Алина Знаменская - Колыбельная для Волчонка Страница 12

Сергей прошел мимо малосемейки, направляясь к киоску «Союзпечать». Мальчик разглядывал поваленное дерево, подходя к нему с разных сторон. Ну гуляет ребенок и гуляет…

Уже отойдя от киоска, Сергей заметил неестественную позу Антошки: он странно тряс головой, держась обеими руками за подобие веревки. А может, проволоки… Провод!

Свечников очутился рядом в три гигантских прыжка. Он подхватил ребенка и мигом сам оказался во власти жестокой силы электричества. Свечникова трясло. Мальчик же мертвой хваткой держал провод, и Сергею никак не удавалось разжать ребенку кулачки. Наконец он мощным рывком оторвал Антошку от провода, и они оба откатились на траву.

Сергей увидел, что с разных сторон к ним бегут люди, и среди них Антошкина мать, бледная как привидение. Сергей поднялся, взял Антошку на руки. Мальчик вцепился в него изо всех сил, пряча перепуганное лицо в Сергеевой рубашке.

Ирина бежала, но за несколько шагов остановилась как вкопанная. И вдруг, неловко махнув рукой, стала оседать на траву… То, что Ирина упала в обморок, Свечникова нисколько не удивило. Он и сам был на грани чего-то подобного. Иринина подруга Лизавета позвала мужиков, Ирину подняли и понесли домой, прочь от опасного места. Лизавета послала соседку за врачом, крикнула, чтобы прислали электриков. Причем сопровождала Лизавета свои поручения коротким, как удар хлыста, матом.

И надо же! Через несколько минут приехала аварийная служба — работать с испорченным проводом. Кто-то распиливал карагач, к подъезду бежал врач из санатория.

А Сергей все стоял, держа на руках потрясенного Антошку, и продолжал шептать ему что-то в ухо, без труда находя нужные и понятные ребенку слова.

Наконец Антошка глубоко вздохнул и, оторвав лицо от Сергея, посмотрел тому в глаза. Сергею показалось — эти карие вишни глянули прямиком в сердце, и он сказал:

— Долго жить будешь, старик.

Свечников привел Антошку домой, когда врач уже уходил.

Лизавета захлопотала вокруг Сергея. Объявила:

— Сейчас будем чай пить. — И помчалась на кухню, уронив по пути телефонный аппарат.

Врач осмотрел растерянного Антошку, что-то сказал Лизавете и ушел.

Ирина лежала на диване, закрыв глаза. Ее пепельные волосы раскинулись по подушке, губы были полуоткрыты, и Свечников, едва взглянув на нее, все сразу вспомнил. Недостающие части картинки нашлись, кроссворд был отгадан. Он вспомнил и лицо на подушке, ему казалось, что он знает, как пахнут эти мягкие волосы, и что он знает, каковы они на ощупь. Сразу же откуда-то из памяти поднялся запах прелой листвы, барабанная дробь дождя за окном, прилипший к стеклу кленовый лист.

— А заяц там остался, в песочнице, — вывел его из задумчивости Антошка.

Свечников секунду смотрел на него, силясь понять, о чем речь, а потом уверенно произнес:

— Я его достану, ты не переживай. Идет? И они хлопнули по рукам. Услышав голоса, Ирина широко распахнула глаза.

— Антошка! — быстро позвала она, и мальчик с готовностью забрался к матери на кровать. Ирина заплакала, покрывая сына поцелуями.

Свечников тихонько вышел в коридор. Из кухни высунулась удивленная физиономия Лизаветы.

— Я завтра приду, — ответил он на ее немой вопрос и закрыл дверь.

Сергей долго сидел на лавочке под их окном, потом сходил за дом, достал Антошкиного зайца. Не зная, куда себя деть, отправился на Морской вокзал. Там, наблюдая неспешную жизнь теплоходов и катеров, он вспоминал ту странную осень.

Тогда только закончился чемпионат, и команда отдыхала в уютном санатории. В «Озерках». Место красивое — лес, озеро, тишина. Недаром в свое время сюда наезжали партийные боссы, а в межсезонье здесь набирались сил спортсмены и мелкие сошки — местные административные работники.

Шикарные номера люкс, зимний сад, несколько баров, сауна, тренажерный зал, бассейн — все как надо. Ребята из команды развлекались кто как мог. Восстанавливали энергию в бассейне, на шашлыках, на рыбалке. По вечерам завязывали скороспелые курортные романы.

Свечников испытывал один из приступов своей осенней хандры, когда вдруг непрошено-незвано из мутных глубин подсознания всплывала та злополучная промозглая трасса и открытые, затуманенные наркотой глаза мертвого парня стояли перед мысленным взором навязчиво, как галлюцинации.

Расслабиться не получалось. В такой период алкоголь только обострял в нем воспоминания, и он боялся пить. Вовка Лобарев один знал о его осенних депрессиях и, так уж вышло, привел Сергея в группу психологической реабилитации. Тогда это только входило в моду.

Кабинет психотерапевта был в соседнем корпусе, где вообще размещались все процедурные кабинеты.

В комнате в мягких кожаных креслах сидели отдыхающие, звучала приятная тихая музыка, а женщина-психотерапевт монотонно произносила заученный текст. Нужно было закрыть глаза и ни о чем не думать.

Но у Сергея ничего не получалось. Почему-то раздражал этот ровный до равнодушия голос, объявляющий, что сейчас все проблемы уйдут и наступит хорошее настроение. Он открыл глаза и огляделся.

Мужчина в кресле рядом спал, открыв рот. Тучная дама на диване у входа сидела, безвольно свесив руки, и медленно крутила головой «вокруг своей оси». Девушка, которая сидела напротив Сергея, похоже, испытывала то же, что и он сам. Она сидела в кресле, откинув голову назад, и широко открытыми глазами глядела в потолок. Пальцы напряженно сжимали мягкую кожаную обивку кресла. Не нужно было приглядываться, чтобы понять: человек не может расслабиться.

Свечников шумно вздохнул и отвернулся к окну. Девушка напротив сделала то же самое. Он насилу дождался конца сеанса. Вечером он увидел ее в баре. Она вошла, кутаясь в ажурную шаль, неуверенно осматриваясь. Ему показалось, что она ищет кого-то. Кроме Свечникова, здесь было еще несколько человек: два длинных баскетболиста и пара беспрестанно щебечущих девиц. В баре было почти темно, Свечников не разглядел ее лица, но что-то в ее поведении привлекло его.

Она напомнила ему птицу с перебитым крылом — настолько ее движения были нервны и неуверенны. Тем не менее сквозь паутину неловких движений пробивалась ненаигранная грация и выдавала иной характер. Не тот, что показывала окружающим эта дама… Она взяла себе коктейль и села в неосвещенном углу бара.

Свечников маленькими глотками пил коньяк и ждал приятеля. Они договорились сходить в видеозал и посмотреть нашумевший боевик. Но приятель не шел. Свечников уже собрался отправиться туда в одиночестве, как вдруг женщина обернулась и посмотрела прямо на него. От неожиданности его словно горячей водой окатило, так откровенно она на него посмотрела. Она даже ботинки из виду не упустила. Свечникову стало неуютно под ее взглядом. Она развернулась на крутящемся стульчике и прищурилась. Оценивающе прищурилась. Свечникову даже полумрак не помешал ошутить это. Он поерзал на своем стуле, все еще не решаясь подойти к ней и познакомиться. То, что она хочет именно этого, было ясно как день.

Женщина отодвинула недопитый коктейль и встала. Секунду помедлив, она двинулась к выходу, теребя пальцами кисти шали. На выходе обернулась, ошпарив Свечникова откровенностью взгляда.

«Что сижу?» — спохватился Сергей. Поспешно встал и пошел за незнакомкой по пустынному коридору, не убыстряя шаг. «Все в соседнем корпусе на концерте», — объяснил он себе пустоту помещений.

Женщина шла не оборачиваясь. Она легко взбежала на третий этаж, и Свечников успел заметить, за какой дверью скрылся ее легкий силуэт. Дверь осталась приоткрытой. Он расценил это как приглашение войти и, глубоко вздохнув, нырнул в темноту. Дверь за собой он закрыл на ключ. Женщина не пошевелилась, она стояла лицом к окну, зябко кутаясь в свою шаль.

Свечников растерялся: и что теперь? Он подошел к ней вплотную и уже открыл рот для первой пришедшей на ум банальной фразы, как она легко развернулась и положила руки ему на плечи.

— Нет, нет! Ничего не говорите, пожалуйста! — зашептала она, приблизив свои губы к его подбородку. Свечников моментально ощутил исходящее от нее напряжение. Она дрожала всем телом. Казалось, от нее идут электрические волны.

Свечников ничего не понимал. Пытаясь хоть как-то унять колотившую ее дрожь, он обнял женщину за плечи и стал целовать в мягкие волосы. От нее пахло чуть сладковатыми духами, от которых кружилась голова.

Женщина с готовностью прижалась к нему всем телом и минуту спустя стала, путаясь пальцами, расстегивать пуговицы на его рубашке. Женщина отдалась ему с какой-то необъяснимой неистовостью. Да и он был тогда не в состоянии что-либо себе объяснить.

Всю ночь он ласкал это податливое тело, а уснул только под утро, когда в окно забарабанил дежурный осенний дождь. Когда он проснулся, женщины в комнате не было. На столе валялся теплый свитер, со стула свешивалась кремовая шаль с кистями — подтверждение того, что все это не приснилось.