварей, а там – дело за малым.

С филигранной точностью Крыса пронзает один из призрачных сгустков темноты, который с неприятным шипением исчезает, уступая месту десяткам подобных себе отродий Изнанки.

Удар, разворот, блок, потом вновь легкий, колющий, исполненный мастерства финт, вновь защита, прыжок, опять удар, и все повторяется по новой. Крыса не считает врагов, он лишь пытается выжить, а когда выживают, главное не отвлекаться. Если отвлечься лишь на мгновение, может появиться сомнение и тогда будет беда.

Поднырок, удар, блок.

Ноги пружинят, Крыса проводит контратаку, перерубая надвое сразу двух нападавших. И вновь он окружен, кажется, что поток монстров невозможно уменьшить.

Слышится жужжание и рядом с ним взрывается звездопадом огненный шар. Лиса не зевает, упорно атакуя. Его товарищ вновь пружинит, он отскакивает в сторону, готовясь к новому бою.

Слышится выстрел. Это Арвэй Бакши. Видимо, пытается внести свою лепту в общую драку. Пусть так. Этому заскорузлому типу не помешает хоть как-то проявить себя.

Он чуть не пропустил чистую атаку. Это плохо. Нельзя думать. Укол прямо в призрачное сердце. Отскок, группировка и вновь атака. Отражение, контратака, и все повторяется вновь.

Маг мрачен. Он не думал, что на зов, испущенный одним из темных духов, соберется столько всякой изнаночной жути. Но пока они держатся. Правда, вся защита Арвэя на нем. И они еще говорили, что этот тип когда-то умел стрелять.

Среди миллиардов вспышек, среди постоянного шебуршания и огненных всполохов, среди всего этого разрозненного хаоса, наполненного пеплом, пылью, искрами, и черных пятен, Бакши внезапно стало плохо. Что-то черное скользнуло по его руке, и он почувствовал, как невероятный холод сковывает сначала его запястье, а постепенно и все его тело.

Вот его пальцы разжимаются, и пистолет выскальзывает из них, а казначей, уже теряя сознание, замечает, какое же на Изнанке все-таки невероятно прекрасное небо.

– Только через мой труп, – безапелляционно и вполне четко выразила свое пожелание Сохиши Шиско.

– Но, госпожа Шиско, это же приказ госпожи Катарины, – пытался объяснить всю загвоздку их спора тролль.

– Ага, ее, точно, – кивнул в такт словам начальника дневной смены Андрейко.

Видимо, Бор зашел к главному механику не в самый удобный момент. Но время поджимало, а еще ничего не удалось предпринять.

– Я не собираюсь отдавать свое творение в лапы этих негодяев, – возопила в порыве гнева эолфка, при этом отчаянно жестикулируя. – Пусть только попробуют его завести, стервецы! Я им покажу, как воровать чужую технику!

Соша негодовала. Причем выражала свое недовольство яростно и громко, не замечая ничего вокруг. Она неутомимым демоном носилась по своему кабинету, выкрикивая проклятия в адрес миротворцев, стражей, камнедержцев, самих путников и подзащитных, а вместе с ними помянула «не злым тихим словом» магов с механиками и даже не забыла о механизмах, хорошенько пройдясь напоследок по всему глубокому Лабиринту. Грозные нарекания цветистыми коврами ложились одно на другое, а сама разъяренная их дарительница, вне себя от обуявшей ее злости, готова была растерзать на клочья тех, кто принес в ее обитель такую гнусную весть.

Сержант запаса Андрейко немного сник, а начальник дневной смены Сталист смотрел на ее метания с мрачной решимостью удава.

– Это приказ, госпожа Шиско, – жестко сказал тролль, – а приказы не обсуждаются!

– Да в гробу я их видела, – мгновенно вспыхнула Соша и, встав рядом с троллем, заорала тому в лицо: – Слышишь, Сталист, в гробу я видела такие приказы!

– Но, госпожа Катарина… – попытался хоть как-то повлиять на главного механика Андрейко, но его слова потонули, не справились с натиском, а сам их автор совершенно поник.

Только Соша и Сталист продолжили уничтожать друг друга, правда, теперь не словами, а глазами. Огромная туша тролля непосильной тенью нависла над эолфкой, точно пригвождая ее к земле. Но главный механик сейчас была не в том состоянии духа, чтоб замечать подобную несуразицу их положения. Соша смотрела на тролля так красноречиво, что Бромуру Туркуну на мгновение показалось, что Сталист вот-вот поплатится. Сам же командор в душе поддерживал главного механика. Он тоже не горел особым желанием отдавать крылатика в руки мастера Хмыря, миротворческого шефа летного дела. Бору он не нравился. Ни он, ни отношение миротворцев к ним самим – жителям Пути.

– Я последний раз предупреждаю вас, госпожа Шиско, что вы обязаны выполнить этот приказ как представитель Содружества Гильдий, а также выказывать дружеское отношение ко всем его представителям, – не унимался тролль.

– И я тебе последний раз говорю, Сталист, что видала я такие приказы в изнаночном пекле, чтоб его разодрало на клочья!

Их взгляды очередной раз пересеклись, и тролль все же нехотя отступил и, отведя взгляд, с угрозой произнес:

– Если до десяти вы не будете готовы и не выполните распоряжение правительницы, пеняйте на себя, – а потом, полный мрачной решимости, весомо добавил: – Я лично приведу в исполнение Закон.

– Видала я твой Закон, знаешь где? – заорала двоим служителям порядка вслед Соша, но договорить не успела. Они вовремя ретировались, протиснувшись в дверной проем и оглушительно хлопнув напоследок дверью. Андрейко – мастер подобных спецэффектов.

Бор с трудом успел отскочить в сторону от движущихся на него мужчин, почувствовав себя спокойно, лишь когда дверь за ними окончательно закрылась.

– А тебя, Туркун, какого-такого воздушного потока занесло ко мне на ковер? – хрипло поинтересовалась Соша, попутно приглаживая свои растрепанные призрачные блекло-белые волосы. – И не говори, что мимо проходил, стервец. Знаю я вашу породу. Вечно неподалеку шляетесь.

Командор пропустил негодующую речь мимо ушей и без обиняков сразу приступил к изложению наболевшей мозоли:

– Нам нужно отложить полет.

– Я же уже повторяла…

Что-то в голове главного механика щелкнуло, переключилось на другое шасси. Бору почудился даже скрип срабатывающих шестеренок.

– Отложить? – наконец выдохнула она.

– Да, именно так, – кивнул он.

Сохиши Шиско исподлобья глянула на него так красноречиво, что командору на какое-то мгновение захотелось последовать примеру согильдийцев, вот только он не успел – Соша вовремя заговорила:

– Я не могу этого сделать. Это вопрос чести. Моей чести и моего авторитета. Я не могу перенести вылет и точка, – горящие глаза, высоко поднятая голова. – Я никогда не переносила полеты и впредь не перенесу. Ты меня понял?

Бор болезненно вздохнул. Он искренне любил мастерство главного механика, но так же искренне ненавидел ее тупоголовое упрямство. Да, она талантлива, невероятно одаренная, но до невозможности упрямая личность, эгоцентризм которой явно зашкаливал за крайнюю отметку. Самый что ни на есть настоящий баран с непробивным характером, от которого даже у самого миролюбивого и дружески настроенного человека могла голова пойти кругом.

– Но испытывать «Эллиса» будут миротворцы, – попытался Бор подойти с другой стороны.

– Не будут, – угрюмо заявила Соша, а чуть погодя, едва скрывая раздражение, сказала: – Я знаю, к чему ты клонишь, Туркун. Нет. Я тебе этого не позволю!

«И где здесь логика?» – про себя вздохнул Бор. Ну что ж, тогда нужно подойти с более весомым аргументом.

– Вы слышали про спор? – начал он.

– Спор? – приподняла бровь эолфка.

– Да, спор между Гильдиями, – кивнул он.

– Не думаю, что твоя песенка про всякие споры изменит мое решение, – резко произнесла Соша. – Иди и займись своим делом, Туркун. И чтоб сейчас духу твоего здесь не было. Понял? Или мне повторить?

– Как скажете, – осознав всю тщетность своих попыток, наконец проговорил Бор.

Трудно биться лбом о стенку, в особенности, если эта стенка главный механик Шиско.

Выйдя из кабинета Сохиши Шиско, Бор не смог не прикрыть лоб рукой, оттерев с него невесомую пыль. Древний жест его народа, означающий что-то вроде грозящей крупной переделки.

Бор не знал, что делать. До вылета всего около часа, а проблем становилось еще больше с каждым ударом сердца.

Он шел по длинному внутреннему коридору летного крыла. Пытаясь в голове прикинуть все возможные выходы из сложившейся ситуации, Бромур Туркун постоянно подлавливал себя на том, что не в силах придумать ничего путного. Он прекрасно понимал всю патовость ситуации. Что бы командор ни делал – все равно не успеет оградиться от застывшей на пороге беды. Хотя Ласточка и попытается пробиться по своим каналам, но Бор не верил, что из этого выйдет что-то путное. До назначенных испытаний оставалось слишком мало времени.