Ирина Винокурова - Грач, или Вход дьявола Страница 13

В одну из таких деревень и было решено съездить представителю от «Водора», договориться обо всем с местным священнослужителем, попросив его подъехать в день похорон. Для этого Полиевкт Петрович выдвинул кандидатуру Федора Степановича, считая его одним из самых ответственных и вполне заменимых на работе людей. В данном случае кандидатура не обсуждалась и, быстро собравшись в дорогу, Федор Степанович выехал ближайшим по расписанию автобусом.

Добравшись до означенного места и найдя необходимый дом, он открыл незапертую калитку и вошел внутрь небольшого садика. В глубине этого сада, словно укрывшись от мирской суеты, стоял маленький, чисто выбеленный одноэтажный дом. Небольшие окна красиво обрамляли резные ставни. По ту сторону окон виднелись два горшка с растущими в них домашними цветами, в одном из которых пестрела ярко-красная герань, в другом же росло толстое мясистое алоэ. Окна в доме были занавешены тюлем, который полностью закрывал внутренний вид комнат от любопытных глаз.

— Мещанский домик, мещанский быт, — вслух подметил Федор Степанович и тут же в испуге обернулся проверить — не слышал ли кто его слов.

Но в саду кроме него и дремавшей в траве кошки никого не было. Федор Степанович подошел ближе к двери и постучал.

— Есть кто в доме? — спросил он.

— Как не быть, — отозвались изнутри. — Открывайте дверь да заходите.

Не мешкая, Федор Степанович открыл дверь и, шагнув за порог, очутился в небольшой светлой горнице, куда навстречу гостю спешил и сам хозяин — служитель местной церкви. На вид ему было около шестидесяти лет. Он был невысокого роста, немного тучноват, но выглядел достаточно хорошо и бодро для своих лет.

Далее последовали переговоры с местным церковным старожилом, которые отняли не много времени. А вскоре они распрощались, и Федор Степанович отправился в обратный путь с твердой уверенностью в том, что возложенная на него миссия выполнена полностью. Оговорено было место встречи в день похорон и ритуал захоронения покойного.

А между тем пятница приближалась. И вот наступил день, когда траурная процессия медленно двинулась по улице города. Погода в этот день способствовала церемонии, усиливая горестное состояние. С пяти утра небо над городом заволокло серой непроглядной пеленой, усилился ветер, и вскоре посыпал мелкий дождь. К часу выхода процессии дождь усилился. Ветер, казалось, начал свирепеть, срывая шляпы прохожих и разметая кучи собранного мусора.

Двигаясь к месту захоронения, траурная процессия каждый свой шаг сопровождала всхлипыванием и причитанием жены покойного. Немного пройдя под несносным дождем, было принято решение дальше двигаться на колесах и, разместившись в двух автобусах, церемония продолжила путь.

Вскоре показались кладбищенские ворота — вход в храм смерти, около которых было условлено встретиться со священнослужителем. Но того на месте, как ни странно, не оказалось.

— Как это понимать, Федор Степанович? — недовольно рыкнул Полиевкт Петрович.

— Не знаю… — растерянно пробормотал Федор Степанович, озираясь по сторонам. — Все было оговорено, он должен был подойти чуть раньше.

— Но что же могло случиться? — продолжал директор, привыкший к точности во всем.

— Может, его машина застряла в дороге? — предположил Федор Степанович. — Я сейчас, мигом. Возьму напрокат похоронный автобус и сгоняю за ним, а вы пока гробик выньте и попрощайтесь еще.

Не дав никому опомниться, он быстро распорядился о выносе тела и освобождении автобуса, оставив себе только водителя. Через пять минут траурный автобус уже мчался по широкой дороге к тому месту, откуда должен был выехать священнослужитель. По дороге застрявших машин или аварий не попадалось, и Федор Степанович теперь уже больше предполагал, что священнослужитель либо заболел и остался дома, либо просто забыл.

Подъехав к дому, Федор Степанович выскочил из автобуса и по промытой дождем дорожке быстро прошел к входной двери. На стук в дверь ему открыла пожилая женщина и, проводив в дом, поведала следующую историю:

— Рано утром к нам приехал какой-то человек, — начала рассказ женщина. — Он сказал, что его специально прислали за моим братом, так как похороны перенесены на час раньше…

— Странно, — пожал плечами Федор Степанович. — Мы никого не посылали, да и похороны не переносили.

— Мой брат сел с этим человеком в его машину, и они уехали. А через полчаса вернулись. Тот человек сказал, что по дороге у них сломалась машина, и пока он занимался ремонтом, мой брат вышел из машины и зашел в ближайший кабак, где напился так, что незнакомцу пришлось его нести на себе назад в машину…

После этих слов женщина заплакала.

— А где сейчас ваш брат? — поинтересовался Федор Степанович.

— Как я его уложила на кровать, так он и спит до сих пор. Но вы знаете, мой брат очень чтит законы церкви, он вообще не пьет, называя вино напитком сатаны. А тут вдруг такое, я ничего не понимаю!

Федор Степанович прошел в комнату, взглянул на крепко спящего священнослужителя и, тяжело вздохнув, вышел на улицу.

Через полчаса он уже подъезжал назад к кладбищу, где его ожидала траурная процессия. Первым навстречу вышел Полиевкт Петрович.

— Ну что, привез? — с ходу спросил он.

— Нет, к сожалению, он заболел, — соврал Федор Степанович, — придется как-то без него хоронить.

Полиевкт Петрович быстро распорядился, чтобы все двигались к могиле и начинали захоронение без священнослужителя. А когда гроб опустили медленно вниз, сам Полиевкт Петрович сказал прощальную речь, от которой жена покойного принялась громко причитать:

— На кого же ты меня оставил? — выкрикивала она. — Как же я жить теперь буду? Да где же я теперь другого кормильца возьму? Возьми меня с собой, Власеночек мой!..

Изольда Лукьяновна потянула руки вниз к гробу, но, не удержавшись, поскользнулась на мокрой земле и свалилась в могилу. Увидев, где находится, она в ужасе завопила и начала по комьям грязи выкарабкиваться наверх. Когда же она выползла, вид у нее был далеко не привлекательный. Лицо, руки, одежда были сильно перепачканы грязью.

Чтобы как-то загладить этот инцидент, вперед вышел Грач и решил произнести последнее слово.

— Ничто так сильно не заставляет нас страдать, — начал он, — как смерть близких людей. Только в такие минуты все драгоценности мира оборачиваются ни во что по сравнению с единственной настоящей ценностью — самой жизнью. Последние слова покойного всегда обретают магическую силу, а обещания, данные у гроба, превращаются в клятву. Поэтому хочу сказать, что дело Власа Власовича не должно лечь с ним в могилу, и я даю клятвенное обещание не только покойному, но и всем присутствующим, последний проект — строительство фонтана в парке — довести до конца, присудив ему имя покойного, как автору сооружения.

Закончив свою речь, Семен Семенович поднял горсть земли и кинул ее в могилу, как того требует церемония прощания. Когда же он повернулся, чтобы отойти на кладбищенскую дорогу, уступая место для последнего слова остальным, то заметил невдалеке незнакомца, наблюдавшего за похоронами из-за мощного ствола дуба. Перехватив взгляд Грача, незнакомец вышел из укрытия и, отвернувшись, стал удаляться прочь. Семену Семеновичу опять показалось, что он видел что-то знакомое в одежде, походке этого мужчины, хотя лица не узнал. А вскоре он вспомнил, что недавно уже видел его в парке у палаток с газированной водой. В тот раз, как и сейчас, незнакомец быстро исчез, не дав Грачу подойти ближе.

Заинтригованный поведением этого человека, Семен Семенович поспешил следом, но догнать так и не смог — при выходе с территории кладбища тот словно растворился, едва достигнув ворот.

Глава 11

Пятнадцать лет спустя, или Возвращение старого друга

Погода испортилась не на шутку: дожди, казалось, промыли землю на много метров вглубь, оставив на поверхности огромные лужи и скуку в душе. Такая погода частенько навевает мрачные мысли, вселяя неуверенность и разочарование прожитой жизнью. Мысли начинают анализировать поступки, не только собственные, но и окружающих людей. Порой сказанный комплимент воспринимается как оскорбление.

Именно в такую погоду Семен Семенович решил покинуть стены своей квартиры и побродить под дождем. Занятие это, конечно, не из приятных, но это лучше, чем сидеть одному дома и поедать себя невеселыми мыслями. Несколько раз Грач принимался звонить Нелли, надеясь в ее присутствии развеять тоску, но та к телефону не подходила, где-то гуляя с подругами.

Выйдя из подъезда, Грач распахнул большой черный зонт и, устроившись под ним, не спеша пробрел по улице вдоль витрин магазинов, промокших домов и раскачивающихся от ветра деревьев. Глаза его безразлично скользили по вывескам, витражам, спешащим укрыться от непогоды прохожим.