Паскаль Лене - Нежные кузины Страница 12

Автомобиль Шарля был заполнен пакетами и свертками. В деревне они с Жюлиа сделали покупки. Жених мастерски вел машину. Дневное светило устремляло благодатные лучи на окружающий пейзаж, и вокруг, конечно же, было очень красиво! Жюлиа расстегнула две верхние пуговки, чтобы загорала шея. Грудь у нее была гораздо более развита, чем у Клер, но Шарль смотрел вперед, на дорогу.

Жюлиа повернулась, чтобы взять с заднего сиденья один из комиксов, которые она купила для Жюльена. Она знала о пристрастии кузена к рисованным приключениям, и ей хотелось сделать ему что-нибудь приятное, ибо она отдавала себе отчет, что обидела его.

— Странно все-таки, что ему нравятся эти книжки с картинками, — заметила она, перелистывая на коленях выпуск «Ги Молниеносного».

Шарль в очередной раз напустил на себя важность.

— Я в его годы уже читал Пеги, Клоделя, Валери, Ленэ!

— Он еще совсем ребенок!

— Ты не должна поощрять кузена в его любви к детскому чтиву, — пожурил ее напыщенный болван.

— Мне просто хотелось ему что-нибудь подарить, — жеманно проговорила Жюлиа.

Машина неслась по узкой дороге среди полей зрелой пшеницы.

— Пожалуй, вам бы тоже следовало привезти что-нибудь для Клер!

— Ах, да! Пожалуй!

— Можно набрать ей букет цветов.

— Ах, да! Пожалуй!

Машина остановилась на обочине. Жюлиа кокетливо запорхала между колосьев, к центру поля, усеянного яркими цветочками всевозможных оттенков.

Шарль следовал за нею в нескольких шагах. Девушка присела на корточки и принялась собирать маки и васильки необыкновенной красоты. Молодой человек не мог остаться равнодушным к этому зрелищу: прелестное дитя, сидящее на корточках среди злаков. Жюлиа обернулась и увидела во взволнованном взгляде Шарля отражение своей красоты.

— Помогите мне, Ша-а-а-а-арль!

Шарль присел на корточки рядом с Жюлиа, предварительно подтянув на коленях бежевые габардиновые брюки. Он счел своим долгом присоединиться к сбору маков и васильков и взялся за дело с такой серьезностью, что Жюлиа поняла: ей понадобится военная хитрость.

— Ай! Меня укусила какая-то гадина!

Ее укусили в правую ляжку, очень высоко! Она опустилась на землю и стала тереть место укуса — там, где кончались коротенькие трусики.

Прежде чем прийти на помощь, жених аккуратно переломил стебелек мака.

— Шарль! — настойчиво звала Жюлиа. — Эта гадина ядовитая!

И когда Шарль наконец обернулся, она показала ему красную отметину от ногтей на нежной белой коже. Шарль озабоченно разглядывал пятнышко: укус насекомого может оказаться очень опасным!

— Вы же не оставите меня здесь умирать, Шарль!

Шарль не очень-то знал, что ему делать, но он хотел помочь, он хотел!

— Я видел в одном фильме, что в таких случаях нужно сосать! — додумался он наконец.

— Сосать — что? — ужаснулась она.

— Место укуса.

Жюлиа потеряла сознание и поникла на венчик своего цветастого платья. Это было лучшее, что она могла сделать, ибо спаситель был очень робок.

Шарль похлопал лишившуюся чувств красавицу по щекам, лицо ее порозовело, но в себя она не пришла.

Да, он видел в одном фильме, что место укуса надо сосать! Это правда! Только в фильмах скорпионы и змеи всегда кусали людей в щиколотку, а тут… Но Жюлиа издала слабый жалобный стон, и Шарлю показалось, что на розовые щеки девушки легла тень крыла смерти.

Это было просто облако, и тень смерти быстро пересекла дорогу с запада на восток. Месье Лакруа предсказал это утром, глядя на небо. День слишком жаркий, ночью будет гроза, поэтому и муравьи такие агрессивные!

Шарль снова взглянул на маленькое красное пятнышко у края трусов Жюлиа. Легкий ветерок теребил в руках девушки полупрозрачную ткань летнего платья, задранного до талии. Тонкая витая золотая нить подрагивала в паху, отделившись от драгоценной шелковой парчи, просвечивавшей сквозь простое белое полотно, которым прикрывала невинность эта уже большая девочка.

Шарль был предельно взволнован. Нет! Нет! Он не злоупотребит ситуацией, этим обмороком, этой обольстительной беспомощностью! Он, конечно, будет сосать! Но только там, где велит ему долг.

И он стал сосать. Жюлиа решила, что ей пора очнуться.

— Шарль! Что вы делаете? — воскликнула она, встрепенувшись и оправляя подол платья.

— Как — что, Жюлиа? Я сосу!

— Надо отвезти меня домой, Шарль! Меня будут лечить.

Шарлю ничего другого и не надо было. Теперь он избавлен от жестокой дилеммы!

Он отважно взял Жюлиа на руки. На самом деле прелестное дитя желало именно этого. Это было романтично, это было прилично! Шарль двигался к машине, ощущая боль в руках, стараясь не пыхтеть, и вдруг его нога натолкнулась на большой камень. Он почувствовал, что падает вперед, и вовремя перенес тяжесть на левую ногу. Однако при этом резком и неловком движении он, очевидно, перенапряг какой-то мускул и с криком боли рухнул наземь вместе со своей драгоценной ношей.

Жюлиа встала первая и критическим взором окинула Шарля, который корчился на земле, растирая себе ногу.

— Вам очень больно?

— Да! — простонал спаситель.

Жюлиа неприметно пожала плечами. Разве не она здесь жертва, хрупкий цветок, лежащее без чувств юное создание? Поди разберись теперь!

Шарль с трудом встал и, опершись о плечо Жюлиа, кое-как доковылял до машины.

Этим вечером профессор Гнус по секрету от всех пригласил Жюльена к себе в лабораторию, чтобы он мог присутствовать при грандиозном эксперименте.

Для такого торжественного случая профессор надел черный фрак. Новенький целлулоидный воротничок слегка упирался ему в подбородок, который из-за этого приходилось выдвигать вперед, как делал это Эрих фон Штрогейм в «Великой иллюзии». Он курил толстую сигару из синтетического табака собственного изобретения. От сигары шел едкий коричневый дым.

— Трала-ла-ла, трала-ла-ла, тра-ла-лер, — напевал профессор на мотив из «Осуждения Фауста». Он был чрезвычайно взволнован. Он не переставая возился со своими аппаратами, проверял провода, выключатели и всевозможные рычаги, назначение которых было ведомо ему одному, — исключая разве что дьявола.

— Тра-ла-ла-ла, тра-ла-ла, тра-ла-ле-ер!

Жюльен стоял в углу, боясь пошевелиться: а вдруг из-за него что-нибудь упадет или взорвется? Вся комната была опутана проводами, идущими в разных направлениях, и профессор в черном фраке с развевающимися фалдами метался в ней, точно муха в паутине.

— Тра-ла-ла-ла, тра-ла-ла-бум!

Комната профессора переходила в угловую башенку с узкими в неоготическом стиле окнами. Ученый пробил потолок башенки и вывел наверх стеклянную спираль, которую толстый медный провод соединял с раставленными на столе приборами.

— Тра-ла-ла-бум! — повторил профессор, лицо его порозовело от возбуждения, а взгляд стал демоническим.

По-видимому, все приготовления были закончены, и профессор решил кратко объяснить Жюльену принцип действия своего устройства.

— Там, — показал он на дыру в крыше, куда выходила спираль, — находится громоотвод. Но ш-ш-ш! Не надо никому говорить! Я потом залатаю крышу.

Жюльен таращил глаза от изумления. Профессор прервал разговор, чтобы в последний раз все проверить. Он опустил рукоятку в том месте, где толстый медный провод соединялся с остальной аппаратурой. В стеклянной спирали вспыхнула молния, и комната на миг осветилась ярким голубым светом. Раздался страшный треск. Профессор, очевидно, довольный результатом, привел рукоятку в прежнее положение и продолжил рассказ:

— Сегодня вечером будет гроза. Воздух наэлектризован. Это очень благоприятно для эксперимента… Видите все эти лампочки?

На аппарате профессора были установлены в ряд полдюжины электрических лампочек.

— Каждая заключает в себе известное количество энергии, пока еще слабой и прерывистой… И вот я задумал связать эти маленькие индивидуальные энергии с большой, большой энергией Вселенной (его глаза округлились)… Вы знаете, что тогда случится?

— Вообще-то нет! — слабым голосом признался Жюльен, с минуту на минуту ожидавший, что перед ним появится невеста Франкенштейна.

— Так вот, молодой человек, — торжественным тоном продолжал профессор, — знайте, что сегодня ночью, впервые в истории Человечества, шесть, или, точнее, двенадцать обитателей этого дома на миг обретут колоссальную оргиастическую мощь, которая в свободном виде разлита в Космосе.

Профессор вытер лоб, блестевший от работы его гениального ума. Закончил он свою речь следующими словами:

— Надеюсь, они сумеют ею воспользоваться!

На секунду Жюльен задумался: может быть, позвать на помощь, предупредить людей, вывести всех из дому, или, по крайней мере, поднять с кроватей?.. Гроза уже грохотала вдалеке, пугающая, ужасная!