Александр Покровский - Бортовой журнал 7 Страница 13

Возродится ли Русь? Наверное. Но только тогда, когда ценность человеческой жизни будет не на словах, а на деле признана величайшей ценностью государства Российского.

А пока и для сегодняшней власти, и для прошлой власти в России человек – это тля. В этом вся трагедия и состоит. И можно обращаться к церкви, к царю, к Богу – все едино – нет тут человека.

В том и беда.

В Марокко поехали от скуки. Все-таки животный отдых – поел-поспал – надоедает, и тогда хочется в Марокко. Это на пароме мимо Гибралтара 13 километров. Туристический автобус подобрал нас на дороге в 6.45. Солнце еще не встало. Солнце в Малаге появляется в 7.30 утра. Встает из-за гор.

В автобусе русскоговорящий гид Мигель. Хорошо говорит и даже шутит. Он сразу раздал бланки паспортного контроля, чтоб мы заранее все графы заполнили. В Марокко виза не нужна, но контроль есть. Туристы прилепляют на рубашках клейкие бирки – так их тут различают. За туристами глаз да глаз. Всю нашу стаю будут обеспечивать три человека – они следят, чтоб никто не потерялся.

В графе «специальность» лучше не писать, что ты журналист. В Марокко не любят журналистов – те сразу пишут о грязи и нищете, а в Марокко культ короля – он тут «отец нации», и этому «отцу» не нравится, когда пишут, что его народ нищ.

Кому ж это понравится? Журналист – это нехорошо, а писатель– считай, негодяй. Пишу, что я менеджер.

Марокко считается одной из самых развитых стран Африки. Сельское хозяйство, промышленность, например горнодобывающая – горы, чего в них только нет: медь, золото, цинк, фосфаты. Но все это в руках короля, а народу достается заработок в 20 евро в неделю, и это тут очень хорошие деньги. Так, видно, всегда бывает. Как только у нации появляется «отец», так все фосфаты сразу же переходят к нему.

45 минут на пароме. Только отошел, и уже качает. Море спокойное, а паром валяет с борта на борт. Это не корабль, это качели какие-то, черт бы его побрал. Всем раздают пакеты. Я отказываюсь. Укачиваюсь я профессионально, то есть всю жизнь. Во внутреннем ухе не хватает кристалликов соли, и от человека это не зависит. Это природа. Ловлю линию горизонта. Так легче. Свой ум надо чем-то занять. Держать линию горизонта – самое то. Дотерпел, причалили. С парома сразу в жар пустыни. Ветер с Сахары и вонь гниющих кож. Ветер меняется, запах уходит. Нас загружают в автобус и везут по городу – обзорная экскурсия. Первые дома с роскошной испанской архитектурой заброшены. Это бывшие гостиницы. Теперь тут живут марокканские беженцы – в этих домах нет канализации и водопровода. В Марокко были испанцы, французы, португальцы. Марокканцы говорят на всех этих языках, и хотя арабский для них родной, тут легко переходят еще и на берберский – берберов полно.

Мы едем по улицам, и нам рассказывают о Делакруа и Матиссе. Оба жили в Танжере – старинном городе, в который нас и везут. «Они влюбились в Танжер», – говорит гид. Это правда. Анри Матисс две зимы прожил в Танжере. Его картины этого периода заливает свет. Солнца тут много – узкие, кривые улочки, торговцы, запахи нечистот – многие влюблялись в Танжер. Обычная канализация тут, видимо, соединена с ливневой, так что от решеток на мостовой исходит легкое зловоние. Очень необычное нагромождение: дома, проходы, крыши, стены – все изломано и выкрашено белой краской. На обед нас отведут в ресторан, где угостят кус-кусом, а потом – в лавку с коврами и пряностями. На всем тут лежат крупицы древности, дряхлости и нищеты.

Гид не умолкает, жара не кончается, кто-то купил ковер – пора нам в обратный путь.

На обратном пути почему-то вспоминается только то, что у нации в Марокко есть свой «отец». У этого «отца» теперь новая жена. А старая жена продает теперь свой дом в Испании за 16 миллионов евро.

Боже, в этой стране от мелкого бизнеса не отстанут никогда. Опять перерегистрация.

Все «ООО» до Нового года обязаны перерегистрироваться.

Как только президент заговорил о том, что надо лелеять малый бизнес, так жди беды – начались поборы. Это потому что «забота» в переводе с чиновничьего языка на обычный, человеческий, означает только одно – опять выпотрошат.

Все это делается, конечно же, для блага самого бизнеса – как же все не понимают, лучше же будет!

Будет лучше: где на 5000 рублей, а где и на все 10. Бизнес от перерегистрации полегчает именно на эту сумму.

А потом и вовсе обещают уставной капитал у сирых довести до 1 миллиона рублей.

Самое время перекреститься, осенить себя крестным знамением, поймав взглядом купол православной церкви – прав ты, Господи!

А почему? А потому что теперь для понимания всего происходящего в стране религию начнут изучать в школе.

Потому что так просто, без помощи Всевышнего, наших начальников не понять.

Но теперь все будут вооружены неземным зрением, чтоб, значит, ощущать невидимую заботу. И это не тот момент, когда (пи-пи-пи)… ездец подкрался совершенно незаметно.

Тут он с предупреждением подкрался.

А в Турции турецкий предприниматель, напомним, платит ежегодный взнос 5000 местных денег, и потом его уже никто (слышите?) – никто и никогда не перерегистрирует.

Так, может, всем нашим переехать в Турцию? Принять ислам, без изучения его в школе, и за работу? Заплатил один раз – и никто тебя потом НЕ ТРОГАЕТ.

Красота!!!

Вчера поговорил с ребятами.

– На «Борее» нет перископа.

– Как это нет?

– Так. Некому их делать, вот и решили обойтись.

Час от часу не легче. На ракетоносцах наших подводных проекта «Борей»: «Юрий Долгорукий» и прочие красавцы – нет перископа, потому что некому его изготавливать.

– Иди ты!

– Вот и иди!

– То есть ходить они будут…

– Как Бог на душу положит.

– Погоди, как это понимать?

– Никак, б… а еще новость хочешь?

– Ну?

– Навигационное обеспечение стрельбы у них, как в 1966 году.

– И восемь тысяч километров дальности? – Да.

Вот ведь… никакого мата не хватает.

– Наши стреляли на двенадцать.

– Почти на пятнадцать при заявленных девяти тысячах триста.

– Это что ж за стратеги такие?

– Откаты. Откаты лодку съели. Она стоит теперь столько, что на эти деньги немцы бы три корабля построили.

– А американцы?

– Американцы построили бы пять лодок.

– То есть…

– То есть хорошо, что на нас никто не нападает.

Действительно, хорошо. Вот я все думаю: а не пора ли нам в НАТО? Откаты уже съели наше государство. Вступим в НАТО, съедим и их.

«Душа его была захвачена вихрем, и в тот же миг она была унесена прямо в жаркие объятия ада» – так напишут на его могиле.

А вы знаете, я думаю, пора. Пора нам в НАТО.

Зовут нас американцы, давно зовут, а мы все сопротивляемся.

Собственно, наши чиновнички в НАТО давно. То есть в странах НАТО, я хотел сказать, у них давно уже все: дети, жены, счета, а тут у них только страдания да кровеносная система – так что получается, что не в НАТО только мы – все остальные, которые не чиновники.

Вдумайтесь, Стабилизационный фонд был у нас там, ну и остальное – трубы, газ, валюта, прибыли, доходы, лес. А все, что не там, то готовится к отправке.

А что у нас здесь? Экономики нет, потому что это не экономика, это что-то другое. Про сельское хозяйство я не говорю – о покойниках ни слова. Политика и идеология – что это такое, все забыли. Церковь мечтает в школе преподавать, а милиция мечтает, чтоб ее разогнали и набрали новых. Суды мечтают, чтоб им объяснили, что такое закон. Парламент – чтоб ему объяснили, что такое парламент, а армия мечтает, чтоб ей объяснили, чем же она все-таки отличается от тюрьмы.

Корабли военные – у нас нет кораблей.

А еще у нас нет самолетов, вертолетов, подводных лодок, танков и орудий. Есть только ГЛОНАСС, но в виде слова, и это слово я уже слышу лет десять.

Образования нет, из медицины один только министр, культура – мама моя, и это культура? А над нашей пенсией не смеются только в Зимбабве.

А малый бизнес, основа всего там, у нас на уровне серых мышей, на которых ежегодно открывается сезон охоты.

Дети родятся плохо, с помощью иммиграции население не набрать.

На Дальнем Востоке всем запретили торговать машинами, и народ оттуда побежал – теперь все думают о дополнительных стимулах.

Так что пора нам.

В НАТО.

Говорим о России. А еще мы о ней думаем, думаем, думаем. Каждую минуту никуда не деться. Эмоционально. Конечно, эмоционально. Эмоции – это ничего. Главное, чтоб разума не затмили. Для того и беседа, чтоб выслушать оппонента.

В России слушать не умеют – слов не хватает. А потом уже не хватает ума, культуры.

Мы все разные – тем и хороши. Были б все одинаковые – вот был бы ужас. А раз разные, то и говорим об одном и том же по-разному.

Безнаказанность, говорят, в России причина всех российских неурядиц.